Книга Город на Стиксе - Наталья Земскова

Сначала она мне ужасно не понравилась: простое круглое лицо, улыбка как гримаса, поза. Но чем дольше я вглядывалась в ее необычную пластику, тем роднее мне она становилась.

Вот тогда я и перестала осваивать Город. Пережив здесь одну зиму, одно невозвращение и один роман, я сама вдруг оказалась им переварена, освоена, ассимилирована — пусть и в таком странном виде.

3

Вечером я позвонила Бернаро и сообщила, что готова к труду и обороне.

Это, естественно, было полным и беспардонным враньем: я была разбита, сбита с толку, а от слова «книга» меня бросало в мелкую дрожь. Статьи в таком состоянии писать еще можно, но только не книги. «Господи, хоть бы он передумал», — молилась я на телефон. Увы, безрезультатно.

— Мой водитель заедет к вам через час, — отозвался неумолимый Бернаро, — отдайте ему загранпаспорт.

— Что-что? — не поняла я.

— Ваш заграничный паспорт. Насколько я помню, неделю мы оставили для работы, и будет лучше, если эта работа пройдет не здесь, а, скажем, в Испании, в местечке NN, где живет мой продюсер.

Весть о том, что на днях нужно лететь за границу, привела меня в замешательство, но возразить было нечего. Я так долго оттягивала начало нашей работы — то Ленинград, то юбилей газеты, то водонеевский архив, — что теперь, как честный человек, просто обязана была согласиться на все его условия.

Но о поездке мы не договаривались!

— А виза?! — наконец, сообразила я, но Бернаро уже отключился.

В полной прострации я набрала Жанетту — спросить, что мне делать, услышала в ответ, что я над ней издеваюсь, и вообще она может отправиться на море вместо меня (про море я точно, забыла!), раз у меня есть сомнения, и начала собирать вещи. Приехал водитель Вася, забрал паспорт, а мне оставил кипу пресс-релизов концертной деятельности Бернаро за все двадцать лет, немногочисленные интервью и даже автобиографию. Все это не годилось совершенно.

Мой бюджет трещал по швам, но вместо того, чтобы экипироваться в преддверии ужасной осени, пришлось заняться предкурортным шопингом: бриджи, пара ярких футболок, купальник плюс длинное летнее платье на случай, если выйдем в свет. Нет, лучше три платья. От Берна-ро, как я понимала, можно ждать абсолютно всего, а, значит, нужно подготовиться.

Шопинг заметно исправил настроение, и, поразмыслив, я решила: жизнь все-таки прекрасна. Во-первых, смена декораций — это плюс. Во-вторых, море, где я не была просто невероятное количество лет, — это три плюса. Да, а почему не была я на море? Я не люблю загорать и лежать, а люблю узнавать и бродить — желательно по Прагам и Парижам. Но плавать я люблю. И море тоже. В конце концов, неделя — перебьюсь. Сделав короткий привал в «Кофе you», я позвонила Галине и получила три совета: не напрягаться, что бы ни происходило; не сгореть в первый день; не соглашаться на секс даже по приговору суда.

— Галь, ну, какой секс-то? — оправдывалась я на ровном месте. — Мы с ним едва знакомы.

— Вот именно поэтому я против секса, — скомандовала Галка. — Кто втирал вчера Жанке про международный стандарт из пяти встреч? А у вас их было четыре.

— Одна, Галь, где четыре?

— Первый раз он пригласил тебя в замок.

— Ну, раз…

— Второй — заявился на площадь.

— Но это ж не свидание! Не считается!

— Считается. Третий — проводил на поезд. Четвертый — встретил на вокзале. Формально все окей — осталась одна встреча. Море, кактусы, пальмы — на юге-то процессы ускоряются.

— Ну, раз одна, то почему ты против? — снова фыркнула я.

— С такими экземплярами, как наш Артур Мстиславович, необходимо двадцать встреч, а то и целых тридцать. Короче, не давать — и все.

— Ты говоришь на площадном жаргоне.

— Зато понятно, о чем речь.

— Да не собираюсь я ничего такого!

— Ну, в экспозиции мы все не собираемся, а как дойдет до кульминации, то все. Поэтому возьми презервативы.

* * *

Отпросившись у редактора на неделю и сдав проходной материал о планах филармонии на новый сезон, я решила значительно почистить перья и с этой целью на полдня засела в салоне красоты, записавшись на все процедуры. Меня мазали, красили, стригли, мне выщипывали, тянули, пилили, укладывали, и, покидая салон, я глубоко сочувствовала тем, кто это проделывает систематически. Ясное дело, эта красота продержится ровно до первого купания, но она мне придала хоть какой-то уверенности в себе, а, значит, мучиться стоило.

В середине дня за мной заехал все тот же водитель Вася, чтобы отвезти в аэропорт, и я с изумлением узнала, что маэстро, оказывается, полетит только завтра. И процити-ровала-вспомнила Хусейнова: «Без фокусов нельзя-с!»

Небольшого роста энергичный поджарый Хуан, встретивший меня в аэропорту Барселоны, ловко подхватил мой чемодан и с места в карьер начал рассказывать об Испании и перечислять те места, которые я должна непременно увидеть. Он не закрывал рта в течение двух часов, пока мы ехали, параллельно говоря по-испански по телефону, а меня время от времени посещали короткие острые приступы страха: еду одна неизвестно куда, неизвестно с кем и зачем.

— Вы не бойтесь, пожалуйста, — прочитал он мои мысли и протянул бутылку воды, — со мной вы в полной безопасности.

И точно, как по команде я перестала бояться и думала только о том, чтобы поскорее бросить вещи и бежать на море. Море было такого нестерпимо глубокого цвета, какой бывает лишь в рекламном проспекте. Казалось, оно находилось на расстоянии вытянутой руки — дорога все время шла ровной магистралью вдоль воды, — манило, зазывало, обещало. Ехала и сглатывала слюнки: как давно не была я на море! Наконец, мы подъехали к дому, и я ахнула: компактное трехэтажное здание было вмонтировано в скалу, нависающую над водой, и стояло даже не на первой береговой линии, а в самом море. Внутри дом оказался гораздо больше, чем представлялся снаружи.

Служащий по имени Хосе, невысокий улыбчивый молодой человек с гладко зачесанными назад волосами, проводил меня в комнату, располагающуюся в мансарде, куда мы поднялись по узкой лестнице. Комнатка была небольшая — метров десять-двенадцать, но окон в ней я не нашла: третья, выходившая на море, стена, состояла из прозрачного стекла, за которым скрывался балкончик. Я вышла на балкон и отпрянула: прямо под балконом шумели и пенились волны, легко доставая брызгами до первого этажа. Берега, пляжа, песка будто бы не было вовсе; только вода и вода, да еще скалы и небо составляли пейзаж. Неожиданно передо мной, где-то метрах в пятидесяти, прямо в воздухе показался объемный предмет. Он стремительно приближался, и в несколько секунд стало понятно — это сидящий под парашютом человек, которого тащит за собой небольшой катерок. Гигантский парашют сливался с ярко-синим небом, казалось, человек в очках и шлеме парит в воздухе без всяких приспособлений. Он подлетел довольно близко к балкону, что-то мне прокричал, широко улыбнулся и сделал разворот, едва не врезавшись в скалу. От страха я отпрянула и оказалась в комнате. Все это длилось несколько мгновений.