Книга "Альфа" - смерть террору - Михаил Болтунов

Из штаба нам сообщали о перемещении террористов, уточняли их местонахождение.

И. ОРЕХОВ:

- Пока лежал у люка, продумал каждый свой шаг. «Сейчас я вскочу, выбью люк. У самолета «Ту-134» два люка, которые выходят на крыло, значит, между ними салонная перегородка… Здесь я должен упасть, встать… Будут сложности с пассажирами, которые сидят у люка…»

Но в жизни оказалось все по-другому. Пассажиров на этих местах не было, спинки кресел оказались опущенными вперед, и люк упал в другую сторону.

Падаю в проход, вскакиваю. Дым, ничего не вижу. Тут еще ребята со всех сторон пошли. Поднимаю забрало каски. Понимаю, что попал в начало второго салона, где были пассажиры. В салоне темно, небольшая подсветка. Крики, стоны. Мы тоже кричим: «Где? Где?» Пассажиры показывают: «Вот они».

Мне достался один из бандитов, раненный в шею. Он сидел в третьем ряду салона, у прохода, и контролировал ситуацию. А порядок такой: если кто-то тебе попался, работаешь с ним до конца. Boт я и работал…

В. ДЕМИДКИН:

- По команде «Штурм!» мы стали открывать дверь кабины, но она не поддавалась. Оказывается, была привалена трупами. Налегли изо всех сил - открыли.

Вперед пошел Зайцев, я за ним. Слышу его голос: «Руки за голову!» Здесь, в коридорчике, который отделяет дверь кабины от салона, были двое террористов, мужчина мощного телосложения, ростом эдак под метр девяносто, и женщина. Оба с пистолетами. Зайцев неуловимыми движениями сразу уложил их на пол, лицом вниз, и побежал. Решительно действовали и мы. Мне досталась женщина, напарнику - мужчина. Я ее схватил и спустил по трапу вниз.

Выскочил в салон и увидел еще одну женщину, подумал - пассажирка. Сказал: «Пойдемте, вы свободны». И хотел помочь. Но она вцепилась в кресло, закричала: «Нет, нет, я хочу взорваться». Оглянулся, позвал товарища: «Володя, она взорваться хочет!» И мы вдвоем под руки подняли ее, передали вниз, ребятам.

Снова вернулись в салон, а Зайцев уже далеко. Тороплюсь за ним. Справа, помню, когда бежал, увидел труп мужчины. Но заниматься им некогда, надо было спасать живых.

Во втором салоне поработал уже Головатов с ребятами. Когда мы вбежали, все в креслах полулежали, полусидели с поднятыми вверх руками. Кто из них заложник, кто террорист - не очень разберешь.

Посветили фонарем, мужчина в кресле обернулся, и мы увидели у него два пистолета. Подхватили под руки - и вниз. Потом помогали пассажирам - кому одеться, кому собрать разбросанные бумаги, документы. Многие и этого не могли сделать - в шоке от страха.

Затем осмотрели сиденья, места под сиденьями и все углы и закоулки нет ли взрывного устройства. И наконец я спустился вниз. Было уже светло, вдалеке виднелись горы. Понял, что теперь увижу отца, мать, жену с сыном. Потом ребята не раз шутили, мол, Демидкин спустился с трапа и сказал: «Как хорошо жить!»

И. ОРЕХОВ:

- Прошло столько лет, а все вспоминается тот штурм. Странно, как по-разному перед лицом опасности ведут себя люди.

Наша группа поддержки должна была подъехать к самолету на аэродромном микроавтобусе, но водитель автобуса в самый ответственный момент струсил, отказался ехать. Пришлось ребятам в полной экипировке бежать через летное поле.

