Книга Дружба, йога и любовь - Рейн Митчелл

— Ну? — спрашивает Грациэла.

— Все не так просто, — отвечает Кэтрин. — У Ли много учеников, но и расходов тоже немало. Если провести несколько занятий по сниженной цене, это становится заметно. Ведь она всегда предлагает скидки или пускает некоторых бесплатно.

— Ну вот, теперь я чувствую себя виноватой, — говорит Грациэла. — Ли так мне помогала, чтобы я могла попасть на пробы…

— Не вини себя, подружка. Ли делает то, что ей нравится. Она любит помогать. Но нужно чем-то платить по счетам. И потом, двое детей и Алан, который занимается непонятно чем…

Стефани внимательно слушает, а потом замечает:

— У меня ощущение, что Ли таки подумывает закрыть старую студию. Нужно разведать, Кэт.

— Спроси у нее сама. Знаешь, сколько стоит медицинская страховка на четверых? Хотя, в общем, ты права. Ли просто сменит место…

У Стефани дурные предчувствия. Ей никогда не нравились перемены, и при мысли о том, что она может лишиться уютной студии в Силвер-Лейк и надежной опоры в лице Ли, женщине становится нехорошо. Впрочем, Ли, неизменно помогавшая всем и вся, вправе наконец подумать о собственных интересах, вместо того чтобы вечно учитывать чужие эгоистические пожелания. Есть шанс, что студия будет работать, пока Стефани не допишет сценарий и не достигнет окончательной ясности.

— Да. И потом, мы сможем приходить сюда! — восклицает Грациэла.

— Это дорого, — предупреждает Кэтрин.

— Должна признать, — говорит Стефани, — что я ненавижу «сети». Книжные магазины, кинотеатры, супермаркеты… А теперь и студии йоги? Несколько лет назад это сочли бы дурной шуткой. Сеть студий, которые принадлежат людям, не имеющим отношения к йоге…

Примерно то же происходит и в киноиндустрии — большие деньги идут «наверх», а независимым одиночкам и среднему звену достается все меньше и меньше. Даже якобы самостоятельные маленькие компании теперь являются филиалами крупных корпораций. Но у каждого есть право думать о собственном благе — если бы Стефани получила предложение от «Парамаунт», она вряд ли бы стала колебаться, прежде чем дать согласие.

Потом они забирают коврики и выходят. Кэтрин ведет себя тише, чем обычно, и Стефани хочется расспросить девушку. Но Кэтрин из тех, кто воздвигает вокруг себя настоящую стену, — есть много тем, на которые не следует говорить, и вопросов, которые не нужно задавать. Гораздо проще болтать об успехах Грациэлы и гадать, сколько у нее шансов получить место в клипе.

Когда они подходят к студии, разговоры прекращаются.

— О Боже, — говорит Стефани.

Здание расположено очень далеко от проезжей части, к нему ведет дорожка розового дерева, проложенная под шпалерами, увитыми виноградом. Ступая под живой навес, как будто оказываешься на пороге волшебного царства. А когда добираешься до двери, то шум транспорта на улице доносится уже из иного мира. Слышно тихое журчание — сначала Стефани думает, что это запись, а потом видит, что передняя стена дома обита медными листами, по которым льется вода. Трудно не удивиться, даже если ты изо всех сил стараешься сохранять бесстрастие.

Внутри царит еще большее спокойствие, из невидимых динамиков доносится тихое пение. Похоже на уютный косметический кабинет — деревянные панели на стенах, в воздухе разлит легкий аромат… непонятно чего, но похоже на мед и лаванду.

Грациэла явно поражена, и даже Стефани вынуждена признать, что зрелище впечатляющее. Кэтрин не интересует студия — она больше сосредоточена на том, чтобы отыскать Ли в толпе людей, собравшихся у входной двери. До сих пор ее никто не видел.

— Думаешь, это правда? — спрашивает Грациэла, заглянув в рекламный буклет. — Индивидуальные занятия по тридцать пять долларов?

— Да, — отвечает Кэтрин. — Но сюда входит неограниченное пользование сауной — если, конечно, у тебя есть неограниченное свободное время… хотя у тех, кто платит по тридцать пять баксов за один-единственный мастер-класс, оно, наверное, есть.

Они записываются и идут в раздевалку, сплошь в стекле и мраморе, — она больше напоминает римские термы, приукрашенные фантазией лас-вегасского художника. Стефани не отказалась бы узнать сумму, потраченную на создание подобной роскоши. Вряд ли владельцы извлекают серьезный доход, хотя в студии — целая толпа привлекательных молодых женщин, которые переходят из сауны под душ, облачившись в клетчатые купальные халаты (предоставляемые «Миром йоги»). Итальянский гель для душа и увлажнители изготовлены фирмой, о которой Стефани читала в модных журналах, но до сих пор не могла позволить себе такую расточительность. Жаль, что она не взяла с собой пустую бутылочку — можно было бы отлить немного перед уходом.

Регистратор в вестибюле с гордостью говорит, что в студии с шести утра до десяти вечера одновременно проходит пять-шесть занятий, так что, возможно, роскошь вполне окупается.

— А по пятницам, в полночь, у нас «Час могучего холода» — при низкой температуре, под проникновенную музыку. А скоро у нас будет живая музыка, мы пригласили профессионального музыканта, который будет играть на фисгармонии, — пандита Алана. После сеанса «Могучего холода» открывается бар с шампанским в Зале кармы.

— Я не вовремя бросила пить, — сетует Стефани.

— Там есть искристый сидр, — замечает дежурная, которой платят за услужливость.

Все это звучит слишком нелепо, чтобы быть правдой, хотя есть нечто по-настоящему притягательное в том, как здесь обхаживают клиентов.

Когда они втроем выходят из раздевалки, Кэтрин кладет руку на плечо Стефани и спрашивает:

— Кажется, это Имани Ланг?

Услышав имя, которое она то и дело упоминала несколько недель назад, когда продвигала свой проект, Стефани ощущает легкое сожаление пополам с радостным волнением. Она надеялась, что Имани вернется на занятия, но актриса так и не пришла. И вот она сидит, забившись в уголок мягкой оранжевой кушетки, встроенной в стену, и тихонько говорит по мобильнику. На ней кремовый топ с V-образным вырезом, о котором Стефани мечтала в «Лулу-лемоне» на прошлой неделе.

— Она больше не появлялась у Ли? — спрашивает Стефани.

— Понятия не имею, — отвечает Кэтрин. — Давай подойдем.

Увидев Кэтрин, Имани убирает мобильник, вскакивает с кушетки и обнимает девушку.

— Моя спасительница из Силвер-Лейк!

Как большинство преуспевающих актрис, Имани говорит с неподдельной искренностью и в то же время достаточно громко, чтобы услышали обожающие поклонники, которые, несомненно, за ней наблюдают.

— Ну, вы слегка преувеличиваете, — замечает Кэтрин. — Но спорить не буду. Вы помните Стефани?

Имани довольно холодно здоровается, и Стефани напоминает себе, что порой излишняя самоуверенность может стать причиной отпора. Лучше некоторое время держаться в тени, не пытаясь поразить Имани или немедленно завязать дружбу. «Не форсируйте события, — говорит Ли на занятиях. — Пусть поза принесет плоды».