Книга Возраст любви - Даниэла Стил

Тут Джулия не сдержала улыбки. Она хорошо знала, как Джек относился к браку. Оформить отношения официально — для него не могло быть ничего хуже этого.

— Что касается вас, — продолжал Джек, — то мы решили, что никто из наших детей от этого не проиграет и не потеряет в деньгах. Если, разумеется, именно это вас волнует… — прибавил он, не скрывая своего раздражения, и Аманда поняла, что Джек тоже начинает злиться. — Нам казалось, — добавил он, сделав над собой усилие, чтобы удержать свои эмоции под контролем, — что вы обрадуетесь счастью своего отца или своей матери. Это было бы только естественно. Мы любим вас — именно поэтому мы и решили поделиться с вами, своими детьми, нашей радостью. Но, как видно, мы в вас ошиблись. Вы не способны ни порадоваться за своих родителей, ни поблагодарить судьбу за то, что все устроилось именно так, а не иначе.

Он всерьез разозлился на агрессивный эгоизм Луизы и Джен, да и Пол, который до сих пор не произнес ни слова, заставил его испытать острое родительское разочарование. Джек был лучшего мнения о своем сыне.

— Как ты могла, мама?! — спросила Джен, вытирая платком слезы, катившиеся по ее лицу. — Ведь ты же терпеть его не могла! Ты сама говорила, что он такой… такой… — Она всхлипнула и не смогла продолжать. Метнув на Джека уничтожающий взгляд, Джен снова прижала к глазам платок, и ее плечи затряслись от рыданий.

В ответ Джек только рассмеялся и взял Аманду за руку.

— Возможно, когда‑то все так и было, как ты говоришь, Джен, — сказал он. — Но времена меняются, а люди меняются еще быстрее. Отчего вы, словно древние старички, не хотите замечать перемен к лучшему? Да, раньше отношения между мной и вашей матерью были, гм‑м… достаточно прохладными, если не сказать больше. Но ведь и я раньше был совсем другим. Мы оба стали лучше от того, что теперь мы вместе, и вы все от этого только выиграете. Например, мы часто говорим о вас — о тебе и о Поле — и стараемся что‑то придумать, чтобы помочь вам. Ваше счастье нам небезразлично. Вот почему нам было так важно, чтобы вы знали…

— Да посмотрите вы на себя! — воскликнула Луиза, резко отодвигая стул и поднимаясь из‑за стола. — Разве вы не видите, какое отвратительное и жалкое зрелище вы собой представляете? В вашем возрасте мужчины и женщины обычно не спешат сорвать с себя трусики и прыгнуть в постель друг к другу. Ты, мама, едва сумела дождаться, пока пройдет год с тех пор, как умер папа. Можно подумать, что тебе просто неймется!

— Луиза! — Аманда тоже встала. Ее лицо залила краска гнева. — Разве ты забыла, каково мне было, когда умер твой отец? Разве не ты уговаривала меня съездить с вами в Европу, чтобы я могла немного развлечься и прийти в себя?

— Тогда мы просто не знали, какого рода развлечения тебе нужны, — парировала Луиза. Ее лицо было искажено гримасой отвращения. — В общем, мама, спасибо тебе за приятный вечер. Надеюсь, вы с Джеком будете счастливы. У вас по крайней мере есть что дать друг другу. Впрочем, кролики в норе тоже могут быть счастливы. Идем, Джерри…

Последние слова относились к мужу Луизы, который поднялся одновременно с ней и теперь неловко переминался с ноги на ногу. Услышав обращенные к нему слова, Джерри взял жену под руку и, кивнув на прощание, повел ее к выходу.

Когда дверь за ними захлопнулась, Джен разрыдалась в голос, и Пол обнял ее за плечи.

— Джен, дорогая, не надо… — растерянно проговорила Аманда. Для всех это был очень нелегкий вечер, но тяжелее всего он дался ей самой и Джеку.

