Книга Завтра октябрь. Несветские истории - Елена Есина

– Нам за каждый иск платят по сто тысяч рублей, независимо от исхода, так что он, возможно, и не последний!

Да, поистине деньги – все! Нет другого мерила в наши дни.

Родился внук. В этого кроху Арина ушла с головой. Даже отношения со Славой подостыли. Некогда ей стало с ним встречаться. Надо было лечиться, работать и нянчиться. Такая хлопотня уматывала Арину, спала она, как раньше, хорошо, практически без мыслей. Славка все понимал, на встречах настаивал, но не сильно. Даже перестал снимать квартиру. Встречались на работе, в больничной палате, когда Аринка лежала на химиях. Ну и в ресторанчиках. Секс как-то сам собой практически ушел из их отношений. Теплота и нежность оставались. Весной взялись за отделку дома, теперь уже Арина торопила Славу закончить это быстро – по теплу Темку нужно вывозить на воздух.

Аринина болезнь прогрессировала. Второй этаж дома Слава доделывал один – прооперированная Арина лежала в больнице. Ей удалили метастазированные лимфоузлы, те, до которых смогли дотянуться хирурги. Часть метастазов осталась. Потом была очень мощная химия. После химии долго тошнило. Потому, наверно, показывая Насте дом, Арина проворчала:

– Пока меня оперировали, Славик тут поэкономил немножко, ламинат на второй этаж мог и получше положить.

– Ну, бабы, вы вообще офигели, – отреагировал Настин муж, услышав такое. – Славка ей целый дворец отгрохал! Вы что, сказку про золотую рыбку не помните?

Сорокавосьмилетие Арина совместила с новосельем. Наприглашала в новый дом много народу и радушно встречала гостей, несмотря на сильную боль по всему телу. Она надеялась, что эта боль – остаточный эффект после операции. Славка тоже был счастлив демонстрировать свое творение и, впервые за все время их встреч Арина увидела его пьяным. Вообще он не пил, был закодирован, но вот – раскодировался тогда, из-за первой Арининой операции. И сегодня выпил, чтобы достойно отметить новоселье и день рождения любимой женщины. Пить Славе было нельзя. Совсем он не разведчик. Вместо ожидаемой совместной ночи, когда Арина хотела высказать ему благодарность за то, что он во время ее самого большого несчастья, подарил ей самое большое счастье; за то, что он раскрыл в ней женщину, по сути, сделал из нее женщину; за то, что он заставил ее, наконец, поверить в свои достоинства, а не считать свои недостатки; за заботу, за конкретную помощь во всех текущих заботах в лечении, за дом – за все-все! – Слава устроил ей другое шоу. Слезливо стал обижаться на Арину, что в этот дом он не вхож, что она постоянно тут с дочерью и внуком и похвастался, орел степной, что строит дом для какой-то другой молодой женщины. Что он учел все ошибки, допущенные при строительстве Арининого дома, и тот дом будет лучше и построится еще быстрее. Но любит все равно только Арину. И будет с ней до конца.

– Ну, недолго, Слав, тебе осталось! Ты этот конец, как можешь, приближаешь. Задержалась я, видимо, на этом свете, всем поперек горла. Муж, как может, добивает, и ты, родной, вместе с ним. Один все хочет вырвать, другому строить понравилось. А чего не строить, да, Слав? – понесло Арину. – Есть член, есть деньги. Конечно, Славик, трахай и строй. Очень логичная и очень ритмичная жизнь! Можешь даже трахаться, не снимая строительной каски и не выпуская мастерка из рук. Трусы снимай, начинай, заканчивай и бегом на стройку! Женщины будут не против, я уверена. Сейчас, Слав, деньги возбуждают лучше любой прелюдии, не заморачивайся даже на такую фигню.

Зря она распылялась в красноречии, этот кисель уже пускал слюни во сне.

– Вот это да! – про себя уже кипела Арина. – Есть жена, есть сын, ему что, строить некому?

