Книга Близнецы. Кто стрелял в урода? - Андрей Анисимов

– Галка, я в номере бумажку с телефоном друга оставил. Не видела? – Спросил он, наблюдая за наполнением тарелки борщом со сметаной.

– Я не видела. У администратора спрашивал?

– У них нет.

– Ты поешь, потом в костелянскую сходим. – Пообещала Галя:

– У них ящик для всякой дряни, что клиенты в номерах забывают. Расчески, квитанции, еще чего похуже. Месяц держат, потом выбрасывают.

Глеб быстро расправился с борщем, еще быстрее с киевской котлетой. Выпив компот, с грустью оглядел пустой стакан и, поставив грязную посуду на поднос, потащил на кухню. Это он проделывал и, будучи законным постояльцем, чем вызвал симпатию у ответственной за посуду бабки. Старушка Глеба запомнила:

– Сынок, компоту тебе мало. Ты же по четыре стакана кушал. Давай добавки налью. – Предложила она. Глеб поблагодарил и получил еще три стакана.

– Пойдем, что ли? – Галя сняла фартук и шапочку, снова превратившись в коридорную.

Костелянская находилась в полуподвале здания. Шли молча. Глеб стеснялся своего обмана и прежнего вынужденного флирта. Галя тоже к беседе расположение не имела. Возле дверей оба остановились.

– Что моряк, завлек девчонку и в кусты?

Михеев покраснел как девица:

– Ну, что ты, Галь? Я же по-дружески.

– В койку валил по-дружески? – Напомнила она кавалеру и открыла дверь: – Ищи свою бумажку.

Михеев радостно воспользовался возможностью уклониться от ответа. Он выдвинул из шкафа указанный ящик, и углубился в изучение его содержимого. В сложившейся ситуации, молодой сыщик не знал как перейти к настоящей цели своей поездки. Никакой бумажки он не терял, потому и найти ее в ящике не мог. Но спектакль требовал продолжения, и Глеб старательно перебирал чужой хлам. Брезгливо отодвинув чьи-то носки, пакет с бигуди, женский бюстгальтер, Михеев обнаружил кипу бумаг и стал их внимательно разглядывать. Фамилия Пригожев, заставила сыщика напрячь зрение. Это была квитанция доставки авиа билета. Рейса и пункта назначения на квитанции, Глеб не обнаружил. Но адрес агентства и номер заказа запомнил.

– Тут вашего вечного постояльца Пригожева бумажонка. Он что съехал?

– Улетел куда-то. Вернется, или нет не сказал. Но номер его никому не отдают. Наплыва нет, почему не уважить человека. Твоего телефончика не нашел?

– Нету.

– Больше негде.

Михеев поблагодарил Галю, и виновато опустив голову, быстро зашагал к выходу. Роль неудавшегося соблазнителя вызывала стыд. Забравшись в свой «Жигуленок», он с облегчением вздохнул, и позвонил на Петровку. Ерожина в кабинете не застал. На месте оказался Волков.

– Тимофей Николаевич, я с Клязьмы звоню. Ерожин просил насчет Пригожева подсуетиться. Так он самолетом улетел.

– Куда улетел?

– Не знаю. Я нашел квитанцию заказа. Ему билет в пансионат доставили. – Глеб продиктовал адрес агентства и номер квитанции.

– Спасибо, Глеб, ты гений. – Похвалил Тимофей.

– Привет Петру Григорьевичу. – Улыбнулся Михеев, спрятал мобильный в карман и поехал в Москву.

* * *

В обеденный перерыв подполковник Ерожин в столовую не пошел. Он помнил свое обещание Грыжину и поехал на Чистые пруды. С грустью, оглядев медную табличку со своей фамилией, бывший владелец частного сыскного бюро, а ныне государственный служащий, вставил в замок закодированную карту и вошел внутрь. Грыжин, облачившись в фартук, грел на плите суп Вари. Бессменная домработница генерала своими супами славилась далеко за пределами генеральской квартиры.

– Привет батя. – Ерожин обнял старшего друга, и кисло улыбнулся.

– Ты чего в воду опущенный? – Прищурился Иван Григорьевич. За годы старый милиционер профессиональную наблюдательность не утратил.

– Ладно, потом. Ты суп обещал? – Напомнил подполковник, возвращаясь в прихожую.

– Видишь, грею.

Ерожин снял куртку, повесил ее на медный крючок солидной вешалки, и отправился мыть руки.

– Ты чего, там помер? – Услышал он голос Грыжина: – Закусь сохнет. Десять капель хочешь?

– Хочу батя, да нельзя вроде… – Усмехнулся подполковник.

– Если очень хочется, то можно. – Ободрил Иван Григорьевич.

Ерожин вошел в свой бывший кабинет и остановился на пороге. На столе, покрытом чайным полотенцем, стояла бутылка любимого грыжинского коньяка «Ани», лежали нарезанные огурчики, ломтики красной рыбы, открытая банка икры, масло, хлеб и ветчина.

– У нас праздник?

– Не видались давно, вот и праздник. – Подмигнул отставной генерал: – Садись Петро. Кто знает, сколько раз еще удастся так посидеть…

– Ты тоже батя, гляжу сегодня не весел… – Догадался Ерожин, усаживаясь за стол.

– Жизнь штука сложная. Давай сперва отметим нашу встречу.

Мужчины выпили и, не спеша, закусили.

– Помнишь, Петро, я когда-то тебе говорил – плохо забитый гвоздь, обязательно воткнется в жопу?

– Припоминаю, Иван Григорьевич. Когда Эдик Кадков на воле начал карулесить.

– Правильно припоминаешь. Я тебе никогда не говорил, как этот гнус помер. Теперь время прошло, могу и сказать. Пужнул я его как следует. Он на моих глазах дух испустил.

– Когда Варя сказала, что ты в Питер ездил, я прикинул зачем… Ерожин посмотрел в глаза генерала: – Ты его, что? Своими руками?

– Нет, Петро. Я хотел, чтобы он сказал, куда твои денежки спрятал и припугнул гада. Он от страха и подох. Рук я не пачкал.

– С тобой, батя не соскучишься. Наливай еще по одной. А при чем тут гвоздь?

Грыжин перешел на шепот:

– Тогда начальником Питерского УВД мой хороший друг работал. Тоже генерал, как и я. С этим мужиком мы еще в академии спелись. Он меня и провел в Крестовскую больницу к Кадкову. Понимаешь, кто-то начал копать под нас. Интересовался последними днями Эдика. Питерский генерал сейчас тоже на пенсии. Но любят его менты – предупредили… Мне все это не нравится.

– Мне тоже, батя. А кто начал копать, догадываюсь. – Ерожин залпом осушил стопку и налил еще.

– Ты это серьезно… И кто же, ФСБ? – Так же шепотом предположил старый милиционер.

– Нет, тип один появился. Зачем ему все это, пока не понимаю. Но он идет по нашему следу. Интересуется всем, связанным с Кадковым.

– Любитель… Чего же он хочет?

– Понятия не имею, но постараюсь докопаться.

– Кто он?

– Ты, батя, его знаешь. Хромов нанял Глеба, чтобы тот за ним следил.

– Неужели урод? – Изумился Грыжин.

– Да, он самый.

– Я его никогда не видел, но со слов Глеба, это не подарок… – Сделал вывод генерал.