Книга Торпедоносцы. Британские ВВС против немецких конвоев - Ральф Баркер

Авария могла произойти по многим причинам. Наиболее вероятно, что это была ошибка в оценке ситуации со стороны самих экипажей. Дополнительной причиной мог стать неправильный полет ведущего, сделавшего слишком крутой поворот. В тяжелой обстановке столовой именно это обвинение выдвигали Вильямсу два австралийца, Берчли и Арчер.

Это был критический момент в судьбе эскадрильи, но Вильямс воспринял его спокойно. Создалась просто фантастическая ситуация – командир противопоставил себя всей эскадрилье. Только напряженность момента, равная ответственность всех летчиков, связывавшая экипажи дружба, высокий моральный дух эскадрильи могли примирить эти стороны. Ни при каких других обстоятельствах такого бы не произошло. Обычные барьеры между служащими различных званий исчезли, по крайней мере на время этого собрания. В этот момент не имело смысла кичиться своим званием, бесполезно стучать себя кулаком в грудь. Каким бы скандальным или ошибочным ни было обвинение, на него нужно было ответить.

Вильямс чувствовал себя уверенно. На другом конце столовой, в группе людей, которые чувствовали напряженную атмосферу, но еще не знали причину, ее вызвавшую, Вильямс заметил Эндрюса, своего штурмана, и позвал его.

– Слушаю, сэр?

– Какой поворот я сегодня сделал?

– Вполне нормальный, сэр.

– Ты уверен в этом?

– Да. Я следил за приборами. Это был обычный плавный поворот строя.

Тогда Вильямс повернулся к двум австралийцам:

– Вы удовлетворены?

Больше об этом никто ничего не говорил. Решив вопрос таким образом, Вильямс сплотил вокруг себя эскадрилью, включая и самих австралийцев. Со своей стороны Вильямс понял, что эскадрилья достигла уровня, о котором раньше можно было только мечтать, и отменил дальнейшую практику полетов строем.

День за днем эскадрилья находилась в боевой готовности в течение всего дневного времени. Ближе к шести часам, когда было уже слишком поздно для организации удара и достижения норвежского берега до наступления темноты, экипажи распускались. Люди собирались в столовой, где обсуждали и планировали уничтожение «Принца Евгения». Вильямсу удалось убедить всех, что, когда наступит время, атака непременно закончится успехом.

16 мая простудившийся Эндрюс направился в санчасть за лекарством. Дежурный настоял, чтобы Эндрюс обратился к врачу.

– Ты не можешь летать в таком простуженном состоянии, – сказал врач. – В течение сорока восьми часов тебе придется выполнять более легкие функции.

Доктор приступил к заполнению бумаг.

– Все в порядке, доктор. Мы находимся всего лишь в состоянии боевой готовности. Не снимайте меня с полетов, пожалуйста.

– Боевая готовность? С такой простудой тебе нечего делать на дежурстве. Я перевожу тебя на выполнение более легких задач, парень. Никаких дежурств.

– Но мы находимся на дежурстве уже в течение нескольких недель, доктор. Ничего особенного не случилось. Если бы вы дали мне что-нибудь, чтобы прояснилось в голове, завтра со мной будет все в порядке.

– Ну, посмотрим, но на сегодняшний день я оставляю тебя земле.

– Но я штурман командира эскадрильи. Предстоит большая операция. Командир очень рассердится, если я останусь на земле.

– Я поговорю с командиром. – Врач взял трубку телефона. – У меня здесь ваш штурман, сэр. – Эндрюс напряженно вслушивался в его слова. – Сильная простуда. Отстраняю его от полетов на пару дней. Боюсь, это необходимо.

Эндрюс не слышал, что отвечал Вильямс, но мог судить о переговорах по доносившимся из трубки звукам и выражению лица доктора. Наконец доктору все же удалось вставить слово.

– Хорошо, но, в конце концов, я врач, и я говорю, что он не может. – Врач еще некоторое время слушал, что говорят ему по телефону. – Ну хорошо, сэр. – Он повернулся к Эндрюсу. – Командир хочет вас видеть немедленно.

«Еще бы», – подумал Эндрюс и спешно покинул санчасть.

– Почему ты мне не сказал, что простудился, Эндрюс?

– Это ровным счетом ничего не значит, сэр. Я пошел в санчасть, чтобы мне дали лекарство, но меня послали к доктору, а он сказал, что мне нельзя летать.

– Кем мы можем тебя заменить?

– Ну, у нас есть несколько свободных штурманов. – Эндрюс перечислил их фамилии.

Они все новички, от них нет никакой пользы. А если поступит приказ? Я не могу взять с собой новичка на такое задание.

– Через сутки со мной все будет в порядке, сэр.

– Это может быть уже поздно. Мне может потребоваться штурман в любой момент. Кого ты порекомендуешь?

– Есть один парень, – размышлял вслух Эндрюс. – Ал Моррис.

– Кто?

– Моррис. Штурман Ловитта. Он летал с Ловиттом на «Лютцов». Канадец. Похоже, он самый опытный штурман эскадрильи.

– Почему я о нем ничего не знаю?

– У него закончился срок службы, он сидит в казарме и ждет корабля, чтобы отправиться назад в Канаду. Уверен, он согласится заменить меня на день-два.

– Хорошо. Он подойдет.

– Он вполне подходит для такого задания.

– Но ты лучше сперва спроси его согласия. Может быть, ему придется уехать.

– Я сейчас же все узнаю, сэр.

Эндрюс нашел Морриса в казарме и объяснил ему ситуацию. Всего день или два. Все уже давно находились в состоянии боевой готовности, и до сих пор ничего не случилось. Что-то, вероятно, произойдет рано или поздно, но в настоящий момент нет никаких признаков. Сам же он постарается убедить доктора разрешить ему полеты уже завтра.

Моррис сначала воспротивился, однако он знал Эндрюса очень давно. Они вместе участвовали в операции против «Лютцова». Шансы отправиться в полет были незначительными, и в конце концов он согласился.

Позже, этим же утром, разведывательные самолеты засекли «Лютцов», шедший в сопровождении четырех эсминцев и торпедных катеров. Корабль покинул Балтийское море на двадцать четыре часа раньше и сейчас приближался к Скау по пути в Норвегию. Во второй половине дня поступило еще одно сообщение о другом крейсере, в Тронхейм-Ледене, шедшем в сопровождении двух эсминцев в юго-западном направлении. «Принц Евгений» возвращался в Германию.

42-я эскадрилья была приведена в полную боевую готовность для удара по «Лютцову». Сообщение о прорыве «Принца Евгения» поступило лишь в конце второй половины дня. Весь день 16 мая все находились в ожидании. Цель появится в зоне их действия лишь тогда, когда «Лютцов» достигнет Кристиансанда, что при его скорости произойдет не раньше полуночи. А пока одни разведывательные самолеты следили за ходом «Лютцова», другие держали под контролем все передвижения в Тронхейме. Спустя десять минут после того, как «Принца Евгения» засекли в Тронхейм-Ледене, поступило еще одно сообщение о «Лютцове». Перед тем как сделать это сообщение, пилот разведывательного самолета перепроверил свои наблюдения. «Лютцов» повернул и теперь направлялся на юг, обратно на Балтику. Таким образом, атака 42-й эскадрильи откладывалась.