Книга Воспевая бурю - Мэрилайл Роджерс

Она бессознательно прижала ладони к плос­кому животу. Поскольку жрицы должны быть чистосердечны, она не может молить Бога о том, чтобы он не посылал им дитя – плод их вели­кой, безнадежной любви.

Ничто вокруг не шелохнулось, не дрогну­ло – ни листик, ни длинные стебли трави­нок, – но Анье вдруг показалось, будто порыв ледяного, колючего ветра, откуда-то налетев, пронизал ее насквозь. Девушка встала и быстро оделась. Остаться здесь, где они наслаждались любовью и счастьем, утраченными теперь на­всегда, было выше ее сил. Страдания ее станут лишь острее. Она пришла сюда одна и может точно так же вернуться в лагерь, к костру.

Анья шагнула к зеленой завесе, и висящая ветка плюща снова упала ей в руки. Девушка по­тянула за нее и вышла – перед ней был пол­уночный лес. Погруженная в свои горькие раз­мышления, Анья шла по тропинке, пробираясь сквозь разросшиеся кусты и осторожно, чтобы не споткнуться, обходя поросшие травой кочки…

Они были так мягки, что смягчили и неожи­данное падение девушки, и приглушали шаги че­ловека, удалявшегося прочь со своей добычей.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

– Возьми ее и поторопись! – Торвин ука­зал рукой на обмякшее тело, завернутое в домот­каное одеяло и перекинутое через седло громад­ного жеребца. – Я приду завтра и приведу ос­тальных в гостеприимные объятия.

Когда темные очертания коня и всадника растворились в клочьях бледного, плывущего над долиной тумана, исчезнув в ночи, Торвин, довольный успехом, вернулся к стоянке. Малец, по счастью, так быстро и крепко заснул, что он смог ускользнуть незамеченным, чтобы про­красться вслед за жрецом и его красавицей.

Однако не так-то легко оказалось добыть желаемое. Торвин тщательно обыскал все ок­рестности вокруг того места, где он потерял след парочки, но они словно в воду канули, раство­рившись во мраке ночи. Он уже потерял было надежду и решил возвратиться в лагерь, когда прелестница, откуда ни возьмись, сама вдруг очутилась перед ним на тропинке. Стоило ему слегка ударить по золотистой головке, как она без сознания упала к его ногам. Сообщник Торвина, тихонько следовавший за ними на неко­тором расстоянии с минуты их первого столк­новения с Ивейном, подоспел, чтобы побыстрее увезти девушку.

Торвин самодовольно подумал, что все по­лучилось как нельзя лучше. Хорошо, что они за день прошли так много. Аббатство Экли лежало на юге, неподалеку отсюда. Его сообщник впол­не может доставить девчонку епископу, прежде чем первые лучи восходящего солнца окрасят го­ризонт на востоке. А завтра… Торжествующая улыбка Торвина стала шире.

В этот миг на стоянке, чуть в стороне от Торвина, приземистая фигура склонилась над спящим мальчиком.

Киэр проснулся, почувствовав, что в рот ему запихнули кляп. Задыхаясь, он попытался сесть, стараясь в то же время вытолкнуть изо рта за­тычку. Но у него ничего не вышло. Свободный кусок материи сейчас же завязали у него на за­тылке, а руки рывком завели за спину и стянули веревкой.

Лисенок, как молния, метнулся к мужчине и тут же отчаянно завизжал. Рольф, размахнув­шись дубинкой, ударил зверька, вцепившегося зубами ему в руку. Когда тот отлетел на землю, он с удовольствием пихнул его ногой.

Крепко, до боли, связанный, Киэр, широко раскрыв глаза, переводил их с обмякшего тельца несчастного Нодди на толстяка, поставившего мальчика на ноги, и на другого, его сообщника, который перекинул пленника через плечо.

От сильного толчка у Киэра перехватило ды­хание, и он потерял сознание. Так, бесчувствен­ного, его и унесли торопливо в темную чащу леса.

