Книга Проклятие Батори - Линда Лафферти

Ведьма тихо произнесла проклятие, и это было скорее рычание, чем человеческий голос.

Пришелец рассмеялся.

– Думаешь, мне страшны твои наговоры? Ты даже не догадываешься о моем могуществе.

Дарвулия молча удалилась. С тех пор как появился этот мужчина в черном плаще, ее изгнали из постели графини. «Теперь я не лучше горничной, – думала она. – Сплю на соломенном тюфяке вместо того, чтобы класть голову на подушку из гусиного пуха и чувствовать дыхание спящей Эржебет… Теперь ее дыхание пахнет кровью».

Ее место занял этот пришелец. Когда ведьма подходила к постели, чтобы наложить утренние чары, она чуяла запах его пота и семени – зловоние мужчины – на льняных простынях. На простынях, после смерти Ференца Надашди знавших только аромат женщины. Лаванда и розмарин и еще благоухание словацкого ветра.

«Кто этот человек? – который раз спрашивала она себя. – И как он возымел такую власть над моей госпожой?»

С первого момента, как появился этот незнакомец, его почитали, как бога. Графиня рвалась в его объятия и плакала в ту ночь, когда он появился в большом зале. Дарвулия заметила, что его темные глаза оставались сухими, а улыбка выдавала удовлетворение тем, как преобразилась Эржебет. Нет, жестоко изогнутые – скривившиеся – губы говорили скорее о триумфе, чем об удовлетворении.

– Кто он? – шепотом спросила Дарвулия у Илоны Йо.

– Не знаю, – ответила та. – Но кого-то он мне все-таки напоминает. Я только мельком видела его лицо. Он наказал меня, когда увидел, что я смотрю на него.

– Неужели он ее любовник? Зачем он закутывается в плащ, скрывая лицо?

– Не знаю. Он больше похож на трансильванца, чем на словака.

Дарвулия вздохнула. Она ни слова не понимала, когда они говорили по-венгерски. Этот язык был не похож ни на польский, ни на русский, ни на богемский или моравский диалекты. И Дарвулию озарило, что понять их разговоры могут только двое – Зузана и венгр-конюший.

– У него на перстне герб рода Батори, – шепнула Дарвулии Илона Йо. – Наверное, кольцо ему подарила графиня.

Дарвулия не заметила этого. Ее глаза были слабоваты, чтобы рассмотреть такую подробность. Скоро они побелеют, как молоко, оставив ее совсем слепой.

Кто же этот чужак, заставлявший Эржебет стонать от восторга? Какой силой он обладает?

Глава 37

Луг у реки Ваг близ Чахтицкого замка

21 декабря 1610 года

Зузана наклонила голову, ее подбородок уперся в накрахмаленный воротник. Дул злой ветер, и ткань терла кожу.

– Ты ведь понимаешь, что мы должны это сделать, – сказал Янош, сжав рукой ее плечо. – Ты должна помочь мне. Мы не можем допустить, чтобы она это продолжала.

Девушка чувствовала тяжесть его грубой руки – руки, которая умела творить такие чудеса с лошадьми. Эта рука была обветренной и мозолистой, но из ее пальцев исходила теплота и сила.

– Раньше графиня помогала женщинам в деревне. Открыла приют для больных и покалеченных солдатских вдов, чьи мужья погибли, сражаясь с турками. Ее добрые дела были известны во всей Венгрии.

– Да, но после смерти мужа она стала другой женщиной, – сказал Янош. – Очнись от своих снов! Графиня истязает женщин. Она получает удовольствие от их мук.

– А Вида поправится? – прошептала Зузана, не смея поднять глаз.

– Я отвез ее в деревню, к целительнице, – ответил он. – Она заботится о ней и лечит ее раны красным маслом. Это она рассказала мне о страданиях женщин, о проклятье графини Батори. А пастор из церкви пришел благословить Виду. Он рассказал мне о дюжинах девушек, похороненных в церковном дворе. И готов на суде дать показания против графини.

Янош горько сплюнул. Зузана посмотрела на грязный изрытый снег. Она чувствовала на себе его взгляд и знала, что он осуждает ее. Как могла она работать на убийцу?

Зузана не раз задавала себе этот вопрос. Как могла она оставаться в Чахтицком замке, несмотря на свои подозрения? Сначала она сочла большой удачей, что графиня допустила ее к себе, несмотря на безобразную внешность. Графиня Батори оказала ей милость. Зузана удостоилась чести быть избранной в служанки к супруге самого Ференца Надашди.

Но теперь она поняла – больше она ничем не обязана убийце.

– Те девушки, что пытались убежать, – прошептала Зузана, – им никогда не удавалось надежно укрыться. Их приволакивали связанными, с заткнутым ртом, и бросали в подземелье. И больше я их не видела.

Янош крепко закрыл глаза, а когда открыл, в них блеснул стальной огонек.

– Нам нужны доказательства. Мой отец – шталмейстер и вхож к королю.

Зузана покачала головой.

– Даже король не может отдать никого из Батори под суд. Как дворяне, они имеют право наказывать своих слуг, как им захочется. Даже убить.

Стоя рядом с конем, Янош крепко сжал в кулаке поводья. Жеребец, почувствовав натяжение, шагнул в сторону и фыркнул.

Зузана замолчала. Молчание тянулось, а потом, вопреки своей воле, она произнесла то, чего не хотела говорить. Она знала, что после этого обратного пути уже не будет.

– Янош, я… – Она заставила себя продолжить: – Я тайком подслушала разговор между графиней и темным незнакомцем.

– Что за темный незнакомец?

– К ней приходит высокий мужчина, и всегда ночью. Все слуги боятся его, а он никогда не показывает свое лицо. Она говорила ему, что кровь словацких крестьянок недостаточно чиста, чтобы сохранить молодость ее лицу. В ближайшие несколько месяцев должны приехать три благородные девушки из обедневших семей, одна из них уже в пути. Их пригласили, чтобы они могли перенять манеры высшего света от самой графини.

Янош, разинув рот, уставился на Зузану.

– Разве она посмеет убивать знатных?

– Она сумасшедшая, Янош! – закричала девушка, наконец, отыскав в себе силы сказать это, и ветер подхватил ее слова. – Как ты не понимаешь!

Оглянувшись, Янош притянул ее ближе к себе, и ей в ухо вместе с шепотом проникло его теплое дыхание.

– Если она нанесет вред кому-то из титулованной семьи, король сможет предать ее суду.

Зузана, выпрямив спину, отпрянула.

– Первая юная графиня прибудет со дня на день. Графиня Зичи из Эчеда. Она древних благородных кровей, родом оттуда же, откуда и сама графиня Батори, но ее семья обеднела. Графиня выбрала Виду ей в служанки.

Янош мрачно кивнул. Порыв ветра с реки поднял его песочного цвета волосы.

– Вида будет отомщена. Все будут отомщены, клянусь в том перед Богом.

Глава 38

Аспен, штат Колорадо

Солнцестояние, 21 декабря 2010 года