Книга Ад Лабрисфорта - Джей Эм

Вдали, за пределами погибшего города, что-то поблёскивало в тусклом свете здешнего дня. Поверхность реки или озера? Да, точно, там какой-то водоём. Прежде разглядеть его мешали городские здания.

Уэсли быстрым шагом направился вперёд, огибая крупные камни и продираясь сквозь внушавшие отвращение и в придачу ещё и колючие заросли.

Когда большая часть пути была пройдена, появилась возможность разглядеть реку лучше. И вот тут Уэсли остановился, как вкопанный. Ему захотелось развернуться и бегом убраться отсюда прочь. Но сделать этого было нельзя, пока нельзя, и он, как во сне, побрёл дальше.

Он остановился у реки, медленно и неторопливо катящей свои воды в пологих берегах. От разлитого в воздухе резкого ржаво-железистого запаха к горлу подкатил спазм. Уэсли знал: ему придётся переправляться на другой берег. Переправляться не по мосту и не в лодке. Вброд – через реку, воды которой тяжелы и тёмно-красны. Через реку крови.

Многое бы он отдал, чтобы этого не делать. Но иначе из этого мира не уйти никогда. Хорошо ещё, что тут река не слишком широкая.

Уэсли сделал шаг. Другой, третий…

Берег остался позади. Алый всплеск лизнул носки ботинок, брызги попали на низ штанин. Ещё шаг. Ещё. Ещё.

Кровавая «вода» поднималась всё выше – до колен, до пояса, до середины груди. Дальше дно перестало опускаться. Это самая большая глубина здесь. Так – по грудь в крови – предстоит проделать большую часть пути через реку.

Одежда промокла и облепила тело. В нос бил густой тошнотворный запах. Чтобы не чувствовать его, Флэш начал дышать ртом.

В довершении всего обо что-то острое он сильно поранил лодыжку. Боль пронзила ногу до самого колена. Лишь отчаянное нежелание окунуться в кровь с головой помогло Флэшу не споткнуться. Сильно хромая, он двинулся дальше.

Что может быть на дне этой реки, обо что можно так оцарапаться? И из чего само это дно?.. Лучше не думать.

Когда позади осталась середина реки, Уэсли заметил: на противоположном берегу, словно поджидая его, сидит какой-то человек. Знать, кто он такой, почему-то очень не хотелось. И не хотелось с ним встречаться… Но ясно, что этого не избежать.

Время как будто застыло. Флэш даже удивился, когда уровень кровавой жижи начал вдруг понижаться – и постепенно сошёл на нет.

Сделав несколько шагов по берегу, Уэсли внезапно понял, что на одежде не осталось ни кровавых, ни просто мокрых следов. Как это получилось? Кровь в реке не была иллюзией… Впрочем, отсутствию следов можно только порадоваться.

Сидящий на песке поджав ноги «по-турецки» человек – тот самый, которого Флэш увидел ещё на середине брода – приветствовал путника довольной улыбкой. Не узнавать его дальше при всём желании было нельзя: он один умел так по-сумасшедшему улыбаться. Единственный в своём роде – преподобный Мьют.

Правда, здесь он выглядел немного по-другому, чем в Лабрисфортской тюрьме. И от Его Святейшества из четвёртой параллели тоже отличался. «Так он должен выглядеть на самом деле», – почему-то подумал Уэсли.

Вместо серой тюремной формы Мьют был одет в странную, принадлежащую непонятно какой церкви коричневую рясу. Его волосы из просто тёмных сделались абсолютно чёрными, и отпущены были длиннее, чем позволяла стандартная тюремная стрижка. В ушах появились золотые серьги-колечки.

На шее Мьюта висела цепь. А на ней – нет, не тот символ, который Уэсли видел в городе фанатиков. Два серых кубика, соединённые третьим – поменьше. Здание Лабрисфортской тюрьмы в миниатюре.

Чем ближе подходил Уэсли, тем Мьюту становилось смешнее. Наконец он не выдержал и расхохотался.

– Кровь!.. Посмотрите, у него идёт кровь! – разобрал Флэш произносимые сквозь смех слова.

Какая, к чёрту, кровь? Уэсли оглядел себя. Правая штанина внизу действительно была перепачкана кровью. Это была не «речная» кровь, а его собственная, из пореза.

Когда Флэш подошёл к Мьюту вплотную, тот уже перестал смеяться, только ухмылялся, поглядывая на Уэсли снизу вверх.

– Поболтаем? – знакомый негромкий мягкий голос.

– Да, преподобный. Продолжим разговор.

– Продолжим?.. – он как будто удивился. Но удивление быстро прошло. Здешний Мьют был не совсем тот же, что в Лабрисфорте, однако между ними существовала связь – и очень тесная. Следующие слова преподобного это подтвердили.

– Тебе нужны доказательства, Уэнди… Уэсли? Доказательства того, что Бог слышит меня? Верить ты не умеешь, так ведь?

– Точно. Не умею. Но знаю, преподобный, что существует грань между справедливостью и слепым подчинением чужой воле. – Как ни странно, теперь Уэсли чувствовал себя увереннее, чем в тюремном дворе. Окончание фразы не было продумано заранее – оно пришло спонтанно, вдруг. – Даже не грань, а большая разница.

– Ты меня обвиняешь в слепоте?

– Я никого ни в чём не обвиняю. И давай обойдёмся без всяких доказательств – хотя, не сомневаюсь, у тебя их найдётся не один десяток. Может, тебя и вправду кто-то слышит. Но не думаю, что это Бог.

– Да уж и не тебе рассуждать о Боге… Ты не знаешь ни жалости, ни сострадания. Тебе всегда нужно быть впереди, и больше всего ты боишься… оказаться вторым. – Говоря, он по-прежнему продолжал ухмыляться.

– А ты, преподобный? Чего ты боишься?

Мьют поднял на Уэсли взгляд – сияющий, безмятежный.

– Теперь – ничего, Уэнди. Я боялся… когда-то давно. Боялся таких, как ты. Но потом я понял, что могу их уничтожать. А потом пришёл сюда, и больше я ничего не боюсь.

– Ты поддался! – воскликнул Флэш, поражённый внезапно пришедшим пониманием. – Ты с детства боялся тех, кто сильнее тебя, лучше тебя – наверное, твои родители тебя убеждали, что такие невоспитанные и грубые люди – ужасные грешники, которые заслуживают наказания, да? Ты боялся их и поддался своему страху. И стал убивать. И он завладел твоим сердцем. Лабрисфорт. Он призвал тебя к себе, и сделал своим пророком.

– Может, ты и прав, – сладким голосом протянул Мьют. – А может, и нет… В любом случае, он призвал не одного меня, Уэнди. Не одного, нет.

– Я не такой, как ты. Я не сдамся. Кто бы он ни был – я буду бороться с ним до конца. До конца, слышишь? Я не позволю ему и дальше отравлять всё вокруг своей злобой, я пройду эти чёртовы десять миров, и пойму, как можно победить его…

– А если не поймёшь? Если ответ – в одиннадцатом мире? – весело осведомился Мьют.

Он не только не удивился словам про «десять миров», он знал и про одиннадцатый… Ему, пророку Лабрисфорта, известно всё.

Флэш почувствовал, как непроизвольно сжались кулаки. Снова сделалось не по себе – и гораздо сильнее, чем на утренней прогулке.

Земля уходила из-под ног, искажалось пространство, приобретая тысячу измерений вместо привычных трёх, время то как будто вообще исчезало, то растягивалось, и секунды превращались в минуты, а минуты – в часы…