Книга Кремль-1953. Борьба за власть со смертельным исходом - Леонид Млечин

В сентябре 1945 года было образовано оперативное бюро правительства в составе: Берия (председатель), Маленков (заместитель), Микоян, Каганович, Вознесенский, Косыгин. Берия оказался во главе всей промышленности страны. Но уже к концу года настроение Сталина изменилось. Лаврентий Павлович лишился ключевой должности наркома внутренних дел. И это было сигналом к тому, что при очередном повороте Берия может отправиться вслед за своими предшественниками в небытие.

Сталин убрал Берию с Лубянки. Но его боялись и ненавидели. А Берия никого не боялся и всех презирал. Он излучал грозную, беспощадную властность. При этом он уже давно не имел отношения к органам госбезопасности.

Профессор Владимир Павлович Наумов, бывший партийный работник, секретарь Комиссии по реабилитации жертв политических репрессий при президенте России, один из лучших знатоков сталинского периода, разбиравший личные документы вождя, рассказывал:

— Исследователей вводит в заблуждение то, что Сталин поручал Берии передать то или иное указание Абакумову или Игнатьеву. В реальности тот же Игнатьев заранее знал, что ему скажет Берия, о чем пойдет разговор. Ведь с министром госбезопасности Сталин встречался чаще, чем с членами политбюро. Но таков был ритуал, и Игнатьев аккуратно записывал: «Звонил тов. Берия, передал слова тов. Сталина — по такому-то делу обвиняемых надо приговорить к высшей мере наказания».

Разговоры Берии и Игнатьева записывались и докладывались Сталину, чтобы ему было легче понять, какие у них отношения. Берию проверяли и надеялись поймать на неосторожном слове. Он это знал. Поэтому несколько раз Игнатьев помечал, что «на эту тему тов. Берия отказался разговаривать».

Сталин убрал Берию с Лубянки, но использовал его как пугало. Берия, уже ничем не руководя, олицетворял карательные органы. Лаврентий Павлович понимал, что его жестокость вызывает одобрение Сталина. Вождь был невысокого мнения о соратниках, считал, что товарищи по партии могут проявить мягкотелость — все, кроме Берии, решительного и авантюрного по характеру человека.

За что Сталин ценил Берию?

Профессор Владимир Наумов:

— Надежный и беспощадный человек. Кровавые дела Иосиф Виссарионович поручал Берии, знал, что у него рука не дрогнет. Но Сталин подготовил ему смену в органах госбезопасности. Что касается атомных и ракетных дел, то они были налажены, и Берия уже не так был нужен. Тем более что Сталин его боялся.

Адмирал Иван Степанович Исаков рассказывал Константину Симонову, как однажды удостоился чести ужинать у Сталина в Кремле. Они шли длинными кремлевскими коридорами. На каждом повороте офицеры НКВД. Вдруг Сталин сказал:

— Заметили, сколько их там стоит? Идешь каждый раз по коридору и думаешь: кто из них? Если вот этот, то будет стрелять в спину, а если завернешь за угол, то следующий будет стрелять в лицо. Вот так идешь мимо них по коридору и думаешь…

Я спрашивал профессора Наумова:

— Значит, Сталин думал, что Берия может рискнуть?

— Он считал его авантюрным человеком, который может пойти на все. А Берия чувствовал, что кольцо вокруг него сжимается.

— Сознавал Берия, что его ждет?

— Конечно! Под топором ходили и другие члены Президиума ЦК, но каждый питал какие-то надежды, что вождь смилостивится. Берия надеялся только на то, что Сталин уйдет из жизни раньше, чем успеет его посадить.

