Книга Выше Бога не буду - Александр Литвин

– Как вы себя чувствуете?

– Нормально. А что?

– У вас давление 180!

– Доктор, скорее всего ваш аппарат неисправен, давайте еще раз.

Теперь я сидел в своей резиновой лодке и плыл по реке, было раннее утро. Шипение тонометра отвлекло меня от мыслей.

– Да, действительно, – улыбнулся доктор, – космонавт. 110 на 70.

– Вот и отлично, – сказал я и пошел по своим делам.

Я начал искать литературу о способностях людей в экстремальной ситуации. То там, то здесь я находил примеры. Женщина подняла громадную бетонную плиту, освобождая своего ребенка. Человек без всякой подготовки смог преодолеть все лабиринты отсеков корабля и выйти на поверхность спустя 10 минут после кораблекрушения, и при этом он никогда ранее не тренировался в остановке дыхания. Однажды я наткнулся на такой феномен: человек без помощи рук удерживает на груди многокилограммовый лист металла. Тоже мне удивил! Моя мама и сейчас, в преклонном возрасте, может делать то же самое. Вот это я точно не считал за что-то особенное. В школе я спокойно приклеивал к руке все металлическое, а позже эта способность стала у меня еще одним индикатором: есть сила или нет. Я попробовал как-то то же самое сделать в самолете – увы, ничего не получилось. Я знал, что моя интуиция с высотой снижалась, но вот о том, что с высотой так же меняются мои свойства магнитного характера, я не знал. Почему так происходит? В чем механизм? Как я меняюсь с высотой? Я искал, искал, но пока ответа не было.

59

Прошла зима, и, как всегда, с апреля я продолжил строительство дома. Задача была простая: нужно было достроить фронтоны, установить стропила и к осени закончить крышу. Для такой ответственной работы я нанял бригаду строителей, и сам все свободное время проводил там. Мне хотелось, чтобы все было идеальным, чтобы дом был красивым, и я никак не мог оставить работу без контроля. В один из дней были выведены четыре фронтона – треугольники по торцам здания, с круглыми окнами в их центре. Высота треугольников составляла примерно четыре с половиной метра с основанием в десять метров. Фронтоны были выложены толщиной с кирпич. Осталось положить всего лишь несколько кирпичей, чтобы закончить каменные работы и приступить к монтажу. Мы работали на высоте десяти метров. В течение всего дня был ветерок, заметный, но не сильный. Он кончился внезапно, как будто выключили вентилятор. И стало необычно тихо. Я поднял голову, осмотрелся. На западе горизонт был бурым.

– Все бегом вниз, сейчас начнется!

Строители не поняли:

– Что начнется?

– Бегом!!!

Иногда армейский опыт позволяет управлять людьми, к тому же и строители его имели. Все, пока еще ничего не понимая, кинулись вниз. Надвигалась песчаная буря. Такие катаклизмы периодически случались и случаются после того, как в соседнем Казахстане распахали целину на миллионах гектаров. Ураганный ветер поднимает огромную массу земли со вспаханных весенних полей, и вся эта масса летит со скоростью сто двадцать километров в час, сметая на своем пути все препятствия и обрабатывая, как наждачным инструментом, все, что можно.

Буря надвигалась стремительно, и я понимал, что фронтоны мои сейчас повалятся, так как раствор еще не схватился. Да даже если и схватился – парусность большая, они не связаны между собой, и сдуть их может ветер и меньшей силы. Я лихорадочно стал вспоминать, что там говорила бабушка по поводу ветра, как остановить, что делать. Кроме стихов Пушкина, в голове ничего не было. «Ветер, ветер, ты могуч, ты гоняешь стаи туч…» Ох, как жалко работу и время, да еще кирпича совсем впритык, я ж все до последнего рассчитал. Не рассчитал только вот эту бурю. Мама утром говорила: будет ветер, сильный. Да, точно, говорила. Рыжик купался в песке и несколько раз подряд перевернулся. Маму надо слушать. Так. Что делать? Град… если град надо бросать кочергу! Кочерги нет. Кроме щебенки и кирпича, под рукой у меня ничего. Полведра раствора. Строители пулей сбежали и оставили и инструмент, и раствор. Я взял это ведро и сколько было сил бросил его в сторону надвигающегося ветра.

