Книга «Заказ» невыполним - Сергей Самаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– В нашу сторону…
– Не совсем в нашу. Скорее, в сторону гопников. Они зашевелились и в сторону сдвинулись. Знают, значит, где люди через кусты проходят. Что-то здесь намечается, мне кажется…
– Посмотрим…
Но смотреть им времени не выпало, потому что и дверь соседнего подъезда открылась. Оттуда вышел Володя и придержал дверь, выпуская двух девушек.
– Двоих ведет? Кто там с ней?
– Мне не докладывали. Может, подруга, может, сестра… Если сестра, то удача с нами.
Человек из соседнего подъезда прошел мимо машины, коротко глянув на нее.
– Что там гопники?
– Спрятались. Сейчас что-то будет. Жалко, кино не посмотрим…
Две девушки вместе с Володей приближались. Шагали быстро, целенаправленно. Обе девушки ростом были выше Володи, но его это смущало мало. Взгляды Таймасхана и Хамзата были прикованы к ним.
– Гопников они не спугнут? – сам себя слегка насмешливо спросил Таймасхан.
– Оп-па!.. – коротко глянув в сторону, вдруг резко воскликнул Хамзат. – Там засада! Гопников вяжут…
– Нас это мало касается…
– Касается. В нашу сторону бегут. С оружием… Гони навстречу девкам.
Еще два человека в гражданской одежде, но с пистолетами вдруг появилось с другой стороны, из кустов, и бежали они явно не к гопникам, а к машине.
Таймасхан завел «Audi», и тут же что-то тупо ляпнуло в стекло, по которому пошли мелкие трещинки. Но стекло выдержало.
– Что за хренобень?
В стекло ударило еще трижды. Точно против тех мест, где сидели Таймасхан и Хамзат.
– Гони! По нам снайперы лупят, – первым сообразил Хамзат.
Новые удары отозвались звуком рвущегося металла. Пули дырявили капот в попытке повредить двигатель, потом в стекло дверцы ударило.
Уговаривать Таймасхана необходимости не было. Машина легко взяла с места, выехала на дорогу между домами и стремительно двинулась в сторону Володи и двух девушек. Они посторонились. Девушки отодвинулись дальше и встали так, что их с двух сторон прикрывали деревья, делающие невозможным таран, но Володя стоял у самого бордюра.
– Дави его, он нас сдал…
Тяжелая машина подбросила низкорослого парня, как куклу, отшвырнула перед собой и переехала. И все это время ощущались удары в корпус машины и в заднее стекло. Но удары длились недолго. Таймасхан уже вырулил на улицу и сразу вдавил педаль «газа» в пол. И уже через десяток секунд «Audi Q7» оказалась у перекрестка и на скорости вошла в поворот прямо на «красный» свет. В ночное время улицы пусты и дают возможность за секунды создать запас дальности.
– Что произошло? – спросил Таймасхан. – Что это было?
– Нам следует сказать большое спасибо Далгату. У него машина бронированная. Но снайперы об этом знали не больше нашего, иначе стреляли бы бронебойными.
– Думаешь, Володя сдал?
– Кто еще мог сдать? Я не вижу других вариантов.
– Куда сейчас?
– Подальше… Потом бросаем машину и ловим частника.
Таймасхан уже не боялся привлечь к машине внимание и ожесточенно гнал по улицам на высокой скорости. Так он сбрасывал свое разочарование после провала задуманного дела.
Столько лет шел к этому. И так неудачно все сложилось…
Доверять следует только себе…
– У меня дело простое, – начал разговор Джамбулат, не сразу и не в лоб высказывая свою просьбу, а, в полном соответствии с восточными традициями, начиная издалека. – Только честно скажите, если знаете… Мне что, всю оставшуюся жизнь предстоит так вот жить, как сейчас? Это целенаправленная акция, обязательная установка?
– Вы о чем? – спросил помощник прокурора, не совсем понимая или же делая вид, что не понимает. Но если делал вид, то вполне успешно.
А Джамбулат артистично показывал свое возмущение.
– Я об отношении к своей личности со стороны власти… Не со стороны простых людей, а только людей, властью наделенных и к власти причастных.
– С вами что-то произошло?
– Вы не в курсе?
– Нет. Не доложили еще.
– Может быть, просто не успели. Но еще доложат. Отметился я в горотделе по всем правилам. Поехал я, значит, в село… Туда, рядом с которым меня семь лет назад захватили федералы и где закончилась моя боевая биография.
– Зачем? Поехали, я имею ввиду, зачем?
Джамбулат для внушительности сделал значительную паузу. Потом сказал уже совсем другим тоном, без прежней начальной аффектации и даже слегка приглушенно:
– Когда федералы подходили к селу, я уже знал, что нам податься некуда и все мы обречены на гибель. Там был только один проход, по которому можно было с потерями уйти, и был один процент на то, что спецназ этот проход не знает. Но он знал. И блокировал нас… Но все же мы уходили… Со мной был сын… Мальчишка… Я один у него остался, и мальчишку девать было некуда, потому и таскал его за собой. И подставлять его, жизни еще не видевшего, под пули мне не хотелось. Пожалел и оставил его у сельского фельдшера Сосланбека. Тот хороший человек, честный и добрый. Жена у него глухонемая, детей им Аллах не послал. Думал, пусть мальчишка у них живет, если со мной что-то случится. Все пригляд и забота будет, не беспризорный… Я, говоря честно, выжить не надеялся и сдаваться не собирался. Но мальчишку оставил. Пожалел…
– Похвальное решение, – согласился Индарбиев. – Значит, вы поехали в село искать сына? Я правильно понял?
– Конечно же…
– И что? Нашли?
– Правда, я предварительно уже узнал, что Таймасхана в селе нет. Он уехал куда-то через несколько месяцев после моего ареста… Но куда уехал, это я мог только в селе узнать, и потому эта поездка была мне необходима.
– Сколько мальчишке было?
– Пятнадцать.
– Сложный возраст. У меня у самого сыну пятнадцать. Старается все кардинально решать и слушается сердца, но не разума. И уже начинает считать, что знает больше родителей и вправе решать самостоятельно. Но я слушаю вас. Что дальше?
– Я поехал узнать, куда поехал мой сын. Инспектора по надзору в горотделе я предупредил, и поездка была полностью законной – я не прятался, ничего противоправного не совершал. В селе, сразу по приезду, навестил местного старейшину Ризвана Саадуева. Это очень уважаемый в округе человек. И вот, когда мы с дедушкой Ризваном пили чай, в дом врываются трое местных ментов. Причем ведут себя чрезвычайно нагло. Оскорбляют пожилого хозяина и вообще плюют на обычаи нашего народа. Уже одно это возмутительно. А дальше еще хуже. Меня выводят на улицу, обыскивают, проверяют документы, и, хотя я ожидал худшего, вдруг пока отпускают…
