Книга На крыльях магии - Андрэ Нортон

«О, помет Джонкары, я останусь на месте», — послышался в ее сознании голос, отчетливый, как ее собственное дыхание. Голос упрямый, злой, хриплый и удивительно знакомый. Арона благодарно подумала: «Хороший мул», и пошла в глубину пещеры, удивленно глядя по сторонам.

Везде ряды матрацев, на каждом — живое существо в цилиндрическом сосуде из такого же свечения, которое защищает вход в пещеру. Многие из этих существ — люди, но некоторые нет. Большинство из людей мужчины, несколько женщин. Арона задержалась возле одной, рыжеволосой молодой женщины в гладком серебристом костюме, который обтягивал ее, как вторая кожа. На женщине сапоги и серебряный шлем, в руке у нее серебристое копье странной формы. Арона без объяснений поняла, что это мощное оружие. Хранительница нахмурилась. Имеет ли она право взять и использовать это оружие против толпы обычных разбойников? Все равно что убивать мышь мясницким топором!

Она посмотрела вдоль рядов, заметив, что некоторые мужчины похожи на разбойников, которые остались снаружи. Почему она решила, что может разбудить здесь кого-нибудь? И с какой целью?

И тут она услышала: «Разбуди того, кто тебе больше всего нужен».

Она постояла, закрыв глаза, сосредоточилась и наконец признала: «Я не знаю, кто мне нужен больше всего, но доверяю тебе». Она теперь знала, что каким-то образом — каким именно, она не понимала, — сама пещера превратилась в разумное существо. Больше того, она, Арона, может ей доверять. На мгновение она почувствовала такую панику, что едва не утратила самообладание: неужели это ощущение абсолютного доверия может быть приманкой?

Пещера, казалось, засмеялась — сухим смешком — и направила девушку в боковое ответвление, чтобы она могла удовлетворить свои телесные нужды, умыться и напиться из чистого искусственного источника. Вода оказалась удивительно вкусной. «К несчастью, мой запас человеческой пищи весьма ограничен, — послышался голос, — Война, Которая Закрыла Восток, истощила мои возможности. Эта нынешняя война кажется немного менее разрушительной. — Пещера вздохнула. — Войны с низкой техникой всегда таковы — из-за эпидемий и голода».

— Кто или что ты? — вслух спросила Арона.

«Убежище». — Пещера отвечала мыслью. Потом слегка изменяя напряженность освещения, отвела девушку к матрацу, с которого поднималось страшно отвратительное существо. Низкорослое и плотное, со свисающей кожей. На существе что-то вроде упряжи и больше ничего. Внутренности Ароны перевернулись.

Существо пристально смотрело на нее огромными, желтыми, далеко расставленными глазами. Шевельнулся широкий безгубый рот, хотя смысл слов передавала пещера.

«Здравствуй. Я Кракот, некогда хранительница записей Гриммерсдейла».

Гриммерсдейл! Дочери Ганноры рассказывали о жабьем народе, а теперь Арона смотрит на одну из таких жаб. Стараясь отогнать вкус горечи, она протянула руку.

— Почтенная госпожа Жаба, меня зовут Арона, я была хранительницей записей в деревне Риверэдж.

Кракот поморгала, при этом сходились ее верхнее и нижнее веки.

«Добро пожаловать, женщина-обезьяна».

— Женщина-обезьяна! — Страх Ароны сменился гневом.

«Ты ведь назвала меня госпожой Жабой», — заметила Кракот.

Арона поняла, что должна воспринимать ее как разумное существо, как человека. А почему бы и нет? Женщина-жаба разговаривает, больше того, у нее та же профессия, что у Ароны.

— Прошу прощения, — сумела она пробормотать. — Это единственное имя, под которым мне был известен ваш народ.

Конечно, если у них есть такая привычная вещь, как записи, должно быть еще много обычного и близкого. «Обезьянолюди», — подумала Арона и неожиданно рассмеялась. Она представила себе своих родственников и соседей в шерсти, с выступающими вперед рылами и маленькими хвостиками. Одновременно увидела она жаб, пасущих овец… Интересно, а кто у жаб вместо овец? Увидела, как они работают на огородах, увидела матерей жаб и детей жаб…

Кракот усмехнулась.

«Это образ жизни млекопитающих, — заметила она. — Наши головастики сами заботятся о себе, пока не достигают возраста речи и цивилизованных поступков. Тогда мы, взрослые, делаем среди них свой выбор и отводим в свои дома как слуг. Потом, когда они станут взрослыми и остепенятся, они могут завести собственный дом».

Вспоминая некоторых женщин в своей деревне, Арона произнесла:

— И наверно, некоторые из них сохраняют послушность и заботятся о своих приемных родителях в старости.

Кракот печально ответила:

«Ты права! Все взрослые стараются добиться этого. Но у нас есть традиция: молодежь, достигая определенного возраста, восстает, часто применяя насилие, против взрослых и всего, что они представляют. И так продолжается около года. Потом молодежь поступает в армию и служит там два года. А после отставки занимает свое место среди взрослых, и цикл начинается снова. Чем я могу быть полезна?»

Арона решила, что обряд посвящения у жаб недоступен человеческому пониманию, и отказалась от его обдумывания.

— Я потеряла дорогу в Лормт, и меня преследовали разбойники. Необходимость загнала меня сюда. Пещера сказала мне, чтобы я обратилась к тебе. Не знаю сможешь ли ты провести меня мимо разбойников и вывести на дорогу.

«А что ты предложишь мне в обмен на мою помощь?» — оживленно поинтересовалась Кракот.

— А чего ты хочешь? — практично, как опытный торговец, ответила Арона.

Кракот немного подумала, потом как будто приняла решение.

«Снаружи люди по-прежнему так же подозрительны к необезьяньим формам жизни, как в наше время?»

Арона обдумала ее вопрос.

— Обычные люди — да. Не могу ничего сказать об ученых. Во многих сказках о твоем народе рассказываются ужасные вещи.

«Мы взяли одного из ваших молодых взрослых для экспериментов, — сухо призналась Кракот. — Он был полон молодой энергии, как у всех млекопитающих. Гормвины решили проверить, нельзя ли кое-что изменить в его организме, чтобы установить мысленную связь между нашими народами. Никто из нас не ожидал, что эта… личность… будет вести себя с такой яростью и отчаянием, будет цепляться за свою форму головастика. И зачем? Чем ему была выгодна прежняя форма?»

Арона едва не рассмеялась и одновременно пришла в ужас. Кем бы ни были эти гормвины, они так плохо понимают людей, что их можно назвать почти невинными. А среди людей разве не совершаются такие деяния? Несомненно, совершаются.

Она подумала, что обычаи людей должны казаться жабам такими же странными, как обычаи жаб — людям. Этот урок хочет преподать ей госпожа Пещера? Пещера, казалось, усмехается, забавляясь.

— Ты хочешь понять людей?

«Если ты согласна помочь. В обмен я дам тебе ручное оружие и маску иллюзий. Оружие не убивает, если ты этого не хочешь. Оно лишает жертву сознания, и она приходит в себя с ужасной головной болью и болью во всем теле. Но постепенно все нормализуется. Такое оружие вполне способно защитить от нападения. Ваши люди не настольно образованы, чтобы разобрать это оружие и понять принцип его действия, иначе я бы не отдала его тебе. Но у меня есть и другие виды оружия».