Книга Злые игры - Анжела Марсонс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты и за миллион лет не сможешь расплатиться за то, что сделал с нами.
– Но мы можем опять стать «нами». Просто дай мне шанс показать…
– Я имела в виду нас, – Лиза кивнула в сторону Адама.
Барри схватил ее за предплечье.
– Ты не можешь вечно жить с ним в этой тюрьме, чтобы компенсировать ему то, что я с ним сделал. Ты не можешь жить с мужчиной из чувства вины!
Лиза содрогнулась и освободилась от руки бывшего мужа.
– Ты действительно так думаешь?
– Да ты только посмотри на него, – слова Барри напоминали плевки. – Он же гребаный калека, и я не позволю тебе загубить свою жизнь, когда ты прекрасно понимаешь, что мы должны быть вместе!
– Ах ты, долбаный сукин сын, – в ярости заревел Адам.
– Держись от всего этого подальше, онанист несчастный!
Лиза отошла от него. Ее знакомый аромат сводил Барри с ума. Она всегда пользовалась только «Этернити»[41].
Его жена стояла рядом с его братом. Голос у нее был мягкий и полный сочувствия.
– Барри, тебе давно пора понять, что «нас» больше не существует. Ты должен строить себе новую жизнь.
Она говорила мягко и терпеливо – так обычно уговаривают детей есть овощи.
Барри встретил ее серьезный взгляд.
Неожиданно повернувшись, он увидел то, что не заметил, когда входил. Фотографии. Над камином висело семейное фото. Фотограф тщательно выбрал угол съемки так, чтобы не было заметно инвалидное кресло. А вот смокинг и букет казались на этом фото почти трехмерными. Так же, как улыбка Лизы. Он хорошо помнил эту улыбку.
Барри посмотрел на них еще раз.
Лиза стояла рядом с Адамом, положив ему руку на плечо. Ни сожаления, ни боли, ни согбенной головы, ни извинений – ничего этого не было и в помине. Она просто стояла рядом.
Адам нащупал руку Лизы и сжал ее. Жест близости и единства. Другая рука Лизы, на пальце которой поблескивало обручальное кольцо, прикрывала ее живот.
И миру Барри пришел конец. Все надежды, которые Алекс поселила в его душе, умерли. Его тело превратилось просто в мешок без костей, мускулов или органов. У него не осталось ничего.
Алекс ошибалась.
Барри смотрел на них, стоящих рядом друг с другом. На своего брата, у которого было все, что когда-то принадлежало ему самому: его дом, семья, жена и дочь. Его брат-калека отобрал у него всю жизнь. Просто стер его с лица земли. Барри мог себе представить, как, лежа по вечерам в постели, они обсуждают его чувства по отношению к бывшей жене и смеются.
Знакомый красный туман заполнил его голову, и он обрадовался ему как старому другу. В течение многих лет Барри научился не пускать его в себя или, на худой конец, держать его под контролем. Но сейчас он принял его с распростертыми объятьями.
Все, что находилось за четырьмя стенами этой комнаты, перестало существовать. Здесь и сейчас – вот все, что у него осталось. Наступил момент уничтожения – это был конец. Барри медленно приблизился к ним, протягивая руку Адаму.
Он увидел, как верхняя половина тела брата расслабилась. Адам надеялся, что все закончилось. Барри это знал. Адам протянул руку для рукопожатия.
Одним быстрым и непрерывным движением, результатом тренировок у беспощадного тренера в ринге, правая рука Барри выдернула тело Адама из кресла и бросила его на пол. Хороший удар, который последовал за этим движением, лишил инвалида сознания.
– Ах ты, гребаный сукин сын, – Барри сплюнул.
Лиза едва успела вздохнуть, как его левая рука сомкнулась на ее горле, перекрывая все звуки.
– А ты, коварная тварь…
Барри прижал женщину к стене и заглянул ей в глаза. Как у человека, уходящего под воду, перед его глазами пронеслись все те годы, которые они прожили вместе.
У нее же в глазах появились страх и ненависть. Отлично!
Его ярость питалась ужасом, который охватил его бывшую жену. Каждый нерв на кончиках его пальцев требовал немедленного удовлетворения. Эти люди должны пережить те же страдания, что выпали на его долю. Руки Барри сомкнулись на теле, которое он когда-то целовал, ласкал и бил.
– Ты – лживая, отвратительная продажная тварь. Это все из-за тебя!
Он сжал нежную кожу, перекрывая дыхательную трубку, по которой воздух поступал и к Лизе, и к ее неродившемуся ребенку.
Ей не хватало воздуха, и она не могла даже пошевелить руками. В глазах женщины появилось отчаяние. Барри сжал пальцы сильнее, прожигая ее своим взглядом.
– Ба… Барри…
Звук его имени, которое она выдохнула, попал ему точно в сердце. Он помнил этот выдох, но при совсем других обстоятельствах.
Глаза Барри наполнились слезами, которые не позволяли ему ясно видеть черты лица Лизы. Его левая рука отпустила ее горло, а правая нанесла удар по голове.
– Сука гребаная…
Черт, он все еще ее любит!
Она закашлялась и стала отплевываться, держась рукой за горло.
– Аме…
Даже в этот момент Барри был готов все ей простить и забыть про ее ошибки, но она вдруг поползла. Ее ногти цеплялись за ворс ковра, и она старалась подтянуть себя к телу своего бездыханного мужа-инвалида.
– Ты больше никогда не увидишь нашего ребенка, – произнес Барри, нанося удар ей по затылку.
После этого он закрыл двери гостиной и крикнул в сторону второго этажа:
– Всё в порядке, Амелия! Ты можешь спускаться. Давай, иди к своему папочке!
Квартира находилась в здании, расположенном на клочке земли на периферии торгового комплекса «Мерри-Хилл». Трехэтажная недвижимость могла гордиться видом на вход в «фуд корт» на западе и на Педморское шоссе с интенсивным двусторонним движением на востоке.
Ким постоянно мучило любопытство – какой же должна быть маркетинговая стратегия, чтобы все это продать?!
– Это будет получше, чем многие дома, в которых нам довелось побывать, – заметил Брайант.
Любой подъезд без непристойностей на стенах и без запаха мочи был лучше, чем большинство многоквартирных домов, которые им приходилось посещать.
Брайант постучал в дверь.
Стоун услышала, как в квартире что-то ударилось в стену, а потом прозвучали проклятья.
Цепочку сняли, и дверь им открыл человек, которого Ким едва узнала.
Крис Дженкс был одет в тренировочные штаны цвета тины и в футболку с короткими рукавами и пятном справа от логотипа. При виде их на лице мужчины, заросшем темной густой щетиной, появилось выражение удивления.
