Книга Будущее России. Алгоритм переворота - Олег Бобраков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Человеку приходится лечиться. Некоторые болезни: сердечно-сосудистые заболевания, туберкулез, диабет и пр. – требуют постоянного приема лекарств. Значит, цены на них надо загнать на такой уровень, чтобы мало не показалось. Даже если лекарства по закону выдаются пациенту бесплатно, можно сделать так, что по льготным рецептам их в аптеках просто нет, а на коммерческой основе – пожалуйста. Периодически возникают потребности в сложных операциях, которые либо будешь ждать в очереди годами, либо можешь сделать на платной основе. В таких случаях люди, как правило, не скупятся и отдают последнее. Да что там сложные операции – чтобы полечить зубы, нужно либо выстаивать в ночных очередях в районной поликлинике, либо отдавать по несколько тысяч за одну пломбу.
И так повсеместно. Хочешь вырваться из города на садовый участок, чтобы подышать свежим воздухом и покопаться на собственных грядках, – давись в общественном транспорте за приличные деньги, сумма которых намного превышает стоимость выращенной тобой морковки. Если с советских времен сохранился старенький «жигуленок», то в ходе обязательных техосмотров и автострахований типа ОСАГО (по которым очень трудно получить страховку), да еще за парковку или «народный гараж» (ценой побольше новой иномарки) выложишь столько денег, что захочется отказаться и от леса, и от огорода, и от машины.
Если человек сумел удовлетворить необходимые потребности, ему следует навязать потребности искусственные. Для этой цели хорошо подойдут наркотики, алкоголь, курение, клубы футбольных фанатов, разъезжающих тысячами за любимой командой по всему миру, или шоу-бизнес, в котором кто-то безголосый и безыскусный миллионы получает, а тысячи фанатов, лишенных вкуса, их отдают.
Очень полезно подсадить человека на кредитную иглу, лучше всего – на жилищную ипотеку. Тут игра, как у цыган. Вроде бы и платишь каждый раз немного, но за долгие годы набегает сумма, в несколько раз превышающая стоимость вещи. А собьешься, хотя бы и по уважительной причине, с ритма платежей – и можешь лишиться единственной квартиры.
Короче говоря, попали мы под власть «бумажного тельца», и, пока не избавимся от нее, ни о каком преодолении катастрофы нельзя и мечтать. Особенно это справедливо для такого сырьевого придатка мировой экономики, каким является современная Россия. Делается ли в президентском послании хотя бы робкая попытка выйти из этого рабства?
ПРОГНОЗ
В ближайшее время ничего не изменится, власть «денежного мешка» сохранится и еще более усилится. Особого выбора у человечества нет: либо покориться и смиренно ожидать, пока ему устроят очередные Хиросиму, Сербию, Багдад, экономический кризис, птичий грипп или Гаагский суд, либо искать способ вернуться в советские времена.
Опустим рассмотрение многочисленных благих пожеланий, потому что по форме они бесспорны, а конкретного содержания в себе не несут. Перейдем к направлениям модернизации, выделенным самим президентом. И здесь мы с удивлением обнаруживаем, что модернизации-то никакой и не предвидится.
Возьмем развитие медицинской техники, технологий и фармацевтики. Президент заверил: «Мы обеспечим людей качественными и доступными лекарственными средствами, а также новыми технологиями профилактики и лечения заболеваний». Отлично! Но почему вы не сделали этой очевидной работы до сих пор? Что вам мешало? И как вы собираетесь в ходе модернизации устранить то, что мешало? Ответа нет.
Мы уже отвыкли от отечественной медицинской техники, хотя разработки в этой области есть, и подчас уникальные. Мне пришлось перенести операцию на сердце – ангиопластику. Отличные российские кардиохирурги, но аппаратура «Сименс». Да что там операции на сердце! Мы уже не одно десятилетие не удивляемся, когда в стоматологических кабинетах обычные бормашины только югославского или немецкого происхождения. Что, наши инженеры уже обыкновенную турбинку сконструировать и собрать не могут? Что будет делаться в этом плане?
Традиционными для отечественной медицины стали диспропорции в финансировании отрасли. Приходит к руководству отраслью кардиохирург – подавляющая часть выделенных средств направляется в эту сферу. Оказывается у власти хирург общего профиля – средства идут на хирургию в ущерб терапии и всем прочим направлениям консервативного лечения. Сейчас министерством руководит экономист – и диспропорция приобрела экзотический характер. Статистика показывает, что только 10 % смертей приходится на медицинские центры, госпитали, клиники, НИИ, а 90 % умирают либо вообще до контакта с медиками, либо на первичной ступени медицинского обслуживания (доврачебная помощь, участковый врач, скорая помощь, фельдшерский пункт и т. п.). Вместе с тем финансирование медицинских учреждений ведется ровно в обратной пропорции: 90 % выделенных средств приходится на медицину высшего звена и только 10 % – на первичное звено. Что здесь будет меняться? Правда, совсем недавно в рамках программы «Здоровье» была развернута сеть из 500 низовых центров здоровья. Но и там бесконтрольное расходование средств уже дает себя знать. Об этом президент – ни слова.
Что же касается учреждений коммерческой медицины, то там в плане контроля, как говорится, конь не валялся. В предынфарктном состоянии мне довелось попасть в клинику Российской Академии наук. Для начала коммерческий отдел обозначил довольно умеренную цену за лечение. Но затем меня изолировали от семьи, забрав мобильный телефон, взяли несколько анализов крови, поместили в палату со стонущими умирающими, дали грязное постельное белье, утром накормили какой-то немыслимой холодной кашей, а с жены взяли за неполные сутки около 10 тысяч рублей. Естественно, в предынфарктном состоянии воевать с врачами-ворами нет сил. Но что делает Росздравнадзор? Или, как все виды надзора, он ограничен числом проверок? И что будет меняться в надзоре за коммерческой медициной?
В послании Федеральному Собранию много сказано о лекарственном обеспечении граждан: «Мы уже определились с перечнем стратегически значимых лекарств, тех, что нужно будет производить в России». Известно ли президенту, что такие перечни были всегда? Они, конечно, уточнялись; меры по стимулированию производства лекарств законодательно менялись, но это отнюдь не модернизация. «В ближайшее время мы существенно увеличим производство собственных препаратов… Я думаю, что российские компании способны произвести препараты и технологии, которые будут пользоваться спросом на мировом рынке». Почему же вы так думаете? И почему за последние годы отечественная фармацевтика ушла не только с мирового, но и с внутреннего рынка, уступив его зарубежным фирмам, далеко не лучшим по качеству производимых препаратов?
«Стимулирование производства лекарств и оборудования будет осуществлено в том числе и через механизм государственных закупок. Уже через пять лет доля отечественной продукции на лекарственном рынке должна составить не менее четверти, а к 2020 году – более половины всех препаратов». Что там будет через 10 лет – одному Богу известно. Как и то, кто будет у власти и кому придется отчитываться за данные сегодня обещания. Вопрос в другом: а что, раньше не производились госзакупки лекарств? Может быть, и армия, и больные в госпиталях, и заключенные в тюрьмах покупали медикаменты за свой счет? Такое мыслимо только сегодня. И за счет чего президент собирается возродить отечественную фармацевтику, которая, кстати, в советское время занимала куда большую долю лекарственного рынка? Знает ли он причины, по которым она провалилась? Похоже, что нет. А не зная причин, трудно решить, что нужно устранять в ходе модернизации.
