Книга Самые знаменитые истории любви войны 1812 года - Евсей Гречена

Что касается алебастровой кожи, таинственности и прочее — это, видимо, было поэтической метафорой. Но относительно того, что княгиня Багратион не могла не собрать вокруг себя замечательного общества, имеется и достойное большего доверия мнение. Вот, например, что написал о ней в своих «Записках» А. Я. Булгаков, состоявший с 1802 года при миссии в Неаполе и Палермо: «Милая женщина, ее дом приятен, все к ней ездят. На это одних денег не довольно, надобно уменье, любезность, ловкость».

У историка Е. В. Анисимова читаем: «Княгиня Багратион была гостеприимна, любила. поговорить о политике в своем салоне. Единственное, в чем она осталась верна мужу, так это в антинаполеоновских, антифранцузских взглядах, что по тем временам было необыкновенно смелым поведением в угнетенной дерзким корсиканцем Вене».

Туалеты и экипажи княгини отличались неизменной оригинальностью, и главное — она умела «держать салон». Вскоре она прославилась на всю Европу. Скандально прославилась. Ее прозвали «Le bel ange nu» («Обнаженным ангелом») за пристрастие к прозрачным платьям и «Chatte blanche» («Белой кошечкой») — за безграничную чувственность.

От матери она унаследовала поразительно белую кожу, ангельское выражение лица и каскад золотых волос. Она была похожа на миниатюрную фарфоровую статуэтку. Что же касается глаз, то из-за близорукости они казались по-детски наивными. Короче говоря, в 1806 году в свои 22 года она выглядела 15_летней девушкой.

//__ * * * __//

Мы не знаем, часто ли вспоминала Екатерина Павловна о муже, который в это время тоже блистал, но на полях сражений с Наполеоном, добывая Отечеству славу, отсветы которой, падая на его супругу, придавали ей дополнительные грани привлекательности.

А вот князь Багратион наверняка издалека следил за успехами своей жены и страшно переживал семейный разлад. Конечно, он очень болезненно воспринимал всевозможные слухи о похождениях Екатерины, но при этом всячески ее защищал, продолжая оставаться рыцарем даже в такой пикантной ситуации.

В одном из своих писем князь Багратион так писал о своей семейной жизни: «Какая кому нужда входить в домашние мои дела? Кто бы ни была, она моя жена. И кровь моя всегда вступится за нее. Мне крайне больно и оскорбительно, что скажут и подумают люди».

Почему он не захотел с ней развестись? Об этом остается только догадываться.

//__ * * * __//

В 1808 году было решено наградить орденами жен генералов, наиболее отличившихся на войне. При этом княгиня Багратион оказалась обойденной, и самолюбие ее мужа было этим сильно уязвлено. В ответ на это он даже порывался уйти в отставку. Екатерина Павловна, что бы ни происходило, носила его фамилию, и, по мнению Петра Ивановича, этого было вполне достаточно для того, чтобы и она была награждена.

Князь Багратион настойчиво звал жену обратно в Россию. Он слал ей письмо за письмом, и можно себе представить, как мучительно давались гордому кавказцу подобные послания. Но Екатерина Павловна каждый раз отвечала ему, что очень больна и просто обязана оставаться в Европе.

Известно, что Петр Иванович даже подключил к этому делу вице-канцлера князя А. Б Куракина, часто выполнявшего в Вене особые поручения императора. Тот обратился к княгине Багратион, но та, «ссылаясь на необходимость лечиться на европейских курортах, в Россию не вернулась».

При этом ее просто громадные расходы на приемы и наряды свидетельствовали о ее отменном здоровье.

В одной из биографий написано: «Великодушный генерал оплачивал все ее счета и брал на себя нелегкую миссию переговоров с тещей, раздраженной безудержным мотовством дочери. Но даже десять генеральских заработков не могли удовлетворить расточительную красавицу. Князь продавал недвижимость и раздавал закладные. “Однако она жена моя, и я люблю ее, конечно”, - в этой фразе был весь Багратион».

Оплачивал все ее счета? Не факт.

Многие отмечают, что князь Багратион испытывал значительные финансовые трудности. С другой стороны, Екатерина Павловна была одной из двух дочерей графа Павла Мартыновича Скавронского, наследника всего огромного состояния Скавронских. Во всяком случае, и ее сестра Мария Павловна фон дер Пален, и племянница Юлия Самойлова всегда располагали собственными средствами и были финансово независимы от супругов.

Князь А. Б. Куракин утверждает, что и княгиня Багратион «делала безумные траты, держала открытый дом, устраивала роскошные праздники. Дочь Скавронского могла это себе позволить — свое огромное состояние она извела только к старости».

Короче, у княгини, в отличие от князя, деньги были, и в оплачивании своих счетов она не нуждалась. Более того, примерно в 1807 году Петр Иванович в поиске так нужных ему средств заложил в казну орловское имение своей жены, что вызвало бурное негодование ее родственников.

Живя в Европе, княгиня Багратион вела себя как богатая и весьма эмансипированная дама: выступала наравне с мужчинами, сама решала, кого из них сделать другом, а кого — игрушкой своего самолюбия.

«В салоне княгини Багратион бывали разные знаменитости, вроде принца де Люиня или мадам де Сталь. Конечно, все знаменитости собирались не только ради красавицы-хозяйки, а, главным образом, желая встречи с Меттернихом, имевшим доступ не только в гостиную княгини, ной в ее альков. Он, собственно, и был ее “ангелом-хранителем”».

К этому «ангелу-хранителю» мы еще вернемся, а пока отметим, что княгине Багратион было мало салонных бесед и светских раутов. Ее интересовали дела посерьезнее.

Когда началась война России с Францией, Екатерина Павловна, будучи убежденной противницей Наполеона, собрала в своем венском салоне прорусски настроенную европейскую знать. Конечно, княгиня не имела никаких официальных полномочий, но при этом, можно сказать, что она заступила на некий негласный дипломатический пост. А уже через некоторое время она говорила, что знает больше политических тайн, чем все официальные посланники вместе взятые. И, кстати сказать, не без ее влияния высшее австрийское общество, также в тайне ненавидевшее Наполеона, начало потихоньку бойкотировать французское посольство.

Как видим, княгиня Багратион всеми доступными ей методами подрывала наполеоновское влияние в Вене. Да так, что вскоре многие вынуждены были констатировать, что в ее лице Наполеон нашел весьма серьезного политического противника.

А может быть, она все-таки имела на все это официальные полномочия?

Есть, кстати, и такие мнения. Например, в одной из книг сказано, что «венская полиция, видимо, не без оснований полагала, что княгиня Багратион к тому времени была тайным агентом русского правительства».

А вот еще одно аналогичное утверждение: «Княгиня Багратион, поселившись в Вене, нашла себе новое поприще. В 1815 году ее уже прямо называли тайным дипломатическим агентом России».

А еще вполне открыто говорится о том, что Екатерине Павловне «было приказано познакомиться с князем Меттернихом, австрийским посланником в Дрездене».