Книга Мишень для левши (сборник) - Игорь Джавадов

Пахло ромашками с луга.

Два людоеда в процессе обеда

Скушали мирно друг друга.

– Ты можешь быть серьезным? – взмолилась она. – Хотя бы пять минут?

– Могу. Только это будет еще смешнее.

– Павел, ты действительно решил остаться на Аррете? – девушка закусила губу.

– Кто сказал? – возмутился Беллоу. – Барсик? Вот я ему задам! Ну, допустим, остаюсь. Что тут такого?

– Павел, – запнулась она. – Пойми, для меня это очень важно. Если можно, если нужно… Ты только скажи, и я тоже останусь.

– Зачем тебе оставаться на чужой планете?

– Мы могли бы быть счастливы вместе, – прошептала Краско.

– Что такое счастье? – Беллоу отбросил тряпку. – Как говорил один знакомый биохимик, счастье – это эйфорическая реакция эндокринной системы индивида на признание его социальной значимости. Вряд ли мы будем счастливы.

– Почему ты один все решаешь? Один, всегда один! Это несправедливо по отношению к тем, кто тебя любит. Почему ты так поступаешь?

– Потому что я обречен, – скрипнул зубами Беллоу. – Обречен на бессмертие. Все будет не так, как ты думаешь. Хочешь, расскажу, как это все произойдет? Не боишься? Ну, слушай. Легко и весело будет только первые двадцать лет. Потом ты станешь задумчивой и беспокойной. Лет через тридцать ты начнешь усиленно заниматься гимнастикой йогов. Это для того, чтобы укрепить дряхлеющие мышцы живота и бедер. Лет через сорок ты станешь закрашивать седину. Посмотри на меня! – он хватает ее за руку. – Я останусь таким через пятьдесят и через пятьсот лет. К этому невозможно привыкнуть. Разумеется, ты не станешь ждать так долго. Тебе самой захочется уйти, когда случайные знакомые начнут говорить: «Какой у вас взрослый сын». Ты бросишь все, даже улетишь на Луну или на другую планету. Но все равно будешь преследовать меня звонками, ревнуя к другим женщинам. Потом звонки вдруг прекратятся. А когда я приеду, чтобы положить букетик незабудок на плиту, служитель культа упрекнет меня за то, что я так долго не навещал свою бабушку. И тогда я в очередной раз буду вынужден сменить имя. А я не хочу этого. Понимаешь, просто не желаю. Мне нравится мое имя – Пауэл Беллоу. Оно такое знакомое и незнакомое.

– Понимаю, – прошептала Краско. – Она занималась гимнастикой йогов?

– Нет, – ответил Беллоу, сочувственно глядя на расстроенную девушку. – Она занималась тайчи.

В глазах Краско показываются слезы. Она садится на край бассейна и прячет лицо в ладонях. Беллоу трогает девушку за плечо.

– Алла, прости. Я поступил жестоко.

– Нет-нет! – она затрясла головой. – Я сама виновата. Ты все правильно предсказал. У нас нет будущего, – ее голос срывается.

– Воды! – сказал Беллоу. – Сейчас я принесу тебе воды.

– Не надо, – отказалась она. – Я в порядке. Извини, помешала тебе работать. Сейчас я уйду.

– Ты не помешала, – заторопился он. – Я уже все закончил. Осталось включить насосы.

– Вот видишь! Скоро здесь будет целый бассейн воды. Иди, включай свои насосы.

– Слушаюсь, – поднялся Беллоу.

– Алла, – замялся он. – Ведь мы остались друзьями, правда?

– Что такое дружба? – улыбнулась она сквозь слезы. – Как говорил один знакомый биофизик, дружба – это способ взглянуть на себя со стороны и утвердиться в глазах окружающих. Ты уже утвердился в глазах арретянок. Дружба со мной будет тебе обузой. Извини, Пауль. Мне пора. Всего тебе хорошего.

Вытирая руки о штаны, Беллоу поднимается по новеньким ступеням в гостиницу. Мимо него пробегает Натуш.

Кортин подает суивсанке небольшой желтый ящик, на котором изображен белый петушок с алым гребнем.

– Это тоже фабрика-кухня? – деловито спросила Натуш.

– Нет, это птицефабрика для выращивания цыплят-бройлеров. Они вкуснее, чем утки и гуси.

– Птицефабрика? – удивилась девушка. – Такая маленькая?

– На полмиллиона цыплят в год, – показал надпись Кортин. – Думаю, на первое время хватит, чтобы вы смогли разнообразить свой рацион. Пусть гуси немного отдохнут.

Беллоу подходит к Барсу. Арретянин стоит перед распределительным щитом, проверяя схему электрических включений.

– Павлюгр! – бухнул туземец, не выдержав сурового взгляда великого «храпника». – Она любит тебя. Она не может без тебя. Разреши ей остаться на Шуифре.

– Любит, не любит! – рассердился Беллоу. – Что ты в этом понимаешь? Любовь – это игра, в которую всерьез играют только один раз. Алла не такая девушка, чтобы играть с нею. Ты подготовил электрощит?

– Я видел ее, она плакала. Что ты ей сказал?

– Что сказал, то и сказал, – проворчал Беллоу. – Правду сказал.

– Зачем? – всплеснул руками Барс. – Очень плохо говорить правду влюбленным девушкам.

– Что ты несешь? – возмутился Беллоу. – Меня с детства учили, что правду говорить легко и приятно.

– Зато слушать ее тяжело и горько, – вздохнул арретянин. – Не понимаю я вас, пришельцев. На вашем языке даже слово «мужчина» по признакам относится к женскому роду.

– Хватит философствовать! Предохранители все проверил? Тогда включай.

Тяжело вздохнув, Барс включает рубильник. На щите загорается белая лампочка.

– Есть контакт! – воскликнул Беллоу. – Пошла вода. Бежим на площадь!

Суивсане вокруг бассейна прислушиваются к пению трубок, проснувшихся от многолетней спячки. Через некоторое время в подводящей трубе появляется глухой шум. В воздух поднимается первая струя мутной воды. Один за другим щелкают перепускные клапаны. Вскоре над бассейном встают восемь огромных водяных столбов, которые окружают колокол-медузу. Из отростков в теле медузы начинают пробиваться струйки воды, которые постепенно очищаются от мути. Водяные столбы сливаются над колоколом в огромный прозрачный зонтик, с краев которого в бассейн стекают сверкающие на солнце водяные нити.

Срывая с себя одежду, суивсане прыгают в бассейн, наполнившийся водой до краев. Окликнув Барса, Беллоу стаскивает комбинезон и ныряет в бассейн. Вскоре к ним присоединяется Натуш. Суивсанка с интересом смотрит на мускулистую грудь землянина и брызгает в него водой. Беллоу отвечает ей полными пригоршнями, заставляя отступить. Расхохотавшись, Натуш вдруг ныряет под него и хватает за ноги. Едва успев набрать в грудь воздуха, Пауль уходит под воду. Вскоре он всплывает на другом конце бассейна с вцепившейся в его плечи жизнерадостной суивсанкой. Кортин неторопливо подходит к бассейну. Он снимает одежду и прыгает в воду.

Глава 30

Косые лучи вечернего солнца освещают корпус космолета, который стоит на якоре в центре гавани. Экспедиционный катер пришвартован к пирсу. Астронавты выстроились на краю площадки. Арретяне стоят в центре, не решаясь переступить черту, которая незримо отделяет их от землян, покидающих планету. Терин, отдав честь, делает шаг навстречу Беллоу.