Книга Ошибка Марии Стюарт - Маргарет Джордж

Умер. Навсегда, бесповоротно?

– Как он… что стало причиной его смерти?

– Он получил тяжкие раны в голову и живот, а его левая рука была распорота и сломана, очевидно, от ударов двуручного меча. Но мы ничего не смогли узнать от Джока. Его нашли мертвым в полумиле оттуда, подстреленным в бедро и с двумя колотыми ранами в груди. Босуэлл все-таки достал его, – с гордостью добавил гонец. – Он смог только уползти и умереть. Его кровь была еще теплой.

Эти подробности почему-то сделали его слова абсолютной правдой. Сломанная рука, теплая кровь…

– О, Господи! – она расплакалась и порывисто обняла молодого солдата. Он находился с Босуэллом и прискакал прямо от него. На его рукаве осталась кровь… Босуэлла? Мария схватилась за пятно, уже черное и почти высохшее.

Она тяжело сглотнула и отодвинулась.

– Позовите моих советников, – обратилась она к слуге.

– В чем дело, дорогая сестра? – спросил лорд Джеймс, когда вошел в комнату несколько минут спустя. Его тон был заботлив, но взгляд жестким.

«Босуэлл погиб, и я снова оказалась в твоих руках, – подумала она. – Не осталось никого, к кому я могла бы обратиться».

Теперь эта утрата не просто друга, а военного и политического союзника, которым он являлся с самого начала, тяжелым бременем легла ей на плечи. Она высоко подняла голову и жестом указала на гонца:

– Он все расскажет.

Она не думала, что ей хватит выдержки рассказать самой; кроме того, она хотела снова услышать его слова. Странным образом ей хотелось слышать их снова и снова.

Юноша, вчерашний подросток, смущенно откашлялся.

– Лорд Босуэлл погиб в схватке с Джоком-с-Поляны. Его еще называли «маленьким Джоком», потому что он был здоровенный малый, – он нервно улыбнулся.

Лорд Джеймс и Мейтленд обменялись быстрыми взглядами.

– Боже, упокой его душу, – механически произнес лорд Джеймс.

– Что теперь? – спросил практичный Мейтленд.

– Мы должны ехать в Джедбург, как и собирались, – услышала Мария свой спокойный голос. – Разбойники и грабители, арестованные нашим верным командиром, не должны выйти на свободу из-за его смерти. Это было бы оскорблением его памяти.

– Значит, мы выступаем завтра?

– Да.

Мария повернулась к гонцу. «Считается, что никто не любит того, кто приносит дурные вести, но я не хочу отпускать его, – подумала она. – Он – последняя ниточка, которая связывает меня с живым Босуэллом».

Она снова посмотрела на пятно крови у него на рукаве.

– Пожалуйста, останьтесь с нами до утра, – попросила она.

Этой ночью Мария не могла уснуть. Она боялась, что во сне он снова придет к ней – нет, она знала это. Боль от свидания с ним в сновидении лишь усилит ее отчаяние после пробуждения. Лучше бодрствовать и страдать наяву, чем уклоняться от этого, а потом мучиться еще больше.

Но явь тоже ужасала. Она ощущала его присутствие в комнате и боялась открыть глаза, чтобы не увидеть его окровавленный и изуродованный призрак.

– Я боюсь вас, лорд Босуэлл, – прошептала она. – Я знаю, что была несправедлива к вам, поскольку вы никогда не желали мне зла. Но теперь вы в другом месте… Простите меня, я боюсь смерти и перемен, которые она причиняет…

К утру ощущение его присутствия постепенно рассеялось.

Путь в Джедбург мог бы показаться приятным из-за красоты осенней природы под желтым октябрьским солнцем, еще сохранявшим тепло уходившего лета. Они проехали мимо руин аббатства Мелроуз, чьи скелетные арки указывали в небо, словно гигантские ребра, побелевшие от времени.

«Все умирает и разрушается насилием, – думала Мария. – Монахи пришли сюда, когда Шотландия еще была дикой и находилась за краем цивилизации, и трудолюбиво, камень за камнем, построили свою церковь. Но англичане разрушили ее за один день, а если бы они оставили ее нетронутой, то погромщики Нокса сделали бы эту работу за них. Босуэлл пытался навести порядок в Приграничье и погиб от рук разбойника».

Даже в этот золотистый и безмятежный день казалось, что тьма, хаос и беспорядок всегда будут побеждать, что солнце всегда будет садиться слишком рано. Бледные стены разрушенного аббатства свидетельствовали об этом.

В Джедбурге они поселились в укрепленном каменном доме, позаимствованном у семейства Керров. Джедбург, с учетом его расположения, сам по себе оказался достаточно приятным городом. Англичане неоднократно нападали на него, и он каждый раз восставал из праха, словно деревенский борец, который отряхивается, приводит себя в порядок и снова начинает схватку.

На втором этаже трехэтажного дома имелись три просторные комнаты и еще две наверху. Спиральная лестница между этажами была закручена в обратную сторону, что поначалу забавляло их. Той ночью в холодной и жесткой постели Мария погрузилась в сон без сновидений. Не осталось никого, кто мог бы сниться ей. Проснувшись, она испытала благодарность за то, что ночь оказалась пустой, как и пустота у нее внутри.

Суд состоялся утром. Преступников в веревках или цепях одного за другим выводили перед ней для оглашения приговора.

«Повесьте их», – говорил Босуэлл.

Мейтленд предупредил о нехватке виселиц и палачей и рекомендовал массовое утопление как более экономичный способ.

– Под водой они будут так же мертвы, как и в петле, – сказал он.

– Вы слишком милосердны, – заметил лорд Джеймс, выразительно изогнув бровь. – Только убедитесь в том, что все будут казнены.

Мария сидела на стуле с высокой спинкой и королевским балдахином над головой. Первым человеком, представшим перед ней, стал печально известный Уильям Керр, убийца своего тестя.

– Уильям Керр, лэрд Кессфорда, вас обвиняют в том, что вы убили отца вашей жены самым гнусным образом, отрубив ему руки и голову секирой. Кроме нарушения супружеского долга и четвертой заповеди – «почитай мать свою и отца своего», – вы нарушили свой духовный долг, так как убитый был аббатом и даже крестил ваших сыновей, – произнес секретарь, монотонно читавший обвинение. – Теперь вас ожидает суд и приговор нашей владычицы, королевы Шотландии.

Убийца имел совершенно обычный вид. Копна каштановых волос с седыми прядями стояла дыбом, словно от страха, но его морщинистое лицо имело отрешенное выражение, как будто он смирился со своей участью. Впрочем, оно могло быть таким же отрешенным, когда он грабил, жег и убивал…

– Милосердия, Ваше Величество! – воскликнул он и бросился на колени. – Да, я грешил, я совершил убийство, но я раскаиваюсь! И моя жена… Она ненавидела своего отца, он бил ее и издевался над ней. Она так боялась его, что дрожала при звуке его голоса и даже от упоминания его имени. Кроме того, какое отношение имеет аббат к воспитанию детей? – он встал и выпрямился во весь рост. – Он был грешником, и я наказал его! Он запятнал церковь! Как вы думаете, почему Джон Нокс со своими сторонниками одержал верх? Потому что такие люди, как аббат, опорочили имя католической церкви!