Книга Потерянные рассказы о Шерлоке Холмсе - Джерард Келли

– Папочка, он говорит правду. Честно-честно! Все, до последнего слова, истина, – энергично закивала Софи.

– Доченька, ну почему же ты не сказала мне, что так сильно его любишь? – умоляюще простер к Софи руки сэр Чарлз. – Если бы я знал, мы бы что-нибудь придумали… А теперь? Ты же меня чуть в гроб не загнала…

Софи зарыдала с новой силой, и тут вмешался Холмс:

– Если позволите, сэр Чарлз, я хотел бы вам кое-что предложить. Настоятельно вам советую: возьмите Софи и ее молодого человека с собой в Молдет-холл и обо всем честно и откровенно поговорите. Мы с Уотсоном сами как-нибудь доберемся до Бейкер-стрит.

Крайтон встал и устало потер ладонью лицо:

– Что вам сказать, мистер Холмс? Одних слов благодарности, разумеется, будет мало, так что встает вопрос об оплате ваших услуг.

– Не беспокойтесь, я пошлю вам счет по почте, – отозвался Холмс и едва слышным шепотом добавил: – Примите еще один совет, сэр Чарлз: мир всегда лучше ссоры. Если будете об этом помнить, может, вам и удастся вернуть дочь.

Крайтон пожал нам обоим руки, и мы вышли, оставив троицу на кухне пустого дома.

– Как вы думаете, Холмс, чем все это закончится? – спросил я уже в кэбе, когда мы подъезжали к Бейкер-стрит. – Они помирятся?

– Я искренне на это надеюсь, Уотсон. Скольких споров, ссор и конфликтов можно было бы избежать, если бы люди просто-напросто чаще общались друг с другом! Количество дел, что я расследую, сократилось бы вдвое.

– Вы правы, Холмс, совершенно правы, – вздохнул я.

Примерно через год Холмсу с утренней почтой принесли конверт. Прочитав письмо, он с улыбкой протянул его мне, а увидев мой недоуменный взгляд, пояснил:

– Помните дело о похищенной дочке Крайтона? У этой истории счастливый конец.

В письме было сказано следующее:

Уважаемый мистер Холмс!

Я последовал Вашему воистину бесценному совету, и вот теперь мне хотелось бы поведать Вам, к чему это привело.

Молдет-холл теперь ничуть не похож на пустой унылый особняк, которым Вы его наверняка запомнили. Теперь здесь постоянно царит веселье и звучит смех.

Мой зять Родни – отличный собеседник и опасный соперник в шахматах, а Софи по-прежнему хороша собой и мила, хотя мне кажется, что, познав радости материнства, она стала еще краше.

Мы все находимся перед Вами в огромном долгу, и, желая оплатить его хотя бы частично, спешу Вам сообщить, что моего внука назвали в Вашу честь – Шерлоком.

Ваш покорный слуга,

Чарлз Крайтон

Паддингтонский пироман

Мне очень хорошо запомнилось длинное, затяжное лето 1889 года. Дело было не в том, что оно выдалось самым жарким и солнечным за все время моего проживания на Бейкер-стрит. В действительности то время запомнилось мне – как, уверен, и многим другим – серией пожаров, которые то и дело вспыхивали в Лондоне и причинили ущерба на десятки тысяч фунтов. Уносили они и человеческие жизни.

Все началось в середине июня. За две недели случились три больших пожара – все в непосредственной близости от Паддингтона. Первый вспыхнул в общежитии для солдат-ветеранов. Погибло три человека. Второй пожар охватил фабрику по переработке льна. Здание полыхало два дня и две ночи. В третий раз огонь нанес удар по конюшне при пивоваренном заводе. Внутри была масса сена и соломы, и потому нет ничего удивительного в том, что конюшня вспыхнула как спичка. В огне сгинуло пять превосходных лошадей-тяжеловозов.

