Книга Слепой огонь - Галина Божкова

– Ну мы им вдарили! Бегут, бегут! Сейчас и армия подоспеет. Милена, как узнала, что тебя поймали, сама не своя стала. Решили штурмовать столицу. Просто обошли войско Гордона, и во весь опор – сюда. Мы им задницы подпалим! – и снова пропал в дерущейся толпе.

Робер приподнялся, пытаясь рассмотреть, что происходит, но увидел только чёрный дым, клубами уносящий в небо души его друзей, и эта чернота заволокла его сознание.

* * *

Станцуем, станцуем на свадьбе чужойИ выпьем по бочке вина,Потом к драным шлюхам пойдём на постой,Где каждая влёжку пьяна.

Йо-хо, за любовь мы заплатим, – йо-хо!Добавим немного в копилку грехов!

Смеёмся, смеёмся на свадьбе чужойИ песню лихую поём.Невесту-красотку целует другой,Они остаются вдвоём.

Йо-хо, за любовь мы заплатим, – йо-хо!Добавим немного в копилку грехов!

Чего испугался, жених дорогой?Красотку-жену подари.Но только прольётся не дождь золотой,А кровью зальём фонари.

Йо-хо, за любовь мы заплатим, – йо-хо!Добавим немного в копилку грехов!

И вот нам расплата: палач и петля.Не зря свадьбу правили мы!Вдали под ногами осталась земля…Да здравствуют воины тьмы!

Йо-хо, за любовь мы заплатим, – йо-хо!Добавим немного в копилку грехов!

Наверное, он спал. Всё проходило мимо сознания Робера. Он вроде бы наблюдал бой, но сам был равнодушен и спокоен. Потом почему-то оказался снова во дворце и был уложен на кровать. Был ли он опять в плену или нет, – Робер об этом даже не задумывался. Он вообще ни о чём не мог думать, иначе надвигался горячий чёрный ужас…

Робер вторые сутки лежал без движения, только иногда вздрагивал, и зрачки его становились огромными, словно внутри у него горел огонь жестокой боли. Юлианус пытался привести его в чувство, но Робер не узнавал его, не отвечал на вопросы и прикосновения даже взмахом ресниц.

Королева пришла только один раз, когда её армия штурмом взяла столицу. Она прижалась к Роберу, долго что-то торопливо говорила, но юноша никак не ответил, да он и не узнал девушку. Ей нужно было уходить, время не ждало. Гордону удалось покинуть захваченный город и теперь он вёл к нему свою армию. Тылы королевы-воительницы оказались без защиты, поэтому приходилось решать множество вопросов, заново договариваться о мире, если она не хотела потерять все свои завоевания.

Лебис и его бывший ученик Юлианус ещё раз обсудили возможность вывести Робера из его добровольного сумасшествия. И однажды они вместе пришли к нему ночью, когда глубокая темнота завладела миром. Только одна свеча горела в руке у Юлиануса. Как обычно, Робер лежал с открытыми глазами. Юлианус поднёс свечу к лицу больного, заговорил низко и глухо:

– Огонь… Везде огонь… Он горяч, он зол, огонь подбирается к тебе, он уже жжёт твои руки, твоё лицо. Ты горишь! Смотри! Костёр! Там Милена!

И дикий женский вопль заставил содрогнуться даже готовых к нему лекарей. Робер рванулся к огню, едва не опалив лицо. Ужас оживил его лицо:

– Милена!!!

– Я здесь, милый, здесь. Всё хорошо… – королева прижалась к судорожно обнявшему её Роберу, плакала и говорила слова, которых ни она, ни он не понимали, но которые так нужны были сейчас обоим.

– Уходите! – умоляюще посмотрела королева на лекарей. – Прошу вас, уйдите…

– Тебе нельзя!.. – попытался возразить Лебис, уже понимая, что хочет сделать девушка.

– Убирайтесь!!!

Лекарям пришлось отступить перед решительностью женщины, которая только одним возможным способом могла сейчас помочь любимому человеку, передать ему свою силу, возродить его к жизни…

* * *

Белый ирбис, скучающий лотосВ затенённой излучине Нила.Тростниковые остовы лодок,Бугорки влажных глаз крокодила.

Выбирая добычу по вкусу,Не поссорятся звери и люди:Светлый лотос не выловить трусу,Бледный ирбис поймёт и забудет.

Крокодил, не знакомый с любовью,Предпочтёт темнокожую пищу.У рептилий сознанье иное,Хладнокровные счастья не ищут.

Равнодушные сумрачны боги —Высоты и глубин властелины.Но мелькают упрямые ноги,Но струятся зелёные спины.

Белый ирбис – подарок ВостокаЧернокожей красавице Юга.Ей пятнадцать, она одинокаВ недоступности царского круга.

Упадёт пламенеющий лотосНа закате к ногам Нефертари.Непрерывны надежды на что-то.Терпеливы зелёные твари…

Новая баллада показалась Роберу слишком мрачной, но никак не выходила из головы. Привычка постоянно слагать стихи и песни никуда не делась, это получалось само собой, но иногда хотелось отвлечься, забыть произошедшее, жить обыденно и спокойно. Он прислушался.

Жаворонок пел, не уставая. Переливы его незатейливой повторяющейся мелодии умиротворяли, вселяли покой, ленивая нега расслабляла тело. Мужчина пытался подчиниться благословению этой природной мелодии.

Копна свежевысушенного сена, ставшая приютом для двоих, окутывала спокойным запахом мира, солнечного дня и надёжности. Так не хотелось возвращаться в человеческую реальность, где по-прежнему клокотала война, едва скрытая перемирием, где не было ничего устойчивого и постоянного. Кроме смерти.

Робер перевернулся набок, сверху заглянул в лицо своей королевы. Она спала, устав за ночь и такое ласковое утро. Робер осторожно поцеловал её в губы. Девушка мягко улыбнулась во сне.

Робер заставил себя подняться. Как бы ему ни хотелось оттянуть неизбежное, не стоило откладывать решающего разговора. Юлианус, бывший лекарь семьи баронов Лекс, посоветовал Роберу сначала поговорить со старым мудрым Лебисом, своим учителем. Слишком всё перепуталось…

– Не уходи… – чуть слышно позвала королева. Печальные её глаза наполнялись блеском слёз.

– Нам нельзя быть вместе. Ты согласилась на свадьбу с Кероком. Дважды. Лучше расстаться сейчас. Слишком многое нас разделяет. Прошу тебя, отпусти…

– Я королева, – почти жалобно произнесла девушка.

– Да… Конечно. Ты – настоящая королева.

– Нет!!!

Робер испугался странного испуга королевы. Она закрыла ладонями лицо, с трудом сдерживала рыдания. Робер обнял её, успокаивая. Королева не скрывала слёз:

– Ничего. Всё хорошо. И у меня бывают обычные женские причуды… Я всё понимаю, но… Я хочу быть с тобой. Пока можно…

Что было больше – любви, нежности, боли, наслаждения, отчаянья? Робер не хотел об этом размышлять. Пока можно…