Книга Цветок для Ее Величества - Райан фон Рюбен

— Ну, тогда мы должны довольствоваться водой и кексами, — заключил он. — Если нам повезет, со временем мы, наверное, сможем подстрелить что-нибудь на ужин.

Эулеус раздал кексы и воду, и после короткого отдыха они отправились дальше в путь, который теперь вился вдоль речного потока. Спустя несколько минут Мэссон взглянул вдаль и указал на горизонт:

— Что это?

Тунберг проследил в направлении, куда указывал пальцем Фрэнсис, и обнаружил жирафов, которые мирно обгладывали колючие ветки акаций.

— Конечно же, Giraffa camelopardalis, — ответил Тунберг. — Но они не очень голодны, разве не так?

— Да нет же. Вон там!

Теперь и Тунберг взглянул куда-то мимо жирафов на горизонт и сквозь прогалину заметил небольшое облако красной пыли, которое приближалось к ним. Спустя несколько минут показался караван из шести повозок, запряженных волами. Каждую повозку тащило шесть животных, впряженных в ярма, а покрытые пылью и пóтом мужчины щелкали сьямбоками, подгоняя животных в ярких лучах утреннего солнца.

— Трекбуры![15] — воскликнул Тунберг, однако его восторг скоро уступил место сомнениям. — Но почему они едут не в ту сторону? Я поговорю с ними и выясню, что произошло. Дайте мне табаку, может, нам удастся выменять немного водки.

Тунберг насыпал табака в мешочек.

— А вы подождите здесь с Эулеусом. — Мэссон хотел было возразить, но Тунберг перебил его: — Не принимайте на свой счет, но эти люди не доверяют англичанам. Знаете, как они их называют?

Мэссон покачал головой:

— Вообще-то я не англичанин, а шотландец.

— Zoutpeel, — продолжал Тунберг, не обращая внимания на возражения. — Это означает «соленая шкура». Потому что у человека, одной ногой стоящего в Африке, а второй — в Европе, чтобы тот ни делал, определенная часть тела всегда будет болтаться в морской воде.

Тунберг выехал вперед и приветливо поздоровался с мужчиной, который правил первой повозкой. После недолгого разговора Тунберг вернулся и выглядел злым.

— Ну, есть хорошая и плохая новость. Кроме того, еще одна, которую я считаю как хорошей, так и плохой.

Мэссон опасался самого худшего и с нетерпением ждал, что скажет Тунберг.

— Хорошая новость — брод прямо впереди. Кроме того, мне удалось выменять за табак немного вяленого мяса. Это, конечно, не жираф, но, по крайней мере, голод утолить можно.

— Но это же великолепно! — воскликнул Мэссон, схватил мешочек, вытащил кусок мяса и впился в него зубами, словно эта была последняя трапеза в его жизни.

— Ах да, теперь плохая новость.

Мэссон прекратил жевать, а Тунберг набрал побольше воздуха в легкие.

— Очевидно, приграничные племена начали вражду из-за пастбищ. Трекбуры утверждают, что туземцы украли весь скот и сожгли их подворья. Они говорят, что тому, кто перейдет реку, угрожает верная смерть. Поэтому они направляются в Кейптаун, чтобы убедить ван Плеттенберга отправить туда войска для постройки гарнизона.

— Вы считаете, они говорят правду? — спросил Мэссон.

— Не совсем, — шутливо ответил Тунберг. — Ван Плеттенбергу совершенно все равно, он реагирует только на приказания людей, которые управляют Компанией. Для него это всего лишь какие-то трекбуры, которые все больше становятся африканцами. Нет, скорее всего, они в качестве компенсации в глубине земель отнимут скот у какого-нибудь другого племени.

— Вот уж успокоили! Но мой вопрос касался больше «верной смерти».

— Лучше всего примкнуть к кому-нибудь. У каждого вождя племени есть своя «резиденция» — деревня, в которой он живет вместе со своими родственниками и советниками. В это время года вождь племени хоса, правитель Чунга, находится в Двуречье. Мы отыщем его и возьмем это с собой как подарок. — Тунберг похлопал по ящикам из-под вина, в которых хранились их образцы растений.

— Вы же не будете утверждать, что вождь тоже ботаник? — саркастически заметил Мэссон.

— Не совсем так, впрочем, нам все равно нельзя показывать ему наши образцы. Но тут кое-что другое. — Тунберг поднял крышку и показал Фрэнсису аккуратную связку высушенных табачных листьев. — Туземцы хоса любят табак, и если мы подарим это вождю, он охотно покажет нам, где растет цветок.

Мэссону пришлось признать, что Тунберг подумал обо всем. Но все же один вопрос оставался открытым.

— А что с другой новостью, которую нельзя отнести ни к хорошим, ни к плохим?

— Ах да, если мы все еще хотим ехать в Двуречье, нам придется преодолеть коварный горный перевал, по сравнению с которым подъем в Капские горы покажется прогулкой по садам Компании. Большие фургоны, запряженные волами, слишком велики, чтобы там пройти, их нужно разбирать. Но буры думают, что наша маленькая повозка сможет проехать. После перевала нам предстоит преодолеть местность, где так мало воды, что будешь даже слизывать пот, который собирается между пальцев ног.

Мэссон вопросительно глянул на Тунберга, но тот лишь пожал плечами.

— Это были слова трекбуров, не мои.

— Но почему мы не можем придерживаться нашего изначального плана и снова вернуться на побережье?

— Отличный вопрос. В конце концов, речь идет о дороге, по которой много ездят, где нет недостатка воды и путь по которой как минимум на один день короче, да к тому же безопаснее. Только если…

— Если что? — ухватился за эту фразу Мэссон, ожидая самого страшного.

— Если не встретишься со львиным прайдом, который уменьшил караван хорошо вооруженных жителей приграничных земель с семи повозок до шести.

Мэссон почувствовал, что бледнеет. Извечный страх превратиться в добычу тяжелым камнем обосновался в желудке.

— О, — добавил Тунберг, — о самом плохом-то я чуть не забыл!

— Что еще? — спросил Мэссон, не понимая, что же может оказаться хуже.

— У трекбуров тоже совсем не было выпивки.

Глава 30

Когда странники наконец достигли подъема на перевал, они обнаружили, что путь, которым они хотели воспользоваться, чтобы избежать встречи со львами, был весь усыпан камнями. И хотя дорога не обросла густым колючим кустарником, как склоны гор, она была покрыта комками красной глины размером с кулак, которые окаменели на солнце.

Даже Мэссону было ясно, что по прямой, как стрела, дороге, которая шрамом прорезала горы, пройти будет сложно и днем. Ночью же или во время дождя, когда вода стремительными потоками будет стекать по обеим колеям глубокими ручьями, все их путешествие может обернуться крахом. Они решили, что сначала взойдут лошади, и, как только у них под копытами окажется ровная дорога, они поднимут повозку. После подъема, который вместо намеченного часа длился три, потому что путники постоянно падали из-за предательски осыпающейся почвы, они наконец добрались до перевала.