Книга Последний ребенок в лесу - Ричард Лоув

Если учителям суждено наладить порванную связь между молодежью и миром природы, они, как и большинство из нас, должны противостоять тем последствиям, к которым непреднамеренно привело образование, основывающееся на абстрактно-научном подходе, то есть противостоять экофобии и отмиранию естественно-научных дисциплин. Не менее важна волна реформ образования, базирующегося на тестах, оно стало ведущим в конце 1990-х годов и оставило мало места для традиционного изучения природы на практике. Хотя некоторые педагоги-первопроходцы плывут против течения, участвуя в международных движениях и поддерживая рост образования на базе изучения природы в классе и вне его (о чем будет рассказано в последующих главах), многие образовательные учреждения и тенденции настоящего времени являются, по существу, частью проблемы.

Силиконовая вера

Джон Рик, которого я уже ранее цитировал на страницах, отведенных проблеме вводимых общественностью ограничений на игры, — учитель по призванию, оставивший инженерную профессию, чтобы учить восьмиклассников математике. Он обескуражен тем, что из классов исчезло изучение самой природы, его заменили дискуссии об экологических катастрофах.

Я попросил Рика рассказать, как он представляет себе класс, где царит атмосфера увлеченности естественными науками. «Я все время прихожу в класс, где нет и следа природы, — ответил он. — К сожалению, таковым является сегодня практически любой, в который вы зайдете. Наши классы стали до такой степени индустриализированными, что места для природы не остается и в школьной программе». Школьная программа, принятая после реформы, ограничила многие области уроками чтения, письма и математики. Конечно, это жизненно важные предметы, но, по мнению Рика (и я его разделяю), реформа слишком далеко ушла от того образования, которое принято считать всесторонним. Рик уточнил:

«В обществе, к которому мы готовим наших детей, главной ценностью является жизнеспособность потребителя. О работах Джона Муира, Рейчел Карсон или Алдо Леопольда[67]очень редко (если вообще когда-нибудь) рассказывают детям в средней школе. Даже в тех областях науки, где изучение природы могло бы сыграть важную роль, преобладает механистический, отстраненный взгляд на природу. Как работает сонар летучей мыши, как растет дерево, какой состав почвы способствует быстрому росту урожая? Дети представляют себе природу как лабораторный эксперимент.

Какова альтернатива? Я так и вижу класс, развернутый лицом к природе как в переносном, так и в прямом смысле. Классными комнатами станут лесные угодья, здания будут обращены к природе, территория школы будет покрыта садами. Учиться читать и писать будут по работам натуралистов. Математика и науки будут рассматриваться как способ объяснения загадок природы, как потенциал для удовлетворения потребностей человека; это поможет понять, как все в мире взаимосвязано. Всестороннее образование будет означать изучение базовых принципов, оно приведет к развитию общества, которое, заботливо ухаживая за природой, одновременно вносит свой вклад в процветание человечества. Ценность прогресса не нуждается в патенте. Прогресс измеряется нашей способностью взаимодействовать с природой и нашим умением ее сохранять. Можем мы научить детей, глядя на цветок, видеть его всесторонне: и красоту его, и здоровье экосистемы, и его целебные свойства?»

Наша система образования очарована, прямо-таки загипнотизирована тем, что можно было бы назвать силиконовой верой: близоруким представлением о том, что в высоких технологиях — путь к спасению. В 2001 году «Альянс в защиту детства», некоммерческая организация в Колледж-Парке, штат Мэриленд, выпустила в свет «Фальшивое золото: критическая оценка детства за компьютером» — документ, который поддержали более восьмидесяти пяти экспертов в области неврологии, психиатрии и образования, включая Диану Равич, бывшего помощника министра образования США, Мерилин Бенойт, избранного, но еще не вступившего в должность президента Американской академии детской и подростковой психиатрии, ученого-исследователя Джейн Гудалл. В «Фальшивом золоте» указано, что тридцать лет исследований в области технологий образования со всей определенностью привели к одному: к связи между компьютером и обучением детей (некоторые стандартные тесты показали, что программы «заучивай и практикуйся» приводят к довольно скромному повышению результатов: они дают ученику гораздо меньше, чем занятие с педагогом один на один). Подписавшие «Фальшивое золото» обратились с предложением установить мораторий на использование компьютеров при обучении детей в школах, пока главный врач не даст заключение по поводу опасности воздействия компьютеров на здоровье детей. Удивила реакция общественности. Сразу после опубликования документа был проведен интернет-опрос, участников которого спрашивали, поддерживают они мораторий или нет. Из трех тысяч ответивших с предложением согласились 51 %. И все они — пользователи Интернета.

Однако проблема заключается не в самих компьютерах, а в том, что они оказались средством, зависимость от которого приводит к вытеснению иных путей обучения, в частности через приобщение к искусству и природе. Щедро направляя деньги и средства на электронику, мы допускаем, чтобы менее модные, но более эффективные средства обучения приходили в упадок.

Тот факт, что искусство стимулирует процесс обучения, давно признан. В 1995 году анализ, проведенный Советом колледжей, показал, что студенты, изучавшие искусство более четырех лет, набрали на сорок четыре балла больше по математике и на пятьдесят девять баллов больше по словесности при тестировании на SAT[68]. При этом за прошедшее десятилетие изучение музыки в общеобразовательных школах было сокращено на треть. За этот же период ежегодные затраты на технологические усовершенствования в школах утроились и достигли 6,2 млрд долларов. С начала 1999 до сентября 2001 года на технологические разработки в образовании, по данным Мерил Линч и компании, ушло около 1 млрд долларов. Одна из компаний по разработке компьютерного программного обеспечения сейчас рассматривает как целевую группы детей возраста от одного дня. Кроме того, во многих общеобразовательных школах продолжается сокращение искусствоведческих дисциплин и все меньше и меньше осуществляется проектов, нацеленных на практическое изучение природы вне помещений.

Во многих школьных программах искусство оказалось на задворках Сказать то же самое о предметах, на практике изучающих живую природу, нельзя. Пока нельзя. В последние годы дальновидные преподаватели и природоохранные организации пришли непосредственно в классы и нашли путь к умам молодежи, особенно на начальном и среднем уровнях обучения. Основанное на экспериментах, базирующееся непосредственно на изучаемом месте или ориентированное на окружающую среду образование предлагает многообещающую альтернативу. Сторонники возрождения интереса к изучению искусства в школах успешно доказывают, что искусство стимулирует интерес к математике и естественным наукам. Основываясь на ранее проводимых исследованиях, аналогичные аргументы могут привести и те кто убежден, что изучение природы стимулирует познавательный интерес и помогает решить проблему дефицита внимания.