И противоположный пример. В самолете, рядом с туалетной комнатой, есть еще одна небольшая комнатка, гардеробная. Там несколько часов просидел врач, он на коленях держал женщину с пулевым ранением в спине. Несмотря на угрозы, выстрелы, он оказал помощь пострадавшей…

… С рассветом 19 ноября кровавая трагедии завершилась. Итогом ее стало несколько убитых и раненых. Террористы застрелили летчиков Запвена Шабартяна, Анзора Чедию, двоих пассажиров, зверски замучили бортпроводницу Валентину Крутикову. Получили тяжелые ранения и остались инвалидами штурман Плотко и бортпроводница Ирина Химич.

Террорист Табидзе убит в перестрелке, Микаберидзе покончил с собой. Суд приговорил всех бандитов к высшей мере наказания - расстрелу. Казалось бы, приговор снял все вопросы. Но не тут-то было. Кровавая история имеет свое продолжение, и со временем она получила в Грузии новый импульс - старые судебные дела были сняты с архивной полки. Кое-кто хотел из бандитов, террористов и убийц сделать мучеников грузинского народа, объявить их «борцами за свободу и независимость». Не вышло.

Но как все это было, проследить, пожалуй, весьма интересно. Рассказывают участники событий.

В. ГАСОЯН:

- Если бы еще немного у власти побыл Гамсахурдиа, то наверняка бандитов героями объявили бы, а нас судили. После того как в 1983 году я вернулся из госпиталя, мне очень много раз звонили в дверь. Смотрю в глазок: какие-то мужчины. Спрашиваю: «Кто?» Отвечают: «Открывайте, мы следователи КГБ, поедете с нами на допрос». Я им: «Приходите ко мне завтра, на работу». Постоят и уходят.

Я в окно гляжу: садятся в легковую машину без номера и уезжают.

Пришел сам в КГБ. Мне говорят, никого ко мне не посылали, но пообещали установить наблюдение за домом. Установили, нет - не знаю, но больше никто не приезжал.

Перенервничал, конечно. У меня ведь четверо детей, мал мала меньше.

Потом я на Кубе работал, думал: столько лет прошло, забылось. Нет. Газеты стали нас грязью обливать. Почему, мол, нам Героев до окончания следствия дали? А мы откуда знаем? С Кубы приехал, деньжат немного привез. Пошел в управление торговли, прошу: «Дайте машину как многодетному или как Герою». Там отвечают: «Ты Герой Советского Союза, а Союза больше нет, значит, и машины тебе нет».

В том, что тогда стрелял, не раскаиваюсь. Бандиты к нам ворвались, товарищей на наших глазах убили, что ж, по головке их гладить?

А. ГАРДАПХАДЗЕ:

- После той трагедии меня с летной работы по здоровью списали. А ведь вся моя жизнь в авиации прошла. У нас, когда летать перестают, там же, в аэропорту, остаются работать. А я не могу. Больно. Потому и ушел.

Что сейчас журналисты пишут: «Шеварднадзе, КГБ и экипаж были в сговоре, знали обо всем заранее, устроили бойню правозащитников». Какие же они правозащитники? На суде им сказал: «Вы же все дети высокопоставленных родителей. Взяли бы туристические путевки в Турцию и остались там, попросили политического убежища».

Знаете, что они ответили: «Если бы мы таким путем сбежали в Турцию, нас бы приняли за простых эмигрантов. Вот Бразинскасы улетели с шумом, со стрельбой, Надю Курченко убили, так их там в почетные академики приняли».

Сколько было угонов в разных странах, повсюду бандиты сначала предъявляют свои требования, один из членов экипажа выходит из кабины на переговоры. А наши? Пять пуль в лицо Шабартяну, три пули в спину Плотко, рукоятками пистолетов по голове бортпроводницам.

Мне говорят, выполнил бы их требования, отвез в Турцию, и жертв не было бы. Зачем, мол, Гасоян и я стреляли? Ко мне в дом врываются бандиты, убивают моих близких, а я должен молча смотреть, начинать «переговоры». Чедия пытался начать переговоры - они его тут же убили.