Книга Жуков. Портрет на фоне эпохи - Л. Отхмезури

Месяцы, проведенные в КУВНАС, бесконечные дискуссии с преподавателями и другими курсантами, серьезная атмосфера учебных аудиторий навсегда изменили Жукова. Он приобщился к оперативному искусству и понял его. Он впервые вышел за рамки тактики, которая могла остаться для него потолком. По его собственному признанию, и которая интересовала его: «Я усиленно занимался ею [тактической подготовкой] на протяжении всей моей 43-летней военной службы, от солдата до министра обороны»[156]. Конечно, он никогда не был теоретиком и не написал научных трудов по этой теме; лекции, прочитанные им в Берлине в 1945 и 1946 годах, не выдают в нем ни глубокого, ни оригинального военного мыслителя. Хотя занятия на курсах расширили его кругозор и увеличили багаж знаний, Жуков был и навсегда остался практиком. Если Александра Василевского, его свата, или Василия Соколовского, а еще больше Антонова – людей спокойных, с уравновешенным характером, всегда привлекала штабная работа и теоретические вопросы, Жуков больше всего любил гром пушек, запах пороха, вид мчащихся вперед танковых соединений, и при каждой представившейся возможности будет наслаждаться ими в 1943–1945 годах, в любую погоду останавливаясь на перекрестках вместе со своим генералом для особых поручений Минюком, начальником своей охраны Бедовым и с шофером Бучиным. По окончании курсов Жуков получил отличные оценки и аттестацию, в которой имелась такая фраза: «С успехом может руководить общетактической подготовкой полка и дивизии. По наклонностям и характеру командир явно строевой (к штабной работе мало годен)»[157].

И все-таки нельзя не отметить, что из всех видных советских полководцев именно он имел самую слабую теоретическую базу. Всего пятнадцать месяцев обучения: двенадцать в 1924–1925 годах и три в 1929 году. Сравните это с десятью годами, которые Антонов провел в военных академиях, сначала в качестве слушателя, затем в качестве преподавателя; с шестью годами учебы Захарова, пятью Баграмяна, четырьмя Конева и Малиновского, тремя Василевского. Зато Мерецков, Рокоссовский и Тимошенко были, как и Жуков, практически самоучками. Сам он не только не комплексовал по этому поводу, но даже вынес убежденность в том, что «хорошо воевали в этой войне те командиры, кто учился не в классах, а на поле боя»[158].

Но теория оперативного искусства, при всей ее амбициозности, при всем новаторстве, была далека от практики. И сидевшие в Москве высшие руководители, и Жуков знали, что, если в 1929 году в Красной армии имелись гениальные теоретики, у нее совершенно не было сил и средств, необходимых для осуществления оперативного искусства на практике. «К 1928 году, – пишет он, – имелось лишь 1000 военных самолетов, в основном старой конструкции, всего 200 танков и бронемашин. […] Смешно сказать, к концу 1928 года в войсках было лишь 350 грузовых и 700 легковых автомобилей, 67 гусеничных тракторов!»[159]То есть в двадцать раз меньше, чем у французской армии в то же время. В период 1928–1935 годов Тухачевскому удастся убедить политическое руководство в необходимости создания практических механизмов для претворения в жизнь оперативной теории.

Четыре человека, сыгравшие главную роль в возвышении Жукова

Вернувшись в Минск, Жуков вновь принял командование своим полком. В мае 1930 года его назначили командиром 2-й бригады в той же 7-й кавдивизии. Теперь под его началом было два полка: 39-й и 40-й, то есть 2500 сабель. Через несколько недель командиром 7-й дивизии стал Константин Рокоссовский. Тимошенко, командир 3-го кавалерийского корпуса, вскоре получил должность заместителя командующего Белорусским военным округом. То, что карьера Рокоссовского и Тимошенко была более быстрой, чем у Жукова, объясняется их более ранним вступлением под знамена большевиков. В пользу Тимошенко сыграло и то, что он был выходцем из Конармии, бывший командующий которой, Буденный, возглавлял генеральную инспекцию кавалерии, где принимались решения о кадровых назначениях. Ворошилов, еще один выходец из Первой конной, в 1925 году сменил Фрунзе на посту главы Народного комиссариата по военным делам. Рассмотрим повнимательнее этих людей, которым предстояло сыграть важную роль в карьере Жукова.

Жизненный путь Константина Рокоссовского похож на жизненный путь Жукова. Родившийся через несколько дней после него в городе Великие Луки, в бедной русско-польской семье, он в 1914 году отправился добровольцем на фронт, служил в драгунах, был награжден двумя Георгиевскими крестами и дважды ранен – доказательство его незаурядной смелости. В 1916 году был направлен в унтер-офицерскую команду, затем в школу прапорщиков. После Октябрьской революции возглавил Красную гвардию недалеко от Архангельска. В 1918 году командовал эскадроном, в следующем году уже полком, еще дважды был ранен, награжден двумя орденами Красного Знамени. Благодаря таланту командира, великолепному тактическому мастерству и незаурядному уму он в 1926 году был направлен в Монголию для обучения монгольской кавалерии. Этот человек огромного роста (1 м 93 см) с очень яркими голубыми глазами, хорошо поставленным голосом произвел большое впечатление на потомков Чингисхана. Знание им этого региона объясняет его участие в первых после Гражданской войны операциях Красной армии за пределами советской территории – против китайцев. В 1929 году китайские войска, подчиняющиеся Гоминьдану, при тайной поддержке японцев, захватили Китайско-Восточную железную дорогу (КВЖД), находившуюся под советским управлением. Ворошилов убедил Сталина, настроенного поначалу осторожно, действовать решительно. В августе была образована Дальневосточная особая армия, командующим которой назначили Блюхера. 17 ноября Красная армия успешно осуществила свою первую операцию по окружению, задействовав в ней бронетанковые войска и авиационное прикрытие. Китайские банды были разгромлены или рассеяны. Кавалерийская бригада под командованием Рокоссовского особо отличилась в боях, и он был награжден третьим орденом Красного Знамени. Вскоре после этого его назначили командиром 7-й кавдивизии в Белоруссии.

Семен Константинович Тимошенко, бывший старше Жукова на год, сделал молниеносную карьеру. Украинец, тоже бывший кавалерийский унтер-офицер царской армии, он вступил в партию в 1917 году, в 1919 году участвовал в обороне Царицына, где познакомился со Сталиным, затем командовал дивизией в Первой конной армии Буденного. Высокого роста, с обритой наголо головой, человек огромной силы, Тимошенко был живым воплощением физической мощи. Исаак Бабель в своей «Конармии» описал его как комок насилия и энергии, воодушевляющий подчиненных криком и плетью. После окончания Гражданской войны он стал командиром 3-го кавалерийского корпуса, в который входила дивизия, где служил Жуков, затем стал заместителем командующего Белорусским военным округом. Убежденный большевик, преданный Сталину и Ворошилову, он неустанно боролся за повышение дисциплины и положительно относился к механизации РККА. Тимошенко был не так плох, как репутация, созданная ему страшным 1941 годом, когда Сталин перебрасывал его с одного поста на другой, от одного поражения к другому. Жуков всегда защищал его и уверял Симонова, будто Тимошенко никогда не искал милостей у Сталина. Трудно в это поверить: Тимошенко проявил себя ревностным исполнителем в период большой чистки 1937 года. Тем не менее в своих «Воспоминаниях» Жуков явно старается причислить Тимошенко к поколению маршалов Победы – к «своему» поколению.