И началось. Я успел только сбежать вниз и наблюдал, как с соседнего дома ветер поднял огромную крышу вместе со стропилами, перенес ее метров на двадцать и бросил оземь. Трансформаторная будка, стоящая на двух фундаментных блоках, сползла и завалилась на бок. Порыв был такой силы, что в воздух взлетело все, что могло. Бочка-двухсотка, полная воды, опрокинулась, как будто пустое пластмассовое ведро. Все стихло так же стремительно, как и началось. Я отошел от дома, посмотрел вверх: фронтоны мои стояли как ни в чем не бывало. Ребята-строители тоже задрали головы и удивлялись: стоят. Стоят, как огромные паруса, и ветер их не истрепал. Строители уже было решили, что все придется делать заново. Они знали, что кирпича у меня поштучно и ожидали, что теперь будет возможность еще раз подзаработать. Они не были такими уж алчными и действительно хорошо работали, но, как говорится, больше работы – больше денег. Но работы не было – фронтоны стояли, как будто урагана и не бывало. Один парень, который наблюдал за мной, когда я скидывал ведро с раствором, сказал: «Зря ты ведро-то сбросил, ничего бы не случилось. Видишь, все стоит. А так, придется опять маленький замес сделать, да и ведро всмятку». Нет, не зря я это ведро кинул в пасть буре.

Иногда природе надо дать что-то малое, чтобы она не взяла большего. Это я точно знал! Это понимание пришло моментально. Когда осматривался, я уже знал, что что-то надо сделать, а вот потом все произошло автоматически.

Вечером я размышлял о жертве. О традициях жертвоприношения. Эти традиции сильны в любой религии и в любом народе. Я встречал их и продолжаю встречать. Ни одна традиция не имеет необоснованного появления. Да, в процессе жизни она обрастает легендами, домыслами, фантазиями и специально введенными искажениями в угоду политического момента. Но изначально в традициях – только тысячелетние наблюдения и применение их на практике. То же самое относиться и к жертвоприношению. По сути, любая медицинская прививка – тоже есть жертва, только жертва научно доказанная. Человек переносит болезнь в легкой форме и приобретает иммунитет, в некоторых случаях – пожизненный. Это самая натуральная жертва. Природа получает свое, человек свое – и все довольны. Так, вероятно, случилось и в этот раз. Я отдал ведро с раствором – железо и камень, и этого было достаточно, чтобы оставить мне мою крышу. Моя крыша устояла! Я вспоминал и вспоминал свое ощущение. Мне важно было его вспомнить: какая эмоция, о чем я думал в этот момент, почему именно так, а не иначе. Зацепиться было не за что. В основе было только одно не проверенное мной знание: когда идет град – надо бросить кочергу. Не пробовал, не знаю, работает или нет. Пойдет град – брошу.

60

Я все время наблюдал за природой, мне с детства было интересно знать три вещи: место моего положения на поверхности земли, погоду и все, что с ней связано, и оперативную информацию. Карта, компас, бинокль, термометр и радио – эти предметы были всегда рядом со мной. Это был комплект любопытного человека. Как мне в те годы не хватало Интернета! Сейчас в моем телефоне есть все: навигатор, компас, бинокль, термометр, барометр, альтиметр, уровень, счетчик шагов, карта звездного неба, фотоаппарат, видеокамера, даже измеритель уровня шума в децибелах. И есть Интернет – величайшее изобретение человеческого гения. Я в принципе знал, что так и случится в будущем, что придет время – и телевизоры будут плоскими, что телефонная связь будет привычной вещью, и всем этим я буду успешно пользоваться. Так все и произошло, но у меня по-прежнему есть самые обычные, проверенные временем вещи. Карта, компас, бинокль, термометр и радио. Все это лежит в моей машине, и я никогда не отправляюсь в путешествие без этих предметов, не смотря на то, что и заряженный телефон всегда со мной.