Книга Дежавю - Татьяна Шмидко

Вдруг неизвестный резко опустил руки и, потеряв всякий интерес к Аронимусу, опять направился в нашу сторону. Он подошел к миниатюрной Алисе и, наклонившись к ней, тщательно обнюхал лицо. У меня все оборвалось внутри– я боялась не сдержаться, если он притронется к ней – она такая беззащитная!

– Маленькая цыганка! – он восхищенно рассматривал ее, – вот мы и встретились!

Я с ужасом ждала продолжения, но его не последовало. Неизвестный резко переместился к Эдуарду. У меня в горле застрял крик, но я сдержалась. Он недолго рассматривал моего мужа. Уперев руки в боки, он изрек:

– Второй компонент набора. Наш Ромео! Чуть не свел счеты с жизнью ради какой-то девчонки! Кстати, где же она? – сказал он сам себе и стал искать глазами меня.

Подойдя ближе, он произнес:

– Да, теперь понимаю Эдуарда.

Я замерла, даже старалась не думать, что же он там понял. Неизвестный оказался передо мной. Его ноздри резко затрепетали, и он поднял верхнюю губу, обнажая зубы. Жуткое рычание отразилось эхом под сводами помещения. Неизвестный, казалось, решал – нападать ему или нет. Но через секунду совладал с собой, словно очнулся, и рассматривал нас.

– Да уж, пес и вампир. Какая ирония! – он подошел ближе, и казалось, что от него просто несло холодом. Словно глыба льда. Мышцы на его спине сами подергивались от возбуждения. Он был словно кобра, готовая в любую секунду к резкому выпаду.

– Кто тут у нас? Знаменитая полувампирка? Он, видимо, захотел ближе рассмотреть Ханну, потому что потянул меня за руку, чтобы я ее отпустила. Он вцепился в запястье мертвой хваткой и потянул на себя. Я не позволила ему этого сделать. Вместо этого подняла на него глаза и, к своему удивлению, поняла, что смотрю в ошеломленные глаза цвета калифорнийского песка.

Воспользовавшись его замешательством, я прыгнула на него, сбивая массой своего тела с ног. Я схватила его за руки, пытаясь не дать ему ими воспользоваться. Удар был мощный, по инерции он проехался на спине почти через половину фойе и врезался головой в стену. Я спрыгнула с него, сняла мешающее пальто и быстро вернулась к Эдуарду, заняв перед ним оборонительную позицию, и угрожающе зарычала.

Неизвестный вскочил на ноги и низко присел, готовясь, напасть. Я слышала, как срастается каменная кожа – прямо на глазах исчезала сеть мелких трещин на правом виске. Сказать, что он был взбешен – не сказать ничего! Я имела везение очень разозлить могущественного бессмертного, который контролировал Триумвират, а еще, возможно, прошел тысячи тысяч битв и мои шансы на победу равнялись нулю. Но все равно отступать я не собиралась!

Он мельком глянул на Эдуарда, словно выбирая, на кого напасть.

– Не смей! – тут же рявкнула я.

Неимоверно быстрым движением он пробежал расстояние между нами и схватил меня за талию. Я попыталась вырваться, но он второй рукой вцепился в мои волосы на затылке. К счастью, только парик остался у него в руке. Я же лишь встряхнула головой, отчего густые волосы рассыпались, вокруг меня, словно грива. Одним точным движением я двинула ему лбом в скулу и с чувством лягнула по ноге. В ответ он хладнокровно швырнул меня через весь зал к противоположной стене. Я врезалась в нее с сильным треском. Тут же он оказался рядом и схватил меня в охапку, прижимая к себе.

Я услышала, как трещат мои ребра. Боль была невыносимой! На секунду я потеряла контроль над собой и слабо вскрикнула. Я понимала, что это конец. У меня был шанс, и я так бездарно его потеряла!

– С кем ты борешься? Со мной? – прошипел он мне на ухо и потащил меня через весь зал к Ханне. Я упиралась как могла, в ответ получая еще больше боли. Этот гад был сильнее, чем кто-либо из тех, с кем я встречалась!

Он поставил меня перед Бруксом и Ханной, держа за плечо мертвой хваткой. Мой взгляд, полный отчаяния был прикован к дочери. А неизвестный изучал меня. Он немного помедлил, видимо, изучая степень и глубину моего отчаяния, и сказал:

– Я предлагаю тебе сделку.

Это повергло меня в шок. Она вел себя непредсказуемо. Я не ожидала такого! Может, мне удастся его убедить не вредить нам? Я подавленно спросила:

– Что за сделка?

Он спокойно ответил:

– Все очень просто. Я разрешаю тебе забрать одного. Забирай и уходи! Мне понравилась твоя безбашенная смелость.

Он произнес это таким тоном, словно хотел сделать комплимент.

Я чувствовала, что это неспроста, но слишком уж заманчиво было предложение.

– В чем подвох? – спросила я его. – Зачем это тебе?

Он ухмыльнулся, от чего мне стало неспокойно, и ответил:

– Видишь ли, Бэль… Я уважаю в вампирах смелость суждений и красоту поступков. Вот такая у меня слабость… – сказал он, и на минуту его лицо стало таким открытым и располагающим, но в тот же миг его сковала гримаса злобы, – и ненавижу предательство! Это единственное, что жизнь научила меня не прощать. Оно слишком дорого обходится!

– Но почему я? – спросила я снова. – Мой муж или дочь, Диксон, Элиза или Брукс – они намного лучше, чем я! – сказала я горячо, и искорка надежды затеплилась в моем разуме. Может мне удастся убедить его, что они обладают необыкновенными талантами и достойны жить не меньше, чем я?

– Хорошая попытка. Но в подобной ситуации лучше задать не такой вопрос. У тебя все меньше времени для выбора. Если ты вдруг решишь выбрать свою человеческую мать, то учти, что кислорода у нее в легких осталось не надолго.

Я повесила голову и подавленно спросила:

– Что будет с остальными?

Неизвестный отпустил меня и сказал:

– Я их убью, – сказал он таким обыденным тоном, словно говорил о погоде. – Они нарушили главное правило для вампиров – его сообщают новорожденным, как только те переживут муки превращения. Помнишь его? – спросил он и склонил голову набок.

– Оборотни. Это наши враги и союз с ними карается смертью.

– Правильно! – сказал он и вздохнул. – Так что ты понимаешь, что вины тут моей нет, я просто поддерживаю порядок. Ты понятия не имеешь, к чему может привести такая дружба…

– Они же просто дети! Влюбленные вдруг в друга! – крикнула я ему в лицо, показывая рукой на Ханну и Брукса. – Посмотри на них! Какая угроза может от них исходить?

– Это не обсуждается, – рявкнул он в ответ и зарычал, подняв верхнюю губу.

– Тебя не переубедить, не так ли? – спросила я грустно, глядя ему в глаза.

Он сцепил руки на груди, самодовольно наблюдая мое поражение. Он напомнил:

– Ты все еще не спросила меня, что я потребую взамен.

Ага! Ему что-то от меня нужно.

– И каково же твое условие… не знаю твоего имени, прости.

Он подошел к Эдуарду, рассматривая его, словно скульптуру в музее, и просто ответил:

– Мое имя тебе ничего не скажет. Условие – ты должна снять свою защиту, из-за которой на тебя не действует мое забвение, а это мой коронный номер, кстати, моя гордость уязвлена. А потом можешь уйти.