– Ой, стоп, стоп, Арина! Стоооп! – обнаружила себя в новой смысловой волне Арина. – Вот с этой ноты повтори, пожалуйста. Что там про жену и сына? A-а, ты про них подумала? Да-а? Это что ж мы вот таким темным лесом, кривыми дорогами, буераком, рекой и часто раком, дошли до того места, с которого нужно было начать. Ах, как интересно! Значит, пока тебя больную, перекошенную операциями, не пнули под дых, сказав, что не одна ты такая опупенная, есть помоложе и поздоровее. До этих пор ты, Ариша, не задумывалась о принадлежностях. Любит – значит мое. А это твое, ее, ее, и вот еще ее. Обидно тебе, да, девочка? Боже мой, какая же я сволочь, и даже нередкая в последнее время. Сейчас в Москве плюнуть некуда – попадешь в такую же, как я. Как бы так себя назвать, чтобы не материться? В такую же, тешащую свое тело чужим мужчиной, принадлежащим по паспорту другой женщине. Живущую совсем не на свои деньги. Все думала, Бог тебе дал эту любовь или дьявол? Да, все дает Бог – ему не жалко. А человек делает из этой данности то, что умеет. И только человек может решить – брать ему что-то или совесть поиметь. А кто сейчас думает про совесть? Нашу комсомольскую – ее отменили, другой взамен не дали. Мама жила в своих условиях и научить жить в коммерческих не умела. Батюшки сказали азбучную истину – оставь чужого мужа. Не поверила – любит же он меня, как оставить. И как красиво любит! Так может, по-настоящему он жену свою любит, если с самого начала сказал: «От жены не уйду». А ты, Ариш, боялась спросить, почему. Боялась, потому что берегла свое зыбкое счастье. Славка же от этих вопросов откупался, помогая тебе. Не тебе, церкви. Ему есть чем откупаться, он и откупается. А я своим здоровьем расплачиваюсь.

Извечные разговоры о половинках.

– Славка, Славка! – перевернула Арина на бок храпящего любовника. – Половинка ты моя! Я гнию изнутри, ну и ты туда же. Отделяться нам с тобой надо. Мне не жить больше, а тебе желаю еще много-много лет, отмечать День строителя-устроителя. Что ж ты вот так, миленький, тупо по-пьяному сдал себя? Уж лучше б ты обделался в кровати, что ли. Нет, взял и перепачкал дерьмом меня. Оно, конечно, существует в мире, среди всего прочего прекрасного. Я как-то нечаянно в него попала, и не одной ногой, похоже. Площадь соприкосновения с ним уже не дает мне дышать. Ты старался лечить мое тело. А с душой-то чего так поступаешь? Вон как она сейчас болит, я даже забыла, как ныли сегодня руки и ноги.

Сон был красивый – на берегу толклись Славка, Игорь, Александра Ивановна, Таня, адвокаты и еще много разных людей. Арина нырнула в море. Вода была бирюзовая, прозрачная и очень-очень чистая. Арина плыла под водой, как русалка, любуясь картинами подводного мира. Потом она вышла на берег очень красивого, совершенно пустынного острова. Арина была одна, и ей было хорошо.

– Лиска, мне какую – нибудь таблетку!

– Слав, мне тоже какую-нибудь таблетку, желательно яд.

– Прости.

– Бог простит.

Вечером следующего дня, Арина выронила чайник, хорошо, что тот был пустой, без кипятка. Позвонив дочери, Арина поняла, что не все слова может выговорить. «Инсульта мне только не хватает», – подумала Арина. Была некоторая потеря чувствительности в левой части туловища, но с дачи домой Арина приехала за рулем. Дома ее к жизни вернул Темка. Вот он – маленький кусочек ясного света наяву. Она играла с ним, приговаривая: «Ничего, Темочка, я умру, тебя дед подхватит. Куда он денется? Вот ты как на него похож. Я уж и забыла его взгляд… А ты на меня сейчас ну совсем, как Игорь, смотришь. Совсем, как дедушка, да, Темочка! Да, мой красавец!»