Книга Политические убийства. Жертвы и заказчики - Виктор Кожемяко

Что думает о трагедии «Курска» и о том, что вокруг нее сейчас развернулось, человек, вся сознательная жизнь которого связана с подводным флотом? Мой собеседник – Герой Советского Союза вице-адмирал в отставке Рудольф Голосов.

– Рудольф Александрович, для вас было неожиданностью то, что произошло с «Курском»?

– Да. Ситуация незаурядная. Настолько эти лодки-ракетоносцы у нас мощные, современные, что ожидать чего-либо подобного, тем более в своих водах, на учениях, конечно, я не мог.

– И вот вы услышали такую весть. Что при этом подумали? Кстати, где и как услышали?

– Был с женой на садовом участке. Уже первое сообщение, что атомная подводная лодка легла на грунт, меня сильно насторожило. Ведь так просто этого не бывает. Ну а после второго сообщения вскочил в машину и погнал в Москву. Сразу же позвонил в главный штаб ВМФ оперативному дежурному. Представился, сказал, что имею опыт спасения подводных лодок, предложил свои услуги, если они понадобятся.

– И какие мысли у вас были, когда вы гнали машину в Москву, а потом связывались со штабом?

– Во что бы то ни стало спасти ребят, если это возможно!

Больше всего с самого начала я склонялся к версии столкновения. А что американские подводные лодки там все время пасутся, это я знал по собственной службе.

Дальше, по мере поступления информации, у меня стала складываться более конкретная возможная картина трагедии. Норвежские водолазы сообщили, что у лодки поднят перископ. Если она находилась под перископом, значит, трагедия произошла в момент всплытия. Сомнительно, что это было столкновение с надводным кораблем: командир не мог бы его не заметить и не услышать.

А вот с лодкой – вполне вероятно! Потому что американцы действуют довольно нахально, следя за нами и собирая свою информацию. Замечу, что, когда лодка меняет глубину в момент всплытия или, наоборот, погружения, меняются условия прохождения акустических волн. И американец, потеряв контакт с нашей лодкой, то есть не видя и не слыша, мог полезть, что называется, на рожон.

Но просто от столкновения не могло быть таких повреждений, которые сейчас описаны. Эти лодки, к которым относится «Курск», имеют большую глубину погружения – порядка 500 – 600 метров, потому корпуса соответствующей прочности. Произошел взрыв, причем такой силы, что сразу были затоплены все отсеки. И люди погибли. Мне было ясно уже на третий день (наверное, и командованию тоже), что почти все они сразу погибли.

– Говорят еще о возможности мины…

– Это было бы понятно – взрыв мины может вызвать детонацию боезапаса. Но вероятность встречи с миной в этом районе все-таки крайне мала. Прошло после окончания войны более полувека, а если учесть, когда мины ставились, – и того больше. Мина могла быть только якорная, а за это время все крепления уже перержавели. Я служил там, на Севере, десять лет – обнаружения мин даже тогда были крайне редкими, а с тех пор сколько времени прошло. Хотя теоретически – пусть один шанс из тысячи – вариант такой остается.

– А еще какие-то версии могут быть?

– Могут быть и другие, самые сногсшибательные. Но эти две, на мой взгляд, наиболее реальные.

– Американцы столкновение отрицают. Они говорят о взрыве торпеды на самой лодке или о том, что в нее ударил торпедой наш же корабль. Только не о столкновении! Лодку «Мемфис», которая была в районе наших учений, а потом почему-то срочно зашла в норвежский порт, они, конечно, нам не показывают, а вторую свою лодку, которая там была, даже не называют. Все это при той хваленой американской открытости, которой отечественные «демократы» все время противопоставляют нашу закрытость, выглядящую в их характеристике ну прямо какой-то патологией. Не так ли?

– Абсолютно согласен. Между тем я слышал недавно по телеканалу ТНТ ссылку на высказывание кого-то из экипажа «Мемфиса». Говорит: мы находились в пяти милях, мы слышали взрывы.

Насчет пяти миль можно считать специально запущенной «дезой»! И непонятно, почему это Норвегия, которая хоть и является членом НАТО, но не допускает в свои порты атомные суда, на этот раз сделала исключение.

Выходит, так: мы, пострадавшая сторона, должны все раскрыть, а они почему-то молчат и к себе близко не подпускают.

Кстати, что такое пять миль? Это около девяти километров. А что вы там делали? Если вы сейчас стали такими нашими друзьями, давайте, как говорится, карты на стол. Будь я сегодня следователем, я бы набросал две-три страницы вопросов, даже подсказал бы, где находятся ответы на них, и давайте, братья-американцы! У вас спутниковая навигация, у нас – тоже. Покажите на карте, где была ваша лодка, а мы доложим, где наша. Многое прояснится. По времени давайте посмотрим и так далее.

Масса достаточно простых первоочередных вопросов! Но они пока остаются без ответа.

– А как в связи с этим вам нравится позиция большинства наших СМИ?

– Несли, извините за выражение, всякую ахинею, которая меня крайне возмущает. И потом: военное дело в любой стране предполагает определенную секретность. Чаще всего как сообщают? В таком-то районе будут проходить учения. Правильно! Ну зачем, скажите, широкому кругу лиц знать, какие там отрабатываются задачи? К тому же это только специалист может понять и разведчик. Тебе хочется детектива? Читай детективы – их много понаписано.

Второе. Если вы хотите гласности, это в такой трагической ситуации все же должно быть направлено на что-то конструктивное. Между тем, сколько я ни слушал, сколько ни читал наших «демократических» СМИ, не нашел там и крупицы чего-то полезного для дела. Более того, параметры, цифры и прочие данные сплошь и рядом перевирались и искажались. Какая же от этого может быть польза?

Создается впечатление, что для этих СМИ трагедия флота и всей страны – просто очередная сенсация, из тех, которыми они повседневно кормятся.

На мой взгляд, гласность вовсе не предполагает, особенно опять-таки в военном деле, сразу же, как только что-то произошло, вынь и выложь причины, обстоятельства, следствия. Да разобраться же надо! А чтобы разобраться, нужно ведь время.

Нет, кричит какая-нибудь Миткова, давай – и все! Вот, дескать, Мамонтова с РТР пустили на крейсер «Петр Великий», а нас с НТВ – нет. Но почему всех вас надо пускать на боевой корабль с ядерной установкой? Людей, не имеющих представления о безопасности в море, о правилах нахождения на корабле, тем более атомном. Да и дадите ли вы что-нибудь для дела полезное? Нет, просто хотите первыми выйти на экран.

Сочиняются всякие домыслы, идет болтовня, перепеваются сплетни разного рода…

– Однако и политические дивиденды стараются извлечь! Сейчас-то уже совершенно ясно, что решили использовать трагедию моряков для очень агрессивной и грязной политической кампании.

– Это, по-моему, было ясно почти с самого начала. Читаю: вот мы, четвертая власть, добились все-таки, что Путин прилетел в Североморск. Сколько спекуляций было и продолжается на этом: почему не полетел немедленно? Я за Путина не голосовал, не буду говорить, что он шибко умный и хороший, но я полностью согласен с его заявлением о том, что каждый должен быть на своем месте.