— Как ты могла, мама, как ты могла?! — продолжала судорожно всхлипывать Джен. — Зачем ты рассказала нам об этом? Неужели ты не понимаешь, каково нам было выслушивать твои признания? Уж лучше бы мы так ничего и не узнали!

— Почему бы нет? — вставил Джек, который не испытывал ни стыда, ни смущения. — Разве ты не дочь Аманде? Почему твоя мать не может поделиться с тобой своими горестями и радостями? Неужели ты не хочешь, чтобы она была счастлива?

В его голосе звучала такая убежденность в своей правоте, что Джен даже перестала плакать.

— Я не понимаю, почему мама не может быть счастлива одна? Почему она обязательно должна предать память о папе и… и…

— …И сойтись со мной, — закончил за нее Джек. — Я объясню тебе, Джен. Ты почему‑то этого не замечаешь, но твоя мама еще молода, полна сил и очень красива. Почему она должна оставаться одна? Разве у нее нет права на счастье? И потом, подумай сама, как бы ты поступила на ее месте, если бы с Полом что‑нибудь случилось?

— Но ведь это совсем другое дело!

— Почему? Потому что вы моложе нас? Но ведь даже у пожилых людей есть право не оставаться в одиночестве на старости лет. У каждого человека есть право на дружбу, понимание, на счастье и любовь!

— В данном случае, отец, вряд ли речь может идти о любви, — мрачно вставил Пол. За весь вечер это были едва ли не первые его слова. — Зная тебя, я просто не могу в это поверить.

— Может быть, сын, ты знаешь меня не так хорошо, как тебе кажется, — парировал Джек. — Ты же сам говорил мне, что за последнее время я очень переменился. Подумай об этом на досуге.

— А я рада за тебя, папа, — негромко сказала Джулия и, встав из‑за стола, подошла к отцу, чтобы поцеловать его. Потом она обняла и поцеловала Аманду, и та поблагодарила ее со слезами на глазах. Джулия и ее муж не просто держались как воспитанные люди, но были искренне рады счастью родителей, и Аманда испытала жгучий стыд перед Джеком за своих дочерей.

— Мне очень жаль, что все так получилось, — сказала она, промокнув глаза салфеткой. Аманде очень хотелось плакать, но она из последних сил сдерживалась, ибо не хотела доставить Джен и Полу этого удовольствия. — Мы не хотели огорчать вас или ставить в неловкое положение, однако нам казалось, что будет честнее рассказать вам все. Я не хотела бы… скрываться от своих детей или лгать им.

Тут Аманда посмотрела на Джен, и та вдруг поняла, что в Новый год, когда мать отказалась принять их, у нее действительно был мужчина. Тогда догадка Пола показалась ей верхом абсурда, но сейчас она совершенно не сомневалась, что в доме матери действительно скрывался любовник. И этим любовником оказался Джек…

Ощущение гадливости и ужаса, охватившее ее при мысли об этом, было таким сильным, что Джен крепко зажмурилась.

— Надеюсь, что со временем вы привыкнете к этой мысли, — негромко сказал Джек.

Джен ничего не ответила. Пол, наклонившись к ней, прошептал на ухо жене несколько слов, и они поднялись из‑за стола.

— Мы уходим, — объявила Джен, пытаясь попасть в рукава жакета, который подал ей Пол. При этом на лице ее появилось упрямое и злое выражение, какое бывало у нее в возрасте пяти или шести лет, когда ей запрещали делать то, что она хотела.

— До свидания, — только и сказала Аманда. Она была слишком расстроена и подавлена, чтобы провожать дочь или пытаться остановить ее.

Через полчаса Джулия и ее муж тоже засобирались домой. Прежде чем выйти в прихожую, где она оставила свой свингер из голубой норки, Джулия снова подошла к отцу. Она была очень хороша собой, и Аманда невольно поразилась ее с Джеком сходству.