Книга #20 восьмая - Юлия Кова

(Джин Калогридис. «Невеста Борджа»).

«Я знала, он там не спит. Странное ощущение: он был рядом, так близко, что я чувствовала даже его пульс, и в то же время, я никак не могла дотянуться до него. Андреев одним ударом отсёк меня от своей души, отрезал от своего тела. Закрыл дверь в будущее, которое пытался предложить мне. А было ли у нас это будущее?..

Да, оно было. Вернее, могло бы быть, если бы я сыграла в игру под названием "реванш за моё прошлое". А ведь Андреев ни разу не обидел меня, ни разу не оскорбил меня. Да, мы устраивали словесные баталии, но они были забавными, а не оскорбительными, потому что в них никогда не было настоящей ненависти. Он был готов защищать меня и защищал даже тогда, когда я предала его. Да, ему нравилось доминировать, но он по своей природе был стопроцентным мужчиной, привыкшим принимать решения любой степени сложности и тяжести. Такие, как он, никогда не будут под каблуком у женщины. Так что же мне делать? Я не могу отпустить его. Я очень хочу вернуть его. Но для начала я должна научиться дирижировать своей собственной жизнью. И начать это с исправления собственных ошибок.

Я слезла с кровати, на которой провела последний час. Перешла в кухню, поставила чайник, разыскала овощи, мясо, зелень. Салат получился, мясо, в общем-то, тоже. Расставила на столе тарелки и пошла за Андреевым. Постучала в дверь кабинета. Алексей не ответил. Я заглянула внутрь: он сидел на диване, подвернув под себя ногу, и что-то в быстром темпе набирал в ноутбуке.

— Пойдем ужинать, — предложила я.

— Спасибо, я не буду.

— Почему?

— Потому, что не хочу.

И тут я сообразила...

— Ты считаешь, что это Максим приготовил, а я разогрела, да? — Я даже подбоченилась. Алексей поднял глаза от своего лэптопа, поправил очки, задумчиво обозрел меня в фартуке (две вышитые поварешки и имя «Лена» — честно, в первый раз надела), помедлил и кивнул:

— Да, я считаю именно так.

— Нет. Я всё сама сделала. И продукты тоже сама покупала. Пожалуйста, пойдем ужинать.

Помедлив, Андреев отложил ноутбук и встал. Я привела его в кухню:

— Выбирай любое место.

Он осмотрелся, явно прикидывая, где было место Максима.

Я вздохнула:

— Лёш, ну не могу я сразу выкинуть все стулья, диваны, кровати. Перестань вести себя, как подросток. Садись, где ты хочешь. И считай, что я пригласила тебя в гости.

Андреев хмыкнул и сел на первый попавшийся стул. Я примостилась рядом.

— Какие у тебя на завтра планы? — отрезая кусок телятины, осведомилась я.

— Съездить к твоему папе, — огрызнулся он.

«Упс. Не с того начала.»

— Это понятно. Но, вообще-то, я тебя о другом спрашивала. Ты в «Шереметьево» мне сказал, что собирался в гостиницу. Отмени бронь, пожалуйста.

— Это ещё зачем? — Андреев даже вилку до рта не донес.

— Потому что я хочу, чтобы ты остался здесь и со мной.

Вилка была отложена с преувеличенной тщательностью.

— Лен, — очень медленно, точно разговаривал с душевнобольной, начал он, — а тебе не кажется, что это, мягко говоря, полный бред, который начинает отдавать дешёвой комедией?

— Нет, мне так не кажется. Потому что к моему отцу ты завтра не поедешь. А не поедешь ты потому, что, как только мы поужинаем, я позвоню папе и расскажу ему всё. Повторяю, я хочу, чтобы ты остался.

Теперь Андреев отодвинул и стул.

— Ларионова, — очень тихо сказал он. — Я, конечно, признателен тебе за твоё доброе сердце, кулинарные успехи, ужин, гостеприимство и всё такое, но я, пожалуй, прямо сейчас поеду в «SAS Radisson». Ты как, не в обиде?

— Не в обиде, — я также отложила вилку. — Но съехать у тебя не получится.

— А — почему?

— А потому, что Максим вернётся.

— Попросишь папу прислать охрану, — металлическим голосом сообщил Алексей Михайлович.

— Вот вообще не собираюсь. Наоборот, распахну настежь двери и усядусь ждать его … Ты ешь, Лёш, ешь, а то ужин остынет.

Он смотрел на меня долго.

— Лен, чтобы тебе выжить в ближайшие три минуты, тебе придётся объяснить мне, что за игру ты затеяла, — в конце концов, произнёс он.

— Объясню, если ты будешь есть. Кстати, как картошка? Не остыла? Могу разогреть.

Андреев вцепился в вилку, наколол ломтик и уколол меня новым взглядом:

— Проясни мне свои идеи.

— Ну, я тут подумала… В общем, я считаю, что ты и я действительно должны кое-что исправить. Ты закончишь историю с Магдой. Если, конечно, хочешь. Если не хочешь, то ты и я всегда можем остаться друзьями. Потому что, вне зависимости от того, что ты мне сейчас ответишь, я завтра напишу заявление об увольнении из «Ирбис», после чего поищу себе работу в какой-нибудь компании. Не обязательно такой крутой, но — респектабельной.

— То есть в «Systems One» под меня ты не пойдешь? — Лёша бросил на меня короткий, косой взгляд.

— А у тебя, что, есть шанс остаться главой представительства? — поразилась я.

— Нет. Но у меня очень хороший шанс навсегда остаться в Германии.

Моё сердце перекувырнулось и упало.

— Понятно. — Я постаралась взять себя в руки. — Но, откровенно говоря, меня ни первое, ни второе никак не устраивает, потому что я в «Systems One» не собираюсь, равно как и в Германию, а также в Данию, Голландию и куда там ещё.

— Я тебе, между прочим, в любовницы к себе не предлагал, — отозвался он.

— Спасибо, сразу легче стало, — с трудом, но всё-таки пошутила я. — Пойми, у меня в Москве есть мама и папа, и я их не оставлю. А где твои родители живут?

— Они умерли, — буркнул Андреев. — Давно. Дед. И мама.

— А… твой отец где?

— А у меня его никогда не было. — Перехватив мой взгляд, Андреев встал, взял свою и мою тарелки и положил их в мойку. — Мне посуду помыть?

— Нет. Я сама.

— Спасибо ещё раз. Где у тебя курят?

— Здесь и на балконе. Но там прохладно, так что иди сюда.

Андреев похлопал себя по карманам, потом отправился в кабинет, где лежала его сумка. Пока его носило по моей квартире в поисках никотина (или нужной ему паузы), я поставила на стол кофейник, заварочный чайник, коробку конфет и устроилась ждать его.

И он пришел, на ходу распечатывая обёртку белой пачки «Dunhill». Оперся бедром на подоконник, посмотрел на меня.

— Лен, скажи, а к чему ты этот разговор завела? — прищурился он.

— Я не хочу с тобой воевать, — повторила я ему его фразу.

— И это всё? — уточнил он.

— Пока всё.