Книга Летающие качели - Виктория Токарева

– Есть! – сказала мама и поежилась от счастливого нетерпения.

Папа открыл газету и стал читать статью с подзаголовком «Конфликтная ситуация».

– Теперь спроси: «А какая же это новость, хотел бы я знать».

– А какая же это новость, хотел бы я знать? – повторил папа.

– Севку пригласили на кинопробу. На главную роль!

– А… – сказал папа. – Тогда дай поесть.

– Ты не рад? – удивилась мама.

– А чему радоваться? Думаешь, они одного Севку пригласили? У них таких, как он, – тысяча. Или две.

Мама посмотрела на папу долгим, каким-то дальним взором и сказала:

– Какой же ты, Павел, зануда. Даже обрадоваться не умеешь.

– Утвердят, тогда и будем радоваться. А то сейчас радоваться – потом огорчаться. Нашла себе работу…

– Вот и хорошо, – сказала мама. – Буду радоваться, потом огорчаться. Это и есть жизнь.

Севка не стал слушать разговор до конца, взял велосипед и отправился на улицу.

Шел проливной дождь. Дети, как куры, нахохлившись, стояли в подъезде.

Когда появился Севка с велосипедом, все на него поглядели, и Севка почувствовал неловкость. Эта неловкость помешала ему остаться в подъезде, и он вышел прямо на тротуар, будто тяжелый дождь не имел к нему никакого отношения.

Велосипед был большой, не по росту, доставшийся в наследство от выросшего родственника.

Севка перекинул правую ногу и, сообщив ей всю тяжесть тела, налег на педаль. Потом привстал и перенес тяжесть на левую ногу.

Дети стояли и смотрели, как Севка поехал, виляя приподнятым тощим задом. И всем вдруг показалось: именно так и следует проводить свое свободное время – кататься на неудобном велосипеде под проливным дождем.

Сначала им навстречу попался живой артист Тихонов, а следом за ним шел Пушкин – курчавый и тщедушный.

Севка снова дернул маму за руку, ждал, когда она сделает ему замечание, но мама была занята. Она все время заглядывала в бумажку, останавливалась и спрашивала, как пройти в производственный корпус.

Ей объясняли и показывали пальцем. Мама внимательно слушала и следила за направлением пальца, который вычерчивал в воздухе сложные геометрические фигуры. Потом кивала головой, и они с Севкой снова шли в никуда, и казалось, этому кружению не будет конца.

Наконец им повстречалась очень хорошенькая девушка в расклешенных брюках и кружевной кофточке. Она взяла у мамы бумажку и отвела их с Севкой прямо по указанному в ней адресу. Потом улыбнулась и пожелала всего хорошего.

– Какой милый молодой человек! – похвалила мама.

Севка с удивлением посмотрел вслед и увидел, что это действительно был длинноволосый парень.

Севка и мама толкнули дверь и вошли в комнату.

Стены в комнате были завешаны картинками. Возле окна стоял стол с телефоном, а за столом сидела вчерашняя тетя. Севка думал, что она узнает его, вскочит и обрадуется. Но тетя посмотрела безо всякого выражения и сказала:

– Посидите немножко. Режиссер занят. У него совещание.

Мама села на стул. Севка вздохнул и, заробев, прижался к маминым коленям. Мама тихо дышала ему в ухо. Он слышал холодок от ее дыхания, и от этого ему становилось спокойнее и защищеннее.

Когда Севка оказывался с мамой далеко от дома, он любил ее особенно сильно и чувствовал за нее ответственность.

Белая дверь распахнулась, оттуда выскочил человек с красным лицом.

– Пойдем!

Вчерашняя тетя подошла к Севке, отобрала его у мамы и повела за белую дверь.

Там тоже оказалась комната с картинками. Посреди стоял стол с креслами по бокам, а в кресле сидел режиссер и смотрел на Севку. Глаза у режиссера были синие, набиты огнями, как у веселого, удачливого пирата.

Севке вдруг захотелось иметь такого родственника, чтобы видеться с ним часто, а еще лучше и вовсе от него не отходить.

– Ну, здорово! – Режиссер протянул Севке руку.

Севка протянул свою, и они поздоровались крепко и коротко, как два мужика.

Севка сразу забыл и дом свой, и двор. Ему захотелось все бросить и отправиться с режиссером в пиратское плаванье.

– Присаживайся! – пригласил режиссер. – Тебя как зовут?

– Сева.

– А по отчеству?

– Всеволод Павлович.

– Ты хорошо учишься?

– Нормально.

Режиссер разговаривал с Севкой по мелочам о том о сем, не сводил с него обрадованных глаз. Севка расселся в кресле, и ему совершенно не хотелось уходить.

– А ты можешь плюнуть сквозь зубы? – неожиданно спросил режиссер.

Севка не заставил себя уговаривать. Он подвигал щеками и шикарно цыкнул в угол комнаты.

– Отлично! – похвалил режиссер. – Будем пробовать!

Севка снисходительно выслушал комплимент. Он был в классе на втором месте по плевкам и мог с любого этажа попасть в центр движущейся мишени.

– Ты когда-нибудь видел звероящера?

Перед Севкой, поставив локти на дощатый стол, сидела девчонка с остреньким личиком, похожая на белочку или на крыску. Ведь у белок и крыс одинаковые рожи, только хвосты разные.

– Конечно, – проговорил Севка. – Он живет у нас на даче.

– Чушь какая! Звероящеры давно вымерли.

Севка не нравился девчонке. Он это видел.

– Все вымерли, а наш остался, – сказал он.

– Стоп! – Режиссер хлопнул в ладоши.

К Севке подошла женщина и повозила грязной губкой по его лицу. Потом поправила на голове круглую соломенную шляпу.

На Севке были холщовые штаны и рубаха, похожие на половую тряпку, только штаны серо-коричневые, а рубаха серо-голубая.

В огромном помещении, которое все называли «павильон», было одновременно холодно и жарко, пусто и загроможденно.

Севка стоял под светящимися фонарями, направленными прямо на него. Было душно, муторно, и даже тошнило от какой-то тоски и общего неудобства.

– Еще раз! – попросил режиссер. – Мотор!

– Ты когда-нибудь видел звероящера? – спросила крыска.

Севка посмотрел в ее ехидную рожу, и ему стало скучно.

– Конечно, он живет у нас на даче, – проговорил он заученно, горловым голосом.

– Чушь какая! Звероящеры давно вымерли.

– Все вымерли, а один остался… – у Севки заболело горло.

– Стоп! – Режиссер подошел к Севке. – Давай попробуем со мной.

Севка увидел перед собой его глаза, и ему вдруг стало спокойно и снова захотелось идти за режиссером куда угодно, хоть в зубоврачебный кабинет.