Ивейн посмотрел на безмятежно журчащие, мерцающие струйки ручья, текущего среди роз и плюща этого мирного уголка, и мрачно нахму­рился. В укрытии было пусто. Ничто не указы­вало на то, что произошло здесь недавно, – ни единого признака ни сладостного, запретного слияния, ни незабываемого восторга.

Ивейн повернулся так резко, что плащ взмет­нулся черным вихрем. Анья должна была послу­шаться, когда он просил ее дождаться его воз­вращения. Теперь, когда они почти у цели, опас­ности неизмеримо умножились. Она и сама уже не раз имела случай убедиться в этом.

Синее пламя полыхнуло в глазах жреца, когда он широко зашагал через лес, надеясь, что девушка просто вернулась к стоянке. Конечно, он с удовольствием отругал бы ее за это и на душе у него стало бы легче. Но если ее там не окажется, если кто-либо посмеет обидеть его возлюбленную, несчастный дорого за это заплатит.

Ивейн пошел быстрее, и с каждым шагом его гнев нарастал. Он вызовет бурю и призовет гром и молнию на голову ничтожного негодяя… Он…

Внезапно Ивейн застыл как вкопанный. Бели он утратит важнейшее для друидов качество – самообладание, – ему не удастся совершить ни­чего достойного. Более того, обращение к ужас­ным и всемогущим духам стихии в гневе могло бы дорого обойтись жрецу. Разве Глнндору, когда он поднял страшный шторм, это не стоило жизни единственного сына? Необходимо безмер­ное, безграничное спокойствие, если надеешься обуздать эти стихийные силы и скрытые в них смертельные опасности.

Сознавая, что в гневе взывать к неистовым духам бури нельзя, поскольку это может кон­читься поражением и гибелью, Ивейн сдержал ярость. Он отомстит, но не теряя самообладания и предварительно тщательно все продумав. Он получил невероятную власть над стихиями, глу­боко почитая их и прибегая к их помощи с ве­личайшим почтением. Любое приказание, отдан­ное в гневе, было изменой его связи с природой, и поднять мрачные и зловещие силы шторма воз­можно лишь тогда, когда иного выхода нет.

Торвин с негодованием разглядывал открыв­шееся перед ним зрелище. Если не считать ма­ленького лисенка, лежавшего неуклюжим ко­мочком, стоянка была пуста. Ах да, остался ме­шочек мальчишки с его пожитками, но сам мальчишка исчез.

– Что это значит? – прогремел голос Ивейна прямо за костлявой спиной тэна. Жрец понял, что потерял и возлюбленную, и Киэра – и это уже было страшно. В одной руке он сжал посох, в другой – рукоять меча. Так вот чем ему при­шлось заплатить, подумал друид. Расплатиться за то, что оставил Анью, за эти несколько мгнове­ний уединения, когда он надеялся вновь обрести равновесие, подтвердив клятву всю жизнь посвя­тить служению духам природы.

Несмотря на потрясение, вызванное исчезнове­нием двух его спутников, Ивейн удивился, заметив, что Клод, похоже, потрясен и обескуражен не мень­ше его. Тем не менее Ивейн обратился к нему.

– Что здесь произошло?

В душе проклиная способность друида пере­двигаться бесшумно, Торвин попытался собрать­ся с мыслями:

– Мне понадобилось уединиться, и я на ми­нутку отошел в лес.

Ивейн ничего не ответил, но напряженное нетерпение его было физически ощутимо, и Тор-вин почувствовал себя еще более неуютно.

С насмешливой беззаботностью передернув плечами, он медленно повернулся к разгневан­ному жрецу. Но увидев, как тот помрачнел, по­торопился добавить:

– Я отошел ненадолго и совсем недалеко. Возвратившись только что, я обнаружил тут то, что вы видите. Так что понятия не имею, куда подевался парнишка.