Книга Проклятие палача - Виктор Вальд

– Ладно, для воинов этот пост не обязательный и… – примирительно сказал великий герцог.

– А я говорю… – икнул ученый лекарь. – Честно говоря, мази у девушки этой спасительные и…

– Марс, выведи ученого человека на свежий воздух. Он уже дважды меня перебил, – наливаясь краской гнева, велел Джованни Санудо.

К Юлиану Корнелиусу тут же подошел гигант Марс и легко как ребенка поднял лекаря за шиворот из-за стола. Не давая касаться ногами пола, ангел-хранитель великого герцога легко вынес опьяневшего ученого за дверь. При этом Юлиан Корнелиус так комично дергал ногами, что рассмешил всех.

Даже Стешко потеплел и хохотал от души. Потом он выпил кружку вина и обратился к великому герцогу:

– Староста сказал, что от этого вина у многих и часто не ходят ноги…

Эта шутка опят вызвала веселый смех:

– А еще староста спрашивает, какие имена вырезать на тех статуях, что будут поставленный у монастыря.

Еще не успевший досмеяться герцог указал рукой на лечившую рыцаря девушку и ответил:

– Это Афродита.

А затем указал на вторую девушку:

– Ее младшая сестренка – Венера.

– Интересные имена. Где-то я такие слышал. Давайте выпьем за прекрасных и храбрых дочерей достойного властелина, – воскликнул властелич Стешко.

– Это странные имена, – тихо сказал священник и сложил руки в молитве.

* * *

Джованни Санудо завернул за угол дома. Здесь его никто не увидит, здесь он втайне сможет сделать свое дело.

Герцог достал из кармашка поясного ремня то, что он берег пуще зеницы ока – тонкую серебряную трубку в полтора пальца длиной.

«Кому же это было все же угодно – Господу или сатане», – тяжело вздохнул он и снял с крючков гульф на своих кожаных бра.

Еще раз вздохнув, Джованни Санудо привычно и быстро вставил трубку в то, что осталось от мужского фаллоса, продвинул ее дальше в мочевой пузырь и напряг его. Из конца трубки, на угол дома полилась освобожденная моча.

В третий раз вздохнув, великий герцог посмотрел на костры, что все еще полыхали под котлами и вертелами с мясом. Несколько десятков шагов отделяло его от веселящихся воинов, слуг и бойких селянок. Всего несколько десятков шагов… И как много отделяло герцога наксосского от простых плотских радостей, которыми вскоре займутся эти мужчины и женщины.

«Плодитесь и размножайтесь!» – именно эту священную заповедь люди запомнили первой и навсегда. Какие беды и несчастья, какие войны и голод, какие болезни и природные катастрофы не случались, человек выживал, плодился и размножался. Ведь так угодно Господу.

Мать желает родить сына или дочь. Это сущность ее природы. И что поделаешь, если богом данный муж сложил свою голову на поле битвы, утонул в бурном море, или его задрал медведь. Помолись об упокоении его души, оглянись и выбери мужа способного зачать сына или дочь. Да и этот «муж на час» будет рад утешить свою сущность природы, а потом будет потягиваться и вспоминать о сладостных мгновениях соития. А может даже и вернется. Бывает и такое. Если, конечно, и сам он не сложит голову, не утопнет, или промажет на охоте.

По женским восклицаниям и смеху можно было судить о том, что плотские утехи для многих из сопровождающих великого герцога удадутся на славу. Скорее всего, мужчины этих селянок погибли в недавних боях с сербами. А может с византийцами или турками. Их не вернуть. А селение должно жить криком новорожденных, на роду которых написано: пахать, сеять, жать, рубить лес, воевать и зачинать детей.

Наверно женщинам и не важно, что этой ночью они отдают свои тела тем, кто возможно вонзил свой меч или копье в того, кто привел их к церковному алтарю, кто заботился о них, кто с умилением качал на руках первенца и гордился своей трудолюбивой женой.

Это жизнь. Это угодно богу… Или сатане?

В который раз, горько сплюнув после этого проклятого вопроса, Джованни Санудо спрятал спасительную трубку и поправил золотой с тремя драгоценными камнями массивный гульф, гордость состоятельных мужчин, и маскировка для герцога наксосского.

«А все-таки я смешно придумал с Афродитой и Венерой», – подумал Джованни Санудо и настроение его немного улучшилось. Он даже усмехнулся когда представил себе как эти темные и забитые селяне приволокут к монастырю свои деревянные шедевры. Как будет озадачены не слишком умные и образованные монашки, прочитав странные имена. Как долго они будут искать эти имена в списках святых угодников. И как будет разгневан местный православный митрополит, когда своими учеными глазами прочтет имена древних богинь распутниц.

«Они просто людишки», – еще раз усмехнулся герцог.

Он вдохнул горного ночного воздуха и отправился обратно в дом, где староста и его женщины уложили на дощатый пол множество сена и поверх него шкуры и домотканое полотно. Нужен был крепкий сон перед завтрашней дорогой.

Но сон, как назло, не спешил с оздоровительным отдыхом. В голове бродил винный туман, а в животе неприятно булькало и урчало.

Ближе к полуночи заплакал младенец.

– Что, мой маленький, ушко болит? – тревожно зашептала женщина.

– Нет, мама. Кровь уже давно не идет. Мазь Гудо действительно чудодейственная. Он просто хочет твоего молока.

– Сейчас, сейчас, мой милый Андреас.

Джованни Санудо удивленно приподнялся на локте и тут же опустился. Он понимал, что говорили эта женщина и ее дочь. Да, ему был хорошо известен тот язык, на котором они перешептывались. Что-то далекое и неприятное кольнуло в сердце великого герцога.

Да, герцог не ошибся – в трех шагах от него тихо беседовали на верхнегерманском наречии. На языке северных германских земель и славном говоре грозных рыцарей-тевтонцев. Пять лет молодости отданы этому великому ордену. Пять долгих и незабываемых лет.

– Ну, вот он и успокоился. Мама, я хочу все же тебя спросить; почему Гудо так поступил с маленьким Андреасом? Ведь он так любил его. Ведь он так любил нас, и так заботился о нас.

После долгого молчания женщина прошептала:

– Мне трудно ответить на этот вопрос. Но ты помнишь. На том проклятом острове наш Гудо сказал: «Может случиться так, что вы мои дорогие девочки будете ошеломлены моим жестоким и непонятным поступком. Как бы вы не думали, помните самое важное – чтобы я не сделал страшного и безумного, это только для спасения вашего и во благо вас. Я готов умереть, лишь бы вы были живы и счастливы». Я верю ему. Он трижды спас нас от смерти и позора. Он обязательно разыщет нас и спасет, чего бы это ему не стоило. Бог простил его за страшные злодеяния в прошлом. Простил и сделал праведником. Он спас жизнь многих людей, поэтому Бог не позволил ему и нам умереть и от этих черных стрел. Мы должны сохранить то, что в его мешках. Это ему еще пригодится.

– И мне пригодится, мама. Гудо так сказал. Он многому меня научил. Лучшего человека я не встречала и не встречу. Я так хочу, чтобы он жил. И… Чтобы он нас скорее нашел.