Книга Птичий суд - Агнес Раватн

С лодки был виден узкий пляж, светлая полоска песка неподалеку от сарая. Бревно, на котором мы сидели. Дорога, по которой мы бежали через скалу и дальше в лес. Когда прилетели чайки, именно в этот момент, что он сказал? Я не помнила, только ощущала что-то тяжелое в груди при мысли об этом. Что он… что я спасла его? От чего? От страданий по Нур? Нет. От чего-то другого. Спасла от чего-то, что он собирался сделать. От чего-то ужасного.

Солнечный луч вышел из-за леса и в то же мгновение посветил мне в глаз. Вокруг Сигурда образовался светлый круг. Поверхность темного фьорда переливалась.

– Смотри, – сказала я. – Вон на пляже лежат мои сандалии. – Я кивнула в сторону земли. Он повернулся и посмотрел назад.

– Где?

– У бревна, где мы сидели.

Он кивнул.

– Точно. Вижу.

Я чуть помедлила.

– Когда мы там сидели, ты что-то хотел сказать перед тем, как прилетели птицы.

Он повернулся ко мне.

– Что-что?

– Ты собирался что-то рассказать.

Он уставился на меня, будто пытался вспомнить.

– Ты сказал, что я тебя спасла, – подсказала я. В лицо светил луч, я посмотрела на него, сощурившись.

Он слегка покачал головой.

– От чего-то, что ты хотел сделать.

Я видела, что он вспомнил, но делал вид, что не понимает, о чем речь. Я медленно гребла в глубину фьорда.

– Что-то ужасное.

Он кивнул, удержав мой взгляд.

– Да. Я помню. Но теперь это уже не важно.

– Но что это было?

Он помолчал. Сделал глубокий вдох.

– Аллис… Нет.

– Скажи мне.

– Только если пообещаешь, что не будешь потом ходить и размышлять об этом.

– Обещаю.

Мы медленно скользили по воде. Я оставила весла в уключинах, с них падали капли в воду.

– Лодка… – сказала он. – Я начал строить ее до твоего приезда.

– Да, это я поняла.

– Сразу после того, как сжег ту.

Он поднял на меня глаза, с каким-то извиняющимся выражением лица.

– Я решил, что если Нур не проснется, если она умрет, то я выйду в море на этой лодке и…

– Не говори этого, – прошептала я.

– И спрыгну.

Он потупил взгляд.

Что-то сжалось у меня в груди.

– Все было хорошо спланировано. Я долго это обдумывал.

– Не продолжай.

– Я должен был доплыть до середины фьорда с наковальней, привязанной к ноге.

– Но почему? – спросила я едва слышно.

Он не ответил.

– Это не твоя вина.

Он сидел, склонив голову. С весел больше не капало. Мои руки расслабились.

– Потому что… я не знаю. Я просто хотел.

Я не в силах была что-то сказать, ощущала только, как мы едва покачиваемся на воде.

– Но ты пообещала, Аллис. С тех пор много воды утекло. Теперь все по-другому.

– Когда ты передумал?

– Уже давно.

– Когда?

– Не знаю.

Он бросил на меня умоляющий взгляд.

– Не думай об этом. Ты обещала.

Я медленно кивнула. В груди болело, было трудно дышать. Это было хуже, чем я думала. Вина, которую он чувствовал за тот случай. Так будет всегда. Всегда. Он никогда не освободится от нее. Я не смела посмотреть на него. Если бы только тот день мог исчезнуть. Может, я и спасла его от того, чтобы сесть в лодку и покончить с собой посреди фьорда, но я никогда не смогу спасти его от того горя, из-за которого он пришел к этой мысли. Это будет навечно. Я снова взялась за весла.

– Не думай об этом.

– Хорошо.

Я так явственно представляла теперь все, здесь, в этой лодке, смотря на темное море перед нами, как все это произошло. Как она поскользнулась, упала, как он искал ее, выныривая снова и снова, и как с каждым разом было все меньше надежды.

Он сидел на банке, широко расставив ноги, повернув голову к фьорду. Солнце светило в спину, лицо в морщинах. Я спасла его. Но я не ощущала это так. Наверное, и он тоже так не думал. Если кто-то кого-то и спас, так это он меня, вывесив свое странное объявление о приеме на работу, вытянув меня из всего.

– Все дело в Нанне. После нее это было уже невозможно. Я не мог сделать ничего, что причинило бы тебе боль.

– Ты так считаешь?

– Да.

Мой взгляд скользнул по воде, мы уже были почти на середине фьорда. До земли уже очень далеко, дом виднелся крохотной точкой. Небо переливалось светло-желтым и голубым. Фьорд так невообразимо и сверкающе красив. Он никогда не видел, как я плаваю. И тут меня осенило. Он не знал, что я умею плавать. Но я знала, что он интересовался этим. Если я дам ему спасти себя здесь, во фьорде, спасти свою жизнь, если я только смогу быть беспомощной… Тогда все изменится. Тогда он освободится.

– В ответ на твое признание… – начала я.

Он повернулся ко мне.

– На то, что ты рассказал.

– Да?

– У меня тоже есть кое-что, – прошептала я. – В чем я должна признаться. Чтобы мы смогли начать все с чистого листа.

Он еле заметно нахмурился.

– Это не так важно. Но я все же хочу рас-сказать.

Тихий, освещенный утренним светом фьорд. Я вдруг поняла, что это намного важнее, чем я думала раньше.

– Мне следовало бы рассказать тебе это еще давно, но мне просто не приходило в голову.

– Да-да?

По его голосу я поняла, что он напуган.

– Помню, однажды ты спросил меня об этом. И я солгала, не знаю толком и зачем.

Он задержал дыхание. Я вынула весла из воды, оставив их в уключинах.

– Дело в том, что… просто…

«Боже, Аллис», – подумала я.

– Что еще не разрешены формальности.

Он ничего не сказал. Я вспомнила, что он рассказал мне про Нур ночью. Как он заболел. Я перевела дух.

– Дело в том, что формально я была еще замужем, когда приехала сюда.

Я тут же опустила глаза.

– И соответственно… Я все еще замужем.

Он молчал. Я ждала его реакции.

– Но это неважно.

От него не было ответа. Мы слегка качались по фьорду.

– Всю свою жизнь я была слишком медлительна в том, что касается разрешения практических вопросов, – сказала я и услышала, как пусто это прозвучало.