Я полагаю, что Холмсу сразу стоило обратить внимание на эти возгорания. Он сам неоднократно повторял: «Одно происшествие – случайность, два – совпадение, три схожих между собой происшествия, как правило, указывают на то, что за ними стоит преступник». В оправдание моего друга могу сказать, что именно в это время он занимался расследованием весьма деликатного дела: речь шла о попытке шантажа одного высокопоставленного дипломата. Не стану углубляться в детали; достаточно сказать, что у Холмса было полно других хлопот. Вскоре после очередного, четвертого пожара к нам на Бейкер-стрит заявился Лестрейд. На этот раз выгорел весь верхний этаж постоялого двора под названием «Ручки белошвейки». Прежде чем Лондонская пожарная бригада совладала с огнем, в нем погибла жена хозяина.

Лестрейд постоянно потирал брови, то и дело ослаблял узел галстука и выказывал другие признаки крайнего волнения. Представлялось совершенно очевидным, что беспокоит его не только жара.

– Мистер Холмс, – в голосе инспектора явно слышались умоляющие нотки, – мне нужна ваша помощь. Сейчас я обращаюсь ко всем без исключения, лишь бы предотвратить еще одну трагедию. Уверен, что вы понимаете: все эти пожары, учитывая их сходство, дело рук одного и того же поджигателя.

– Да, инспектор, я действительно, пусть и запоздало, пришел к такому выводу. Подозреваемые есть?

Лестрейд лишь сокрушенно покачал головой.

– А как поживают поджигатели, которых мы уже знаем? Где Эдриан Филипс? Где Брендан Мерфи?

– Филипс все еще сидит за решеткой в Пентонвилле, – ответил Лестрейд, – а Мерфи в прошлом месяце умер.

– А как насчет Филдинга – бомбиста из Беркшира?

Холмс обладал незаурядной памятью на имена злодеев и их преступления. Его ум порой напоминал мне постоянно пополняемую картотеку.

– Его уже допросили, – покачал головой инспектор. – На все дни, когда вспыхивали пожары, у него есть алиби.

– Скажите, а где сейчас Дэмьен Эпплгейт? – подумав, спросил Холмс.

Лестрейд нахмурился, вспоминая:

– Эпплгейт? Ах да, как же, как же… Он, кажется, занимался поджогами служебных помещений, чтобы потом их владельцы могли потребовать компенсацию по страховке?

– Да, я говорю именно о нем, – кивнул мой друг.

– У вас потрясающая память, мистер Холмс, – с восхищением заметил Лестрейд. – Надо будет проверить, где у нас сейчас Эпплгейт. – Инспектор сделал пометку в блокноте.

– Вы не рассматривали версию, что пожары устраивались ради страховых выплат?

– Это вряд ли, мистер Холмс, – возразил Лестрейд. – Общежитие для ветеранов принадлежало городскому совету, владелец пивоварни вряд ли стал бы сжигать собственных лошадей, а фабрика по переработке льна и вовсе не была застрахована.

Холмс прислонился к каминной полке и внимательно посмотрел на Лестрейда:

– В таком случае, инспектор, боюсь, нам не повезло. Мы имеем худший из всех возможных вариантов. В городе действует пироман.

– Я вообще-то думал, Холмс, что любой поджигатель является пироманом, – вмешался я.

– Это не совсем так, Уотсон, – помотал головой Холмс. – Преступники устраивают поджоги по самым разным причинам. Об одной мы только что говорили – получение страховой выплаты. Кроме нее есть еще куча других – попытка убийства, сокрытие следов преступления, вымогательство, организация беспорядков и волнений… я могу перечислять и дальше. Однако во всех этих случаях у преступника есть мотив и от этого мотива ведет ниточка к самому негодяю. В случае с пироманом все гораздо сложнее. Таким человеком движет лишь безумие, а в его поступках отсутствуют последовательность и логика. Пиромания – психическая болезнь, выражающаяся в неодолимом болезненном влечении к поджогам, причем влечение это возникает импульсивно. Пиромана завораживает вид пламени. Очень часто он стоит в толпе зевак, собравшихся поглазеть на пожар, и радуется делу своих рук. – Повернувшись к Лестрейду, Холмс спросил: – Кстати, инспектор, вы проверяли зевак, смотревших на пожары?