Книга Семнадцатое обновление - Георгий Смородинский

Риох, спрыгнув с фургона, поспешил на помощь отцу. Мгновенно выхватив лук, он в упор расстрелял нападавших на Харна полуволков, а я все-таки добил того, что изображал из себя снеговика. Причем последними ударами я наконец разрубил броню вместе с коричневой шерстью и заодно перерубил ребра – неприятное, скажу вам, зрелище.

Я отошел в сторону от лужи разливающейся по дну фургона крови и осмотрелся. Перед повозками красноглазый вожак, громко рыча, атаковал закрывающегося щитом и огрызающегося Лирака. Несколько легионеров вместе с ящером командира каравана атаковали чудовище с боков. Ильсан, так и оставшийся стоять в своем фургоне, периодически вскидывал вверх руки, с которых срывалось зеленоватое сияние, остальные добивали немногих оставшихся в живых воргенов. Перед повозкой билась в агонии лошадь с разорванным горлом. Чуть в стороне Риох склонился над сидящим на земле отцом, пытаясь перевязать его раны.

В моей крови вовсю бурлил адреналин, желая «продолжения банкета». Я телепортировался к вожаку и стал помогать легионерам рубить воющую тварь. Восемь миллионов очков ХП. Охренеть, и это только оставшаяся треть жизни! Какие-то сизые ошметки под ногами, жутко воняло псиной и кровью. Пару раз, когда я не успевал отпрыгивать в сторону, волк сбивал меня с ног, задевая корпусом, один раз в суматохе меня сбил с ног ящер Лирака.

Я вошел в раж и, потеряв всякое чувство реальности, рубил и рубил, поднимался и снова рубил, а когда закончилась энергия, я выпил зеную мензурку, и снова пошло – язык пламени, ледяной клинок…

Внезапно на десяти процентах жизни монстр вскинул голову и завыл. Да так, что все предыдущие завывания в сравнении с этим воем показались песенками на утреннике в детском саду в сравнении с какой-нибудь композицией в стиле хеви-метал.

– Все в стороны, – услышал я откуда-то издалека крик командира каравана, – лучники, добиваем.

И едва я отскочил прыжком на двадцать метров в сторону, из боков монстра выскочили черные шипы, и он, похожий на какого-то безумного ежа, закрутился на месте. Охотники расстреливали босса с безопасного расстояния, с противным хрустом загоняя в него стрелу за стрелой, Ильсан держал здоровье танкующего Лирака на максимуме, а я и легионеры просто стояли в стороне и смотрели. Ящер Лирака, не успевший вовремя отбежать, сейчас стоял рядом со мной и, тяжело дыша, длинным розовым языком зализывал свой разорванный шипами бок. Полоска его жизни опустилась до половины – ничего страшного, до свадьбы заживет! Или что там у этих ящериц вместо свадьбы?.. Наконец с предсмертным хрипом истыканная стрелами тварь повалилась на землю.

Никакого опыта я, разумеется, не получил, никто не принимал меня в рейд. Ведь для того чтобы получить опыт, нужно лично, пусть и в составе группы, нанести боссу самый большой урон. Вот так! Первый бой, в котором я реально поучаствовал, не принес мне ни лута, ни опыта. Впрочем, я совершенно не расстраивался. Радовало то, что начало положено. А вот то, что я на какое-то время в бою потерял ощущение реальности, когда меня с головой захлестнула волна адреналиновой ярости, немного меня беспокоило. Никогда раньше за собой такого не наблюдал.

Усталость накатила внезапно. «Да что же так больно?!» – сморщился я и сел на землю. Глянул на полоску своих ХП – чуть больше двух третей. И когда меня зацепило? Матерясь сквозь зубы, я потянулся к мензурке с зельем лечения, но Ильсан меня опередил. Прохладная волна свежести прокатилась по телу, смывая боль и усталость, и я поднялся с земли, ухватившись за протянутую руку.

– А ты точно маг, Криан? – задумчиво глядя на меня, покачал головой хилер. – Да и на светлого ты не сильно похож, вон как боль заблокировал, хотя и читал я, что не только мы так умеем.

Угу, заблокировал. У меня просто тридцать три процента к стойкости, но не говорить же об этом НПС. Хотя вырисовывается то, что потеря одной трети очков жизни на длительное время вполне терпима. В бою вообще почти незаметно. Интересно, когда наступает предел? И что будет, когда он наступит? Меня скрутит от болевого шока или просто потеряю сознание? Как-то не хочется экспериментировать с этим – никогда не был мазохистом и начинать что-то не тянет.

– Как понять «заблокировал боль»? – спросил я мага. Надо же что-то спросить – он явно ждал ответа.

– Так же, как хартога, которой сломали лапу. Она отключает эту лапу из нервной системы, пока та не заживет. Ты же не в нашем отряде, вот я тебя и не лечил, просто не видел тебя. А ты ничего – молодец, перетерпел.

Я не знал, кто такая эта хартога, но общий смысл понял. Может, поэтому меня накрыло, и дело не в стойкости? Нет, вряд ли.

Я огляделся. Негромко переговаривающиеся между собой легионеры занимались мародеркой. Охотники споро сдирали шкуру с красноглазого волка. Кто никогда не присутствовал при таком действе, не поймет, почему меня чуть не вывернуло наизнанку. Окровавленная туша и мужики с ножами в руках, по локоть в крови! Обычные жители средневековья – поймали, грохнули, ободрали. Надеюсь, волчатину жрать мы не станем? Хорошо, хоть воргенов не обдирают, а то меня точно стошнит. Вот странно, в туалет сходить нельзя, а блевать тут – сколько угодно. Я поблагодарил мага и направился в сторону своего фургона, подальше от всех этих охотничьих, мать его, запахов. Поскользнулся по дороге на чьих-то кишках, опять еле удержался, достал флягу и изрядно отхлебнул. Фу, вроде полегчало…

Добравшись до повозки, я вытолкал на землю дохлого полуволка и уселся на свое место у бортика, стараясь не наступать на кровь на полу, которая уже почти засохла. Хорошо, что рядом нет зеркала! Я представлял, как выгляжу, но ничего, часов через восемь одежда и доспех очистятся сами.

Эту особенность я выяснил опытным путем, после того как случайно залил рукав рубахи вином в первый день путешествия. К утру пятна как не бывало, и рубаха была как новая. Видимо, это связано с исчезновением брошенных на землю предметов. В свое время такой принцип внедрили для того, чтобы не засорять игру.

Возницы вернулись минут через десять, что-то оживленно обсуждая. Происходило бы дело в реале, я думаю, они бы провозились полдня. Ну и видок же у них, однако.

– Где я еще вот так, за полчаса, двадцать золотых заработаю? – Риох склонился над тушкой выкинутого мною из телеги воргена. – Вот еще серебряный! – Он подкинул в руке монету.

– Молодой ты еще. – Харн вытер все еще испачканные кровью вожака руки о штаны и поискал глазами хлыст. – Нас только чудом не порвали. Кому нужно такое золото? – Он наконец нашел хлыст и, крикнув на яков, заставил их попятиться назад, чтоб не мешали впередистоящему фургону.

– А зачем вам шкура вот этого? – Я указал на ободранную тушу.

– За нее купцы или господин Риус, один из придворных магов, монет пятьдесят выложат. А чучело они сделают или еще что, не наше дело, главное, платят.

Харн, повинуясь командам Лирака, вывел фургон на центр дороги.

Командир каравана подъехал к нам на своем двуногом крокодиле и протянул мне золото.

– Двадцать одна монета, – обратился он ко мне, – твоя доля добычи. Спасибо, что помог.