Каганович скажет позднее:

— Берия нам говорил, что если бы Сталин попробовал его арестовать, чекисты устроили бы восстание…

В этом он, конечно, сильно заблуждался. Но товарищи по Президиуму ЦК его слова запомнят. Именно поэтому в июне 1953 года они не рискнут просто снять Берию с должности, а арестуют его. Они захотят обезопасить себя…

В недрах грузинского Министерства госбезопасности с санкции Сталина вызрело дело «мингрельской националистической группы» во главе с секретарем ЦК компартии Грузии Михаилом Ивановичем Барамией. Он очень молодым пошел по партийной линии, поддержанный Берией, в тридцать восемь лет стал в Тбилиси вторым секретарем ЦК. Никогда не забывал своего покровителя, защитил диссертацию «Выдающаяся роль Л.П. Берии в обороне Кавказа».

Когда осенью 1951 года Сталин отдыхал в Грузии, министр госбезопасности Грузии генерал-лейтенант Николай Максимович Рухадзе доложил ему, что причина недостатков в республике — действия группы мингрельских националистов. Это вызвало недовольство вождя. 9 ноября 1951 года было принято постановление ЦК ВКП(б) «О взяточничестве в Грузии и об антипартийной группе т. Барамия», в котором говорилось, что в республике процветает взяточничество. А борьба с ним не ведется, потому что «внутри аппарата ЦК и Правительства имеется группа лиц, которая покровительствует взяточникам и старается выручать их всяческими средствами. Факты говорят, что во главе этой группы стоит второй секретарь ЦК компартии Грузии т. Барамия. Эта группа состоит из мингрельских националистов».

Взяточничество было лишь поводом для главного, политического, обвинения:

«Мингрельская националистическая группа т. Барамия не ограничивается, однако, целью покровительства взяточникам из мингрельцев. Она преследует еще другую цель — захватить в свои руки важнейшие посты в партийном и государственном аппарате Грузии и выдвинуть на них мингрельцев… Характерно, что важнейшие посты в Министерстве юстиции, в Прокуратуре и адвокатуре находятся в руках мингрельцев. Характерно также, что очень важные посты как в аппарате ЦК ВКП(б) Грузии, так и в аппарате ЦК Грузинского комсомола находятся в руках мингрельцев… Среди подобранных значительное количество представляет антипартийных и антигосударственных людей, наносящих вред партии и государству».

Постановление явно продиктовано самим вождем, о чем свидетельствует не очень грамотный стиль и необычная для такого документа лексика:

«Несколько лет назад ЦК КП(б) Грузии решил, а ЦК ВКП(б) подтвердил снять с поста министра госбезопасности т. Рапава, который засорил аппарат министерства негодными элементами из мингрельцев с района, откуда происходит сам т. Рапава.

Т. Рапава был заменен другим министром, т. Рухадзе, которому было поручено очистить аппарат госбезопасности от негодных элементов и оздоровить его. В число очищенных попали работники со всех провинций Грузии. Но «шеф» мингрельцев т. Барамия решил, что допущена «несправедливость» в отношении мингрельцев.

И он затеял борьбу за восстановление мингрельцев в аппарате госбезопасности. Правда, ЦК КП(б) Грузии отклонил его протест. Но т. Барамия не был бы Барамия, если бы он удовлетворился решением ЦК. Он поскакал в Москву, козырял там перед московскими работниками именем ЦК КП(б) Грузии, злоупотреблял доверием московских работников к ЦК КП(б) Грузии и добился все-таки того, что восстановил в аппарате госбезопасности Грузии явно негодных работников».

В Тбилиси командировали десять работников центрального аппарата МГБ СССР под началом полковника Виктора Георгиевича Цепкова, заместителя начальника следственной части по особо важным делам. Михаила Барамию арестовали. Его не били, но не давали спать, требуя назвать участников «возглавлявшейся им националистической группы». Так же допрашивали и бывшего министра Рапаву: «Давали спать в сутки не больше часа. Я, сидя на кровати, начинал дремать, тогда кровать опрокидывали и выносили из камеры все: табурет, тумбочку, мусорный ящик, чтобы мне не на чем было сидеть и дремать».