Книга Путин. Россия перед выбором - Леонид Млечин

«Дня за четыре до дня голосования на президентских выборах 2000 года Борис Абрамович дает огромное, на полосу, интервью газете “Ведомости”, — писала Татьяна Дьяченко. — Рассказывает, какие у него замечательные отношения с В. В. Путиным, что они старые друзья с Владимиром Владимировичем еще с питерских времен, что Владимир Владимирович замечательный человек — честный, порядочный, твердый и решительный. Добавляет детали, как Путин приезжал к нему в гости, и прочее и прочее.

Если бы в тот момент медиа-группы Гусинского и Лужкова и в первую очередь НТВ не оказались деморализованы и расслаблены, понимая, что проиграли, а серьезно и тщательно, как это они умеют, ухватились за это интервью, разложили его по косточкам, приклеили Путина к Березовскому, я думаю, процентов пять голосов Путин бы потерял. А имея в виду, что он набрал в результате 52,94 процента голосов, мы бы прямехонько въехали во второй тур. Такова могла быть цена этого глупого, безответственного, самодовольного интервью. Потом Березовского в штабе спрашивали, ну, как вы могли, вы же не мальчик, вы не понимали, к чему могло ваше интервью привести? На что он так безмятежно отвечал — ну, там же чистая правда!»

Кремлевский аппарат раздражали самостоятельность и самодеятельность Березовского. Его идеями, особенно удачными, охотно пользовались. Но самого автора идей не любили. Или, точнее, побаивались его непредсказуемости.

После выборов Березовский заскучал. Ему захотелось самому поиграть в большую политику. Он стал депутатом Государственной думы и позволял себе высказывания, которые все меньше нравились президентской команде. Он призывал к переговорам в Чечне, возражал против создания системы президентских полпредов — как надстройки над губернаторами. В мае 2000 года опубликовал открытое письмо президенту Путину с критикой реформы вертикали власти. Это уже рассматривалось как предательство.

Самого заметного в ту пору ведущего Первого канала Сергея Леонидовича Доренко пригласили к Путину. Доренко не стал делать из встречи секрета и описал ее в подробностях[2]. Надо понимать, беседа с президентом запомнилась ему во всех деталях:

«Это было 31 августа 2000 года. Путин начал с того, что Березовский неадекватен… Сказал: работать будем теперь по-другому, он лично будет руководить Первым каналом…

— Вы будете членом моей команды, — сказал Путин.

Тут я возразил. Команды все эти — интриги, подсиживания, я так не умею, в командах прежде не состоял и в новых не хочу.

— Тогда будем с вами работать напрямую, — предложил Путин.

Я это очень поддержал. Прямо с готовностью и восторгом.

— Тут, — говорю, — еще такое удобство, что ничего менять не надо, ведь мы с вами и прежде работали напрямую, вот и продолжим старое.

Дальше Путин сказал что-то странное, чем отмел весь предыдущий разговор.

— Мы хотим сделать так, — сказал президент, — чтобы ваша жизнь была комфортной… Чтобы вы не нуждались… Я хочу, чтобы вы знали, что у нас с этим, — он пошевелил в воздухе пальцами, как будто считал деньги, — что у нас с этим проблем нет.

Тут пауза затянулась. Я молчал, и он молчал. Потом он как бы — жестом — положил две стопочки на стол и пояснил:

— Мы можем платить и так, и так.

Имелся в виду официальный заработок и черный нал, как я понимаю. Я совсем смутился. Рыскал тупо глазами по флагу моей страны и по гербу на стене. Он спросил:

— Так вы в моей команде?

— Нет, я лучше в команде телезрителей, — ответил я.

— Ну, я вижу, вы еще не определились, — подытожил Владимир Владимирович.

Так стало понятно — разговор окончен…

Я позвонил Березовскому и сказал, что мне только что главнокомандующий предлагал деньжат под гербом. Прямо по телефону — шел и орал в Кремле:

— Понимаешь, Боря… Он же офицер и главковерх, понимаешь?» Через неделю Сергея Доренко попросил зайти его прямой начальник — генеральный директор Первого канала Константин Львович Эрнст.

«Стал говорить, что я должен снять кучу материалов из новой программы, — вспоминал Доренко. — Я слушал рассеянно и с сожалением. Незадолго до этого я сильно рекомендовал Путину Костю оставить на Первом канале и говорил, что Костя парень хороший и не продаст… И смотрел я на Костю как на племянничка какого-то забывшегося. Сказал: “Костя, мы без тебя вопросы решаем. Ты не бери на себя лишнего. Это не твои дела. Что пойдет в моей программе, я с тобой обсуждать не хочу”».

Сергей Доренко ошибся. Его программа была снята с эфира. Сам он потерял должность заместителя генерального директора ОРТ и вообще на многие годы был отлучен от телевидения. А Эрнст-то и стал решать, что будет показывать Первый канал.

В определенной степени Борис Березовский и Сергей Доренко пожