Книга Геополитика постмодерна - Александр Дугин

Такое объединение предполагает единый центр военного командования, общую границу, единое экономическое пространство с общей системой таможенных барьеров и транспортных тарифов, общую валюту и некоторый минимум признаваемых всеми правовых норм. Но вместе с тем каждая страна будет обладать высокой степенью свободы в выборе внутренней политики, политической и социальной организации, правовой системы (в тех вопросах, которые не противоречат общим конфедеративным нормам) и т. д.

Необходимость этого Евразийского союза ясно осознается многими главами нынешних государств СНГ, а впервые такую инициативу озвучил президент Казахстана Нурсултан Абишевич Назарбаев. Многие ныне существующие структуры уже выполняют функции объединяющих инстанций. Так, в Евразийское экономическое сообщество (ЕврАзЭС), возглавляемое Интеграционным комитетом, входят 5 стран СНГ — оно вместе с Единым экономическим пространством (ЕЭП, куда входят Россия, Казахстан, Беларусь и Украина) является ядром единой экономической системы. Организация договора по коллективной безопасности (куда входят помимо стран ЕврАзЭС еще и Армения) — прообраз единого военного командования. Межпарламентская ассамблея стран СНГ — черновой вариант будущего евразийского парламента и т. д. Одним словом, политическая практика современной России показывает, что она движется именно в этом, евразийском, направлении. А следовательно, «имперская» модель в данном случае, с явно выраженным конфедеративно-демократическим содержанием, привлекает Москву больше, чем сомнительные перспективы «национальной государственности», а тем более путь к распаду на этнические составляющие.

США как активный игрок на постсоветском пространстве

Однако этот евразийский план для России осуществляется не в безвоздушном пространстве. Распад СССР активно поощрялся геополитическими конкурентами России с Запада, и в первую очередь из США. В этом была извечная суть Большой Игры между континентальной Россией (позже СССР) и морской атлантистской Великобританией (позже — США). Евразийская Россия, чтобы выйти к «теплым морям» и проливам, традиционно пытается увеличить свое влияние на юго-западе от своих границ — в зоне Кавказа, Афганистана, Ирана, Турции — и на Западе — в Восточной Европе, а атлантистские страны Запада (Англия и США) стремятся к обратному — к вытеснению России из прибрежных территорий, к замыканию ее во внутриконтинентальных пространствах (в научном словаре геополитики это называется Hinterland, «внутренняя земля»). Здесь действует геополитическая аксиома, сформулированная Хэлфордом Макиндером: «тот, кто контролирует Евразию, контролирует весь мир».

Современные американские геополитики мыслят в тех же категориях. Збигнев Бжезинский в своей книге «Великая шахматная доска» описывает евразийско-атлантистскую партию на новом этапе. Отныне американская геополитика должна, по его мнению, способствовать отдалению стран СНГ от России и, по возможности, ускорять ее собственный распад.

Итак, на русской карте налицо два симметричных, но прямо противоположных импульса: евразийский вектор расширения влияния России-Евразии на постсоветском пространстве с постепенным переходом к конфедеративному Евразийскому союзу и атлантистский вектор, направленный на то, чтобы оторвать страны СНГ от России. Показательно, что даже само образование СНГ не признается юридически официальными международными инстанциями — с подачи Вашингтона.

В этом контексте и следует рассматривать все происходящее в странах СНГ в последний год и те события, которым еще только суждено развернуться в этой зоне в ближайшем будущем. От баланса этой Большой Игры зависит и будущее России, и устойчивость единоличного американского контроля над всем пространством планеты, объявленном недавно Вашингтоном «зоной национальных интересов США».

