Книга Париж.ru - Елена Арсеньева

– Что права? У меня международные права,так что никаких проблем. Честно-честно. Мы с Николь в прошлом году всю Италиюна автомобиле объехали, а потом и вашу Нижегородчину. Ну конечно! Как я могзабыть! Мы там и сфотографировали Валерию для этого Жерара! Он не врал, он всеправильно говорил, это клиент Николь. Так что собирайся, быстро! Тут минутдвадцать пешком – и большая прокатная автостоянка. Пошли, ну пошли! – Ивдруг Мирослав страдальчески сморщился, схватился за голову: – О черт! Я ведьсовсем забыл! Нельзя никуда ехать!

– Это еще почему? – озадачилсяШведов.

– Но ведь с минуты на минуту долженприехать этот долбаный нотариус. Пока я не подпишу документы, они не отпустятНиколь! – вскричал Мирослав. – Ты что так уставился?!

– А ты соображаешь, что говоришь? –покрутил пальцем у виска Шведов. – Как они могут отпустить или неотпустить Николь, если она сейчас черт знает где, аж в Бургундии!

– Ты что же... ты что же, думаешь, этобыла такая милая шутка? – потрясенно покачал головой Мирослав. – Тоесть меня кто-то просто разыграл? – Он огляделся. – Нет! Посмотри навесь этот кошмарный разгром!

– Вижу, – кивнул Шведов. – Тыправ: не милая и не шутка, а просто большая афера, которая, к счастью, лопнула.Этот разгром – такое же средство давления на твою психику, как и слухи опохищении Николь. Знаешь, что я думаю? Я думаю, мы имеем дело не с убийцами, аименно с шайкой мелких мошенников. Я такую публику нюхом чую. Вот как с тойдевкой черномазой было. Прикинь, ведь я ее моментально расколол, а?

– Расколол, это верно... – задумчивопробормотал Мирослав. – И ты полагаешь?..

– Вот именно, – решительно кивнулШведов. – Твоя Николь и в самом деле уехала в Бургундию – сводить этого«врага народа» с русской невестой. А наши мошеннички решили воспользоватьсяситуацией. Подловить тебя, пользуясь тем, что ты не знаешь, где Николь. Видимо,им и в самом деле до зарезу нужна твоя подпись. А это значит только одно: ты недолжен подписывать никаких, к черту, бумаг. Понял?! Зачем тебе лишаться какой-тособственности? Она у тебя что, лишняя?

– Да я ведь даже не знаю, о чемречь! – с усилием растянул губы в улыбке Мирослав.

– Ничего, узнаешь! – твердо сказалШведов. – Возможно, дело совсем простое, а возможно, придется головуполомать. Но только тебе будет куда спокойней ломать ее, если в это время стобой рядом будут жена и... ребенок.

Мирослав вскинул голову и какое-то мгновениемолча смотрел на него.

Потом кивнул:

– Слушай... спасибо тебе. Спасибо! Но ты,надеюсь, поедешь со мной в Бургундию?!

– А куда мне, беспачпортному,деваться? – невесело ухмыльнулся Шведов. – Без бумажки, как известно,ты букашка. Вернее, я букашка в данном, конкретном случае.

– Знаешь что? – сказал Мирослав.

– Что?

– Попадись мне сейчас тот негритос,который у тебя паспорт спер, я бы ему...

– Ну? Морду набил бы? – хмыкнулШведов. – Я бы тоже, да только после драки кулаками не машут.

– Нет, ничего бы я ему не набил. Я бы емуруку с благодарностью пожал! Да еще и премию выдал бы! – захохоталМирослав. – Потому что ты мне здорово помог сегодня. А теперь – рысьюмарш, пока тут не возник этот гребаный нотариус!

Они не успели буквально на какую-то минуту...

Вениамин Белинский. 2 августа 2002 года. Нижний Новгород

– Ребята, может, чайку? – спросилхозяин, и в его голосе Вениамину послышалась виноватая нотка. – Или чегопокрепче?Похоже, мы зря вас сдернули, да? Что-то я в такую панику впал...

– Ничего, мы привыкшие, – рассеянноотозвался Белинский, снимая с шеи фонендоскоп и успокаивающе кивая полнойсветловолосой женщине – одной из бывших жен Климушки и матери его старшегосына. – Думаете, вы один такой? У нас за день, дай бог, два-три вызова, накоторых надо что-то делать, а все остальные – просто перемотка нервов. Либолюди сами могут обойтись, либо следует участкового вызвать, либо психибалуются, либо хулиганство чистой воды. У вас хотя бы явно парнишка нездоров,сразу видно. Но не волнуйтесь – думаю, просто перекупался парень. Вот ипростыл. Смесь столового уксуса и водки в виде растирания – все пройдет в двасчета. Есть у вас столовый уксус и водка?

Хозяйка слабо покачала головой.

– Ничего, сейчас будет, – успокоилих Климушка, беря со стола мобильник. – Михаил? Привези-ка мне столовыйуксус и коньячок... тьфу ты, водку, водку! Понял? Не, не надо коньяк, уксусстоловый и водку, а то у меня пацан приболел. Да, я сейчас у Олеси. К ней всепривези, да мухой, мухой, понял? – Он отключил телефон и пожал плечами судивленной улыбкой: – Дался мне этот коньяк! Думаю о водке, а говорю сам незнаю что!

– Это у вас от нервов, – авторитетнозаявила Валентина, которая чувствовала себя в гостях у великого человека какрыба в воде. Да, впрочем, в обществе этого мощного, добродушного, сразу видно –очень сильного и физически и нравственно мужика привольно себя чувствовал иБелинский. Климушкин обладал редким для абсолютного лидера свойством: он неподавлял людей. – Сейчас у вас такая нервная обстановка, что немудреноголову потерять. Но вы не волнуйтесь. Я буду голосовать за вас!

– Не надо, – пробормоталВениамин. – Не на-до! Ты за кого ни проголосуешь, тот обязательнопроиграет. Так что провали кого-нибудь другого и обеспечь человеку то, что онзаслуживает.

– Да меня все равно сбросят сдистанции, – зло бросил Климушка. – Придется взять псевдоним Кандидатпротив всех. Что-нибудь обязательно придумают, но меня снимут с выборов задень, за два. Попомните мое слово! Ну разве вся эта камарилья – Чужанин итутошний представитель президента, этот, как его, сайентолог закодированный, даместные большевички во главе с их запойным секретарем, да губернатор наш, этот«розовый ранет», – разве они могут пережить, что власть в Нижнем вдругстанет непродажной? Это им хуже смерти. А ведь я лидирую по всем опросам! Моиребята, ну в штабе моем, уж на что недоверчивые, а вынуждены соглашаться:Климушкин идет впереди с огромным отрывом. У меня, кстати сказать, подобраласьочень серьезная команда, не то что у этого чудака Ломова. Представляете? Онотказался платить собственному штабу! В самый разгар работы! Это же смехуподобно! Понятно, что ребята мигом растворились в гиперпространстве вместе совсеми материалами. Вот уж воистину – страшная месть.

У Белинского вдруг застучало сердце.