Книга Тайна перстня Василаке - Анатолий Баюканский

Ясновидящий был так увлечен созерцанием невидимого посторонним взглядом, что не сразу отреагировал на появление генерала. Семену Семеновичу пришлось осторожно кашлянуть, давая о себе знать. Пахомов словно очнулся от дремы, потер платочком воспаленные глаза, не сразу понял, кто перед ним.

— Вы меня приглашали? — напомнил генерал. — Есть новости с Кипра? Я — Семен Семенович!

— О, есть, есть! — Пахом не сразу приходил в себя, протянул руку к остывшему кофе, тряхнул головой, сделал пару глотков. Потом стал быстро отключать рычажки, нажимать кнопки на мониторе экрана.

— Я вас внимательно слушаю! — генерал попытался включить диктофон, но Пахом положил на диктофон пухлую руку, отрицательно покачал головой. Записывать и фотографировать в его «обители» было категорически запрещено.

— Меня обеспокоило одно обстоятельство, — заговорил Пахом, — наблюдая за вашим сотрудником, я узнал местность, где случилось необъяснимое происшествие, удивившее ученый мир, да, да, не больше, не меньше… Мне тоже в группе ученых парапсихологии и ясновидения пришлось побиться над разгадкой тайны, но…

— Простите, дорогой Пахом, — решительно прервал ясновидящего генерал, — сначала скажите. где сейчас находится наш человека наш человек? Он разве в том районе, где человек постарел в колодце?

— О, отдаю должное вашей осведомленности в районе, который знаком вам?

— Если это так, как, то какая связь того происшествия с нашим агентом? — Генерал по лицу Пахома догадался: писателю угрожает некто. или нечто.

— Позвольте, товарищ генерал коротко напомнить вам о том злом колодце и тогда вам станет ясно, что чудеса на свете случаются очень часто. Итак, примерно на 4 километре от Лимасола стоял издревле ничем не примечательный колодец, — начал рассказ Пахом, — наверное, несколько веков брали там изумительной чистоты лечебную воду, но потом колодец засорился, вода стала негодной для питья И местные жители решили почистить колодец, собрали деньги и пригласили выполнить нехитрую работу степенного парня, по фамилии Калофидис, тот с радостью согласился заработать, он надел гидравлический костюм, спустился в злосчастный колодец. Взял лопату и бадью. Наполняя бадью илом, ударял по ней лопатой, после чего бадью поднимали наверх. Но, примерно, через час люди услышали очень частые удары лопатой, это был сигнал внеочередного подъема начали. А теперь, — Пахом придвинулся к Семену Семеновичу, знаете что произошло? Когда подняли 32-летнего здоровяка, то все присутствующие буквально потеряли дар речи. Перед ними на земле лежал дряхлый старик с совершенно седыми волосами, в изношенной донельзя одежде, без гидрокостюма. Калофидис так и не смог людям ничего объяснить и вскоре умер.

— Да, господин Пахом, — заторопился Семен Семенович, — все это необъяснимо, но наш человек, что с ним?

Смутные подозрения возникли передо мной, когда заметил автомашину, в ней незнакомые люди везли вашего литератора как раз к тому злосчастному месту. — Пахомов сделал долгую паузу, видимо, мысленно воскресив ту страшную картину.

— Дальше, пожалуйста, продолжайте! — поторопил генерал. — Где сейчас наш человек?

— Он вне опасности, — Пахомов вытер со лба густую испарину. — Случилось еще одно пока малопонятное мне событие. Неподалеку от того злосчастного колодца автомашину остановили полицейские в непонятной мне форме. Осмотрев пассажиров, они почему-то направили машину в объезд. Сейчас писатель в яхт-клубе.

— Ваше мнение о случившемся? Думаете, вступили в действие внешние силы?

— Не знаю, не знаю, но кто-то отвел беду от писателя. Простых совпадений не бывает, все кем-то спланировано заранее…

Генерал давно покинул «лабораторию» Пахомова, а ясновидящий все еще долго сидел в глубоком кресле, обхватив руками голову…

ГЛОТОК ВОЛШЕБНОГО НАПИТКА

Не будет преувеличением впредь утверждать, что была и в моей жизни волшебная ночь, когда буквально все сбывается, когда хочется кричать от восторга, плакать от умиления, напрочь забыв о прежних обидах и опасностях. Яхта, на борту которой было написано странное слово «Эль Греко», освещенная бортовыми огнями, фейерверками, которые в самый неожиданный момент вспыхивали одновременно на корме и на носу, образуя искрящийся небесный полукруг, плавно скользила по морю. По обоим бортам яхты фосфорицировали светящиеся рыбы, выпрыгивая из глубины, словно им тоже хотелось увидеть человеческий праздник.

Мы, полулежа в мягких шезлонгах, потягивали ароматное вино, беззаботно беседовали о превратностях жизни. Я подумал о том, что если мне суждено здесь, на острове, погибнуть, то сожалеть не стану. За волшебство нужно дорого платить. И в какой-то момент я первым нарушил идиллию:

— Вася, я так тебе благодарен! Утешил в конце жизни. А про твой «Костас» не беспокойся, я приложу последние силы, но найду его. И с помощью моего досье отыщем оставшихся в живых членов экипажа, только что будем делать дальше, — я развел руками.

— Прищучим всех поочередно! — пьяно сказал Василаке. — пойдем по кругу, тряханем каждого, я найду способ сделать это, сам смог убедиться, какие у Василаке длинные руки.

— И с Божьей помощью, — лихо подхватил я, — соберем по крупицам где, кто, когда видел алмаз.

— Запомни, Дылда, такие крупные алмазы, как «Костас» — дороже золота. Их потерять почти невозможно. Да, их воруют, из-за них убивают, но любой солидный ювелир хорошо знаком с именными алмазами, эти камешки живут века.

— Это уже слишком, ты хочешь алмаз опоэтизировать!

— Алмазы — живые существа, как и деревья. Они имеют душу, энергетику, рано или поздно каждый алмазный раритет сам дает о себе знать. Жизнь алмазов — еще не разгаданная тайна. Если звезды, как ты считаешь, божьи глаза, то алмаз, возможно, разведчик духа Святого. Он многое видит и вбирает в себя людские боли и радости.

— Эдак мы с тобой в мистику ударимся, — слабо возразил я, чувствуя, как проняло меня до дрожи это неожиданное суждения господина Василаке.

— Уверен, наш алмаз уже погубил немало злодеев. Медленно, но верно «Костас» приближается к своим прародителям — Василаке.

— Вася, — когда ищешь монету у фонаря, а не там, где потерял, шансы невелики. Ты мог бы протянуть мне хотя бы кончик «нити Ариадны», за который бы я мог уцепиться для начала. С чего мы с тобой начнем?

— Не мы, а ты начнешь, господин Банатурский, — строго поправил Василаке. — Вот и выкладывай свои предположения. Я денег зря никому не плачу.

— В школе, помню, учили: капиталист жирует на труде рабочего класса, высасывает у него все соки.

— Ехидина! — беззлобно огрызнулся Василаке.

— А теперь к делу. Мне нужно иметь описание алмаза «Костас», вес, цвет, характерные особенности.

— Все получишь.

— Отлично! — В моей груди начал разгораться огонек поиска, хорошо знакомое состояние, когда чувствуешь себя гончей собакой, идущей по горячему следу. И еще я вдруг представил, что с Василаке беседую не я, а мой давний друг и сосед по дому, знаменитый в прошлом сыщик, ныне отставник, Женя Клинцов. — Слушай, Вася, а во время урагана ты не мог просто выронить алмаз?