Закат многовекторной политики в странах СНГ: начало антироссийских революций

На первом этапе, сразу после распада СССР, Запад довольствовался многовекторной политикой президентов стран СНГ. Это означало, что атлантисты готовы были терпеть баланс между прозападными тенденциями и инерциальными связями с Россией, которые в одночасье порвать было трудно. На такой разрыв пошли только страны Балтии, которые сразу после провозглашения независимости постарались порвать с Москвой все связи и отказались от вступления в СНГ. Большинство президентов стран СНГ сделали многовекторность основой своей политики и своей легитимности, которую признали и ослабнувшая Москва, и Запад, занятый ассимиляцией стран Восточной Европы. Но постепенно, к 2000 году, ситуация несколько изменилась, и Большая Игра приняла новый оборот.

Приход к власти президента Путина, который оказался менее сговорчивым, чем Горбачев и Ельцин в вопросе политических уступок Западу, и начало интеграционных тенденций в некоторых странах СНГ — Беларуси и Казахстане — заставили США активизировать усилия на постсоветском пространстве. Запад принялся систематически и интенсивно формировать и поддерживать политическую оппозицию антироссийского толка в странах СНГ, принялся оказывать давление на президентов с тем, чтобы от политики многовекторности перейти к однозначно прозападному и открыто антироссийскому курсу — в либеральной или националистической формах (в отличие от России, либерализм и национализм в странах СНГ шли рука об руку, и это легко объясняется геополитическими интересами США, которых интересует не столько абстрактная «политкорректность», «права человека» и «нормы демократии», сколько конкретная эффективность действий антироссийских политических сил). Атлантистские силы открыто вмешивались в политические процессы в странах СНГ. В 2004 году в ключевых странах — Грузии и Украине — были проведены две «революции» — «революция роз» Саакашвили в Тбилиси и «оранжевая революция» Ющенко в Киеве. Шеварднадзе и Кучма были достаточно прозападными политиками, большой любви к России не испытывали, но их политическая легитимность была основана на принципе многовекторности, а Большая Игра требовала новых, более активных действий. Эти действия и произошли, причем речь шла только о том, чтобы нанести удар по геополитическим планам России по укреплению влияния на постсоветском пространстве и — самое главное! — сорвать реализацию «Евразийского союза».

Овладение геополитикой — категорический императив российской власти

Как справиться России с этими новыми шахматными ходами Запада? Каждый ход — очередная революция, наши фигуры съедены, защита проломлена. Здесь-то и приходит на помощь геополитика во всей ее полноте — в ней следует искать арсенал средств для адекватной защиты и эффективной контратаки. Не стоит забывать, что шахматы — это игра для двоих, в ней есть определенные правила, и если гроссмейстеры не идиоты, они могут выпутаться из самой сложной ситуации.

Итак, русская карта такова, что искомой целью является восстановление имперского измерения и создание «Евразийского Союза». Но в одиночку этого достичь невозможно, так как распад СССР и произошел во многом из-за опоры только на внутренние ресурсы и идеологическую жесткость Москвы. Евразийство позволяет действовать более тонко и в первую очередь подталкивает к поиску стратегических партнеров среди близких и далеких соседей. Геополитический критерий партнерства прост: потенциально нашими союзниками являются все страны мира, кроме США и их наиболее убежденных сторонников (среди которых, впрочем, также можно найти наших евразийских сторонников). В лице мирового гегемона США желающие играть в большие шахматы сами с собой, не устраивают по тем или иным причинам очень и очень многих. Причем как бывших вчерашних противников по «холодной войне», так и вчерашних союзников. Судьбы социалистического и независимого Китая или капиталистической Турции (члена НАТО) в «новом мировом порядке» с американской доминацией очень схожи — всем придется согласовывать свою внутреннюю и внешнюю политику с Вашингтоном, под страхом экономических санкций или искусно провоцируемого из-за океана сепаратизма. Еще в большей степени это касается Ирана и арабских стран. Но и Евросоюз, и Япония все больше расходятся по геополитическим интересам с США. Именно здесь Россия, последовательно вставшая на евразийский путь, должна искать дополнительные козыри для изменения в свою пользу ситуации на постсоветском пространстве.