Книга Невеста шотландского воина - Адриенна Бассо

– Грейс, вы что-то скрываете от меня. Почему монахиням так срочно понадобилась моя защита? Что или кто угрожает им?

– Родерик Фергусон. – Как только с ее губ слетело это имя, Грейс опять стало страшно. – Вы должны остановить его, Эван. Пожалуйста, умоляю!

– А с какой стати Родерику нападать на монастырь?

Грейс поежилась. Признание, как известно, облегчает душу, но признаваться в своих прегрешениях всегда нелегко – это не только стыдно, но и больно. Особенно перед Эваном. Но Грейс ничего не оставалось, как сказать правду:

– Из-за меня. Я всему виной.

– Из-за вас? Почему?

– Родерик думает, что Аластера убили, более того, он считает меня виновной в его смерти. Он хочет, чтобы я в этом призналась перед лицом всего клана, а также сказала, что это все придумал Дуглас.

– А-а, теперь я понимаю, почему вы так расстроены. – Эван опять нежно прижал Грейс к груди. – Вот до чего доводит жажда власти, по-видимому, из-за нее Родерик повредился в рассудке. Никто, у кого есть хотя бы капля разума, не поверит в эту чушь. Если Родерик вздумает возводить на вас подобную напраслину, все тут же увидят его глупость и ложь.

Эван не знал всей правды, и слова искреннего участия не поддержали, а напротив, больно ранили Грейс в сердце. Оставаться в его объятиях стало тяжело, и Грейс отстранилась.

– Глупо или нет, но Родерик не свернет со своего пути. Он считает себя обманутым, кипит от возмущения, он совершенно уверен в своей правоте… – Грейс запнулась в нерешимости. – Эван, вы сможете защитить монастырь? Защитить ни в чем не повинных бедных монахинь?

Эван ответил не сразу, пауза затянулась настолько, что у Грейс поползли по спине мурашки.

– Бо́льшая часть моих людей осталась в Тайри, – наконец, промолвил он. – Со мной небольшая группа воинов, и мне будет трудно противостоять отряду Родерика.

– Понятно… – Грейс повесила голову. Неужели ей придется согласиться на условия Родерика, чтобы отвести беду от монастыря? Маккенна, родной брат, был слишком далеко, Эван оставался ее последней надеждой.

Грейс повернулась и, понурившись, пошла прочь, но Эван удержал ее. Положив руку ей на плечо, он повернул ее лицом к себе.

– Если у меня мало людей, это вовсе не означает, что я не смогу отбить у Родерика охоту напасть на беззащитных монахинь, в том числе на вас, Грейс.

Она облегченно вздохнула, но тут же спохватилась:

– Но как же вы отобьете нападение, если у вас так мало людей?

– Придется пошевелить мозгами. Хитрость на войне – великое дело.

Эван подмигнул Грейс, и от этой улыбки у нее стало легче на душе. Она сразу поверила ему. У Эвана были свои недостатки, хотя у кого их нет, но Грейс верила, что он возьмет верх в противостоянии с Родериком.

– Спасибо.

Улыбка скользнула по губам Эвана.

– Не спешите меня благодарить. Да, я помогу вам, но при одном условии.

– Да? И каково ваше условие?

– После того как я отобью нападение Родерика, я вернусь обратно в Тайри вместе с вами, Грейс. Вы станете моей женой и поедете со мной.

От этих слов Грейс бросило в жар. Она не в первый раз слышала от него такое предложение, но в предыдущий раз, две недели назад, оно прозвучало несколько иначе, чем сейчас. Но и в тот раз, и сейчас оно пробудило в Грейс тайное желание, и опять она запретила себе прислушиваться к нему.

Если бы обстоятельства сложились иначе, она с радостью откликнулась бы на его предложение. Будь все иначе, возможно, у нее хватило бы смелости самой признаться ему в своей любви. Но нет, Эвану была нужна другая женщина, не такая, как она.

Хоть в этом было нелегко признаваться, Грейс понимала: как ни крути, но правду придется сказать. Всю правду. Ночью она не выспалась, мысли ее путались, давала знать усталость, но Грейс понимала, что поступает правильно, хотя делала это с большей неохотой. Ей надо было объясниться с ним начистоту, Эван заслуживал подобной откровенности.

Грейс потерла пальцами виски, как будто пыталась сосредоточиться. Решительно вздохнув, она начала:

– Откровенное стремление Родерика к власти выглядит глупым, эгоистичным и своекорыстным, но здесь не только это.

Эван склонил голову.

– Грейс, давайте поговорим об этом потом, а сейчас мне надо посоветоваться со своими людьми и составить план действий.

– Нет-нет, Эван, вы должны выслушать меня. Родерик не сошел с ума. Он говорит правду… – Грейс запнулась, как будто перед прыжком в неизвестность. – Да, я убила Аластера. Я убила своего мужа.

Сказать, что Эван был потрясен, означало – не сказать ничего. Убить своего мужа? Это невозможно! Однако серьезность выражения лица Грейс, ее страдания были очевидны. Вопросы вертелись и кружились в голове Эвана. Почему? Как? Когда? Не готовый ответить на эти вопросы, он покачал головой.

Ценитель и поклонник женской красоты, Эван тем не менее не питал в отношении прекрасного пола никаких иллюзий, считая его способным на убийство. Если могли быть какие-то сомнения на этот счет, то они давно рассеялись. Наглядным примером для него стала его собственная мать, которая была готова на все, в том числе и на убийство.

Но Грейс? Разве она способна на это? Такая добрая, нежная, благородная?!

– Так вот почему вы хотите в монастырь, – полувопросительно, полуутвердительно произнес он хриплым от волнения голосом.

Кивнув головой, Грейс потупилась.

– Простите меня, но я думала только о себе. Я шла в монастырь с единственной мыслью – замолить свой тяжкий грех. Надеюсь, Господь Бог помилует и простит меня.

«Боже, неужели это правда?» У Эвана моментально пересохло в горле. По ее виноватому взгляду он понял: да, это правда. Но что было еще страшнее, и это тоже было ему ясно: это была не вся правда. Что же произошло между Грейс и Аластером? Он бил ее? Унижал? Был ей неверен? Ревность, о, это мучительное и гнетущее чувство могло подвигнуть Грейс на преступление. Ревность могла легко превратить нежную, любящую жену в злобную фурию. Да-да, вероятно. Произошло именно так. Ослепленная гневом Грейс пошла на преступление. У Эвана отлегло от сердца. Не зря говорится: понять человека – значит простить его.

– Грейс, вы должны открыть мне всю правду. Как это произошло?..

– Это он! – вдруг крикнула Грейс. – Вы слышите? Он скачет сюда.

Моментально воцарилась мертвая тишина. Все, кто был во дворе, напряженно прислушивались к отдаленному топоту копыт. Он явно надвигался. Надо было действовать немедленно.

– По коням! – коротко приказал Эван, и все его люди тут же вскочили на лошадей, причем многие обнажили мечи.

Пока Эван колебался, какой выбрать боевой порядок, чтобы достойно встретить Родерика, позади него раздался тихий женский голос: