Книга Кузница доблести - Морган Райс

Он бросился к дальней стене и там, едва освещенный в темной камере, находился его отец. Эйдан заплакал при виде него. Здесь сидел его отец, сломленный человек, истощенный, прикованный кандалами к полу, как животное, слишком слабый, чтобы сидеть прямо. Он никогда не видел его таким и это разбило мальчику сердце.

«Отец!»

Эйдан бросился к отцу, опустился на колени и обнял его. Отец, скованный кандалами, с трудом обнял его, но не так, как ему бы хотелось. Эйдана переполняла радость – он проделал долгий путь из Волиса, пусть, который, как ему казалось, он никогда не завершит.

«Эйдан», – ответил отец слабым голосом. Он казался потрясенным, словно Эйдан был последним человеком, которого он ожидал увидеть. – «Что ты здесь делаешь? Почему ты не в Волисе?»

Его отец выглянул и всмотрелся в Мотли, Кассандру и Снежка, когда они приблизились.

«И кто эти люди с тобой?»

Сердце Эйдана разбилось, когда он увидел то жалкое состояние, в котором находился его отец, его потресканные губы и тело, покрытое синяками. Он мог только представлять, что они с ним сделали.

Мальчик протянул свой мех с водой, и его отец стал жадно пить.

«Не слишком много», – предупредил Мотли, выйдя вперед и удерживая мех. – «Он заболеет».

Эйдан отстранил меч, после чего его отец вздохнул с огромным облегчением.

«Ключи!» – крикнул Эйдан, которому было больно видеть своего отца в кандалах.

Кассандра бросилась вперед и возилась с ключами до тех пор, пока, наконец, не разомкнула кандалы, сковывающие запястья и лодыжки Дункана.

Отец Эйдана наклонился вперед и упал на руки Эйдана, будучи слишком слабым, чтобы стоять. Они все помогли ему встать на ноги, и Мотли обернул руку вокруг его плеча, помогая ему идти.

Где-то над землей раздавались отдаленные звуки.

«Мы должны идти!» – торопил Мотли.

Они заковыляли обратно по коридорам темницы мимо других камер, сворачивая в бесконечные коридоры. Эйдан с трудом верил в то, что отец на самом деле находится в его руках, что ему это удалось. Увидев отца, он вновь обрел причину для того, чтобы жить.

Они сворачивали в один коридор за другим, пока, в конце концов, снова не добрались до лестницы. Они поднимались по ступенькам, насколько позволяли силы, волоча Дункана, и вскоре поднялись на верхний уровень.

Здесь было ярче, и Эйдан, радуясь свежему воздуху, услышал вдалеке сражение. Он увидел людей своего отца, которые все еще сражались с пандезианскими солдатами. Мальчик заволновался, увидев, что люди его отца были окружены, многие из них умирали. Но они не отступали и предоставляли необходимое Эйдану важное отвлечение.

Эйдан побежал в их сторону, придерживаясь тени, любых выемок в стене, которые они могли найти. Его сердце бешено колотилось, пока они шли по коридорам, приближаясь к выходу, к свободе. Мальчик жаждал вернуться на улицы, подальше от этого места, но у него было дурное предчувствие о том, что он никогда не выберется отсюда живым.

Наконец, когда они свернули в последний коридор, Эйдан увидел прямо перед собой дверь к свободе. Она была открыта.

Эйдан вышел из тени, собираясь побежать к ней, когда вдруг его видимость была затемнена. Подняв голову вверх, он увидел, что ему преградили путь. Перед ним стоял огромный пандезианский солдат с мечом в руке, который преграждал им путь.

«И куда, по-вашему, вы идете?» – усмехнулся он, окинув взглядом всю группу. Его глаза задержались на Дункане.

Солдат сделал шаг вперед, высоко поднял меч и Эйдан понял, что им конец. С Дунканом, которого они волокли, у них нет возможности защищаться, и ни один из них не является достаточно вооруженным, они не могли реагировать быстро, чтобы остановить этого человека. Эйдан приготовился к мечу в своем животе. Хуже всего то, что его отец тоже будет убит. Он думал о том, какое это ужасное место для смерти – прямо здесь, когда они смотрят на ворота к свободе.

Вдруг солдат ахнул и упал на колени лицом вниз перед ним. Он был мертв.

Потрясенный Эйдан посмотрел вниз и увидел в его спине топор.

Он поднял голову вверх и был сбит с толку, увидев, что к ним приближается пандезианский солдат, чтобы убить их. Он был озадачен. Он не понимал, почему пандезианский солдат убил одного из своих.

Эйдан собрался с духом, когда пандезианец приблизился.

Но затем пандезианец снял шлем, открыв свое лицо, и сердце Эйдана был потрясен, когда он увидел, кто это.

Энвин.

«Энвин!» – крикнул Дункан, увидев старого друга.

Энвин бросился вперед и обнял их всех, без колебаний обернув руку вокруг Дункана, помогая поддерживать его.

«Мы должны торопиться!»

Эйдан увидел мальчика, своего ровесника, который бежал к ним в панике и, оказавшись рядом с Энвином, начал помогать ему нести Дункана. Эйдан понял, что это, должно быть, оруженосец Энвина.

Их группа повернулась и покинула последнюю камеру, темницу, вернувшись на улицы, направившись куда-то в сторону свободы этой хаотичной столичной ночью.

Глава тридцать вторая

Мерк шел вдоль бесконечных скал Пальца Дьявола, поскальзываясь, пытаясь сохранить равновесие. Он почти опьянел от усталости, направляясь к закату. Его веки отяжелели настолько, что он едва мог держать глаза открытыми. Все его тело изнывало от боли, большинство ран он получил от краба, его голень все еще гноилась. Но Мерк знал, что ему повезло остаться в живых.

Накатывали бесконечные волны тумана, уносимые порывами ветра с моря и залива, достаточно сильных, чтобы выбить его из равновесия. Все это время Мерка мучили отдаленные звуки рогов Марды, эхом отражающиеся в тумане, преследующие его, заставляя его нервничать. После стольких дней пути без единой души в поле зрения, он начал осознавать, почему никто другой на это не осмеливался: путешествие в Палец Дьявола означает риск для жизни.

Мерк терял надежду на то, что он когда-нибудь доберется до Башни Кос. Он начинал сомневаться в том, что она существует на самом деле, что это не легенда. Он чувствовал большую усталость, его руки дрожали, он понимал, что никогда не сможет вернуться назад. Мерк поймал себя на том, что он фантазирует о жизни на материке, о щедротах Эскалона. Он бы все отдал, чтобы оказаться на ровной, гладкой суше снова, чтобы оказаться где угодно, но только не здесь.

Каждый шаг давался все с большим трудом, и Мерк почувствовал, что погружается в отчаяние. Он поймал себя на том, что смотрит вниз на трещины и спрашивает себя о том, как легко может оказаться просто войти в одну из них и позволить себе погрузиться навстречу смерти. Мерк посмотрел направо и налево, на море и на залив, осознав, как легко может быть позволить себе соскользнуть с края и упасть навстречу смерти. Он начал думать о том, что, может быть, это стало бы облегчением.