Книга Измена в Кремле. Протоколы тайных соглашений Горбачева c американцами - Майкл Р. Бешлосс

С точки зрения президента — из-за отсутствия более радикальных экономических реформ в СССР — денежные вливания, о которых просит Горбачев, будут не более чем смешением здоровых денег с больными. Они не принесут Советскому Союзу ощутимой пользы, а значит, не станут и реальным подспорьем Горбачеву…

К лету 1990 года Буш и Бейкер решили (между собой) всерьез заняться другими нынешними советскими лидерами — помимо Горбачева, — обладавшими определенным потенциалом.

В сентябре прошлого года, когда Борис Ельцин посетил Вашингтон всего лишь как член парламентской делегации, они могли позволить себе не допустить его в Овальный кабинет. Но сейчас, когда Ельцин стал ведущей фигурой в Российской республике и обещал вывести Россию из состава Советского Союза, президент и госсекретарь не могли больше в угоду Горбачеву держать его соперника на расстоянии.

Тот факт, что Ельцин стал лидером российского парламента, со всей очевидностью доказывал: он самая популярная фигура в Советском Союзе и наиболее вероятный преемник Горбачева либо на посту главы советского правительства, либо — независимой России. Если американцы быстро с ним не помирятся, воспоминания о политических обидах предопределят его отрицательное отношение к Вашингтону.

В прошлом, когда происходила внезапная смена какого-либо иностранного правительства, президенты США часто подвергались критике за отказ своевременно вступить в контакт с оппозицией. Так, например, Эйзенхауэр оказался застигнутым врасплох, когда народ Кубы сверг Фульхенсио Батисту в пользу Фиделя Кастро, а Картер слишком долго раскачивался, когда в Иране вместо шаха к власти пришел аятолла Рухолла Хомейни. Буш хотел избежать подобной критики в свой адрес, если (или когда) Горбачева вытеснит Ельцин.

Президент и Бейкер считали, что их контакт с лидерами левее Горбачева, включая мэров Москвы и Ленинграда Гавриила Попова и Анатолия Собчака, будет содействовать проведению более решительной реформы. Кроме того, их попытки установить отношения со сторонниками отделения республик, в частности с премьер-министром Литвы Прунскене, помогут уравновесить влияние сторонников жесткой линии в Москве, настаивавших на применении Горбачевым силы во имя сохранения целостности Советского Союза.

Встретившись с Шеварднадзе в Париже в среду, 18 июля, Бейкер поставил министра иностранных дел в известность о том, что Соединенные Штаты намереваются вступить в более тесный контакт с Ельциным и другими представителями движений за реформу и независимость по всему Советскому Союзу.

Эта новость не огорчила Шеварднадзе. Он понимал, что новая политика США подтолкнет Горбачева к более решительной реформе и заставит его терпимее относиться к раскрепощенности республик, — Шеварднадзе был более горячим поборником и того и другого.

Шеварднадзе не было нужды объяснять, что Горбачев будет крайне недоволен таким поворотом дела: он воспримет это как попытку Буша понизить свои ставки на выживание Горбачева. Это ослабит его позиции как единственного канала связи с Западом — и доступа к западной помощи, — одновременно усилив давление на него справа: как только Буш и Бейкер всерьез начнут устанавливать контакты со сторонниками отделения республик, такими как Ландсбергис и Прунскене, председатель КГБ Крючков и другие представители жесткой линии будут рассматривать этот фактор как доказательство своих предположений — ЦРУ провоцирует распад Советского Союза.

Министр иностранных дел сказал Бейкеру, что понимает, почему они с Бушем хотят установить контакт с другими лидерами, помимо Горбачева. Он лестно отозвался о более молодом поколении оппозиционеров, таких как Попов и Собчак, выступавших за более решительные политические и экономические преобразования. Американские политики, отметил Шеварднадзе, говорили ему, что иногда забывают о своих партийных разногласиях и поддерживают президента.

— К сожалению, у нас в Советском Союзе, — сказал он, — всегда найдутся люди, которые не упустят случая крикнуть: «Долой президента»… Мы еще не доросли до вашей политической зрелости.

По словам Шеварднадзе, Горбачев набрал силу после последнего съезда партии, однако, признал он, мы находимся сейчас «в таком положении, когда необходимо начинать наступление» на экономический кризис. Бейкер вручил ему подробный документ с описанием тех областей деятельности, в которых Соединенные Штаты могли бы обеспечить помощь специалистов в распределении продовольствия и товаров потребления, а также ряд других сфер, предлагаемых впервые: жилищное строительство, банковское дело и система налогообложения.

Перед отъездом госсекретаря в Вашингтон они с Шеварднадзе договорились встретиться через две недели в Иркутске. Там, на берегу озера Байкал, которое по красоте и богатству природы в Советском Союзе считается одним из природных чудес света, Шеварднадзе ответит Бейкеру тем же гостеприимством, с каким тот принимал его в Вайоминге.

В конце июля Бейкер вылетел из Сингапура в Иркутск, где его ждал Шеварднадзе. Министр иностранных дел настаивал на повторной встрече Буша с Горбачевым до конца 1990 года, на сей раз в Москве. Он надеялся, что эта встреча оградит Горбачева от многочисленных нападок и справа и слева и поможет ему в борьбе с экономическим кризисом и межнациональной смутой, грозившей охватить всю страну.

На Байкале Шеварднадзе твердо решил реабилитироваться — на Джэксон-Лейк он не поймал ни одной рыбы. Когда они с Бейкером отправились, при Шеви был профессиональный советский рыбак, оснащенный последними электронными приспособлениями для рыбной ловли.

Во время официальных переговоров в Иркутске Бейкер и Шеварднадзе обсуждали проблемы СНВ, европейской безопасности и Камбоджи, а также приблизились к окончательному урегулированию конфликта в Афганистане. Во время одной из бесед Шеварднадзе поделился с Бейкером тем, что назвал «дурным предчувствием»: в результате окончания «холодной войны» в различных регионах мира может создаться опасный силовой вакуум и у местных диктаторов возникнет соблазн его заполнить.

Вереду утром, 1 августа, Бейкер, проснувшись, получил из Вашингтона бюллетень ЦРУ, сообщавший, что иракские войска угрожающе стягиваются к границе с Кувейтом. Он сказал об этом Шеварднадзе только в полдень, по дороге на обед, когда они остались одни в «ЗИЛе» министра иностранных дел.

Проезжая по улицам Иркутска, госсекретарь рассказывал Шеварднадзе о том, что узнал.

— Все это не предвещает ничего хорошего, — сказал он и добавил, что ЦРУ прогнозирует вторжение в Кувейт, напомнив, что Шеварднадзе и его коллеги много лет имели дело с иракским президентом Саддамом Хусейном. — Мы надеемся, вы постараетесь приструнить этих ребят, — заявил Бейкер.

Шеварднадзе возразил, что, если бы Саддам Хусейн и в самом деле задумал вторгнуться в Кувейт, союзникам Ирака в Москве было бы об этом известно. Предположение, что Саддам способен совершить такой неразумный шаг, как вторжение в Кувейт, вызвало у него усмешку.

Тем не менее во второй половине дня Шеварднадзе направил в Москву, в Министерство иностранных дел, послание, в котором просил своих заместителей, используя тайные каналы, добиться того, чтобы войска Саддама оставались по свою сторону границы.