Книга Моя жена Любовь Орлова. Переписка на лезвии ножа - Григорий Александров

Скоро мы возвращаемся в Москву и не знаем, как себя вести, ибо не знаем, кто Вы такой в настоящий момент, так как газет у нас давно не было.

Картинка наша движется не спеша (из-за погоды) к завершению, несмотря на бури и катастрофы, разыгравшиеся вокруг нее[227].

«Одних уж нет, другие – смотришь – перебиты». Очень мне хочется поскорее ее доснять и начать монтировать, чтобы посмотреть, что же получается.

Накрутили мы всякого много…

Очень мне хочется встретиться с Вами и поговорить о многом, о многом, о чем раньше с Вами не говорили, так как пока я не отвечал за качество продукции, у меня и мыслей таких не возникало. Все это касается творческих процессов, а главное – работы с живыми людьми.

Очень многое хочется и Вам посоветовать в плане освоения нашей техники, ибо на практике звукозаписи и съемки возникает много неожиданностей – и приятных и неприятных.

Очень хочется знать, что же ДЕЛАЕТЕ ВЫ И ЧТО БУДЕТЕ ДЕЛАТЬ.

Гостил у нас Бабель[228], рассказывал о Вас, но это слишком мало. Смотрел он, кстати, материал, снятый нами на Кавказе, и сулит нам хорошую картину.

Губит меня пока что погода, и похожа наша жизнь сейчас на Тетлапайяк[229], но надо сказать, что она все же симпатичнее, благодаря некоторым обстоятельствам[230], о которых поется в нашей фильмовой песне:

А есть любовь и того еще лучше,

И жизнь действительно очень хороша![231]

В общем, я очень по Вас, старина, скучаю, потому и пишу это письмо.

До скорого свидания. Гриша.

Г. АЛЕКСАНДРОВ – Л. УТЕСОВУ

Как видишь, Америка уже начала рекламировать нашу картину. На обороте – кадр из твоей «Еврейской рапсодии». Ленчик, как тебе нравится этот гримчик?[232].

Г. АЛЕКСАНДРОВ – Л. УТЕСОВУ

Потылиха, 54, Москинокомбинат

14 июля 1934 г.

Л. О. Утесову

Харьков, «Астория».

Дорогой Аракел (Ледя)![233]

Сегодня получил твое письмо от 9 июня (судя по штампу на конверте) и, по правде сказать, был очень рад услышать, что ты все же интересуешься нашей картиной.

Картину еще не показывал, и только сегодня ночью она будет закончена. После такого спешного озвучания набралось столько мелочей, что пришлось день и ночь, до сего момента, сидеть за монтажным столом и чистить.

По отдельным частям есть уже мнение некоторых друзей, которые случайно заскакивали в зал и смотрели по две или по три части.

Мнение этих товарищей превосходное. Директор «Ударника» Длугач, посмотрев четыре части, заявил, что мировой успех, в буквальном смысле этого слова, обеспечен.

Металлов, Даренский и все другие директора в восторге и совершенно переменили отношение. Дают пленку на досъемки, а главное – не торопят.

Если уж так хорошо получается, то спешить не стоит. Вот как они теперь говорят.

Мое мнение не очень отличается от предыдущих, и я считаю, что картина получается необычайная и что успех у публики обеспечен. С большим удовольствием должен похвалить от всей души и тебя.

В целом, когда разворачивается твоя роль, ты получился ПРОСТО ЗАМЕЧАТЕЛЬНО. Красивый, обаятельный и талантливый. Твои опасения о твоем зажиме совершенно напрасны. Ты занимаешь ведущее и непоколебимое место в картине от ее начала до конца[234].

Ругать нас с тобой все равно будут. Но я предпочитаю такую ругань, чем похвалу, по многим причинам. И такой ругани я желал бы своим друзьям[235].

Общественный просмотр пытаюсь организовать в Большом театре, для чего, возможно, Шорин (изобретатель отечественной системы звукозаписи. – Ю. С.) установит нам звукопроводящую аппаратуру, и зрители в первый раз за свою жизнь увидят, что такое большой экран и что такое звуковое кино.

Премьеру фильмы намереваются приурочить к юбилею Советского кино, т. е. к 1 октября, когда будет праздник 15-летия[236].

Завтра будут сдавать картину дирекции, послезавтра – Шумяцкому, а на 24-е назначен просмотр образцового экземпляра и остальным нашим руководителям[237]. После каждого просмотра обещаю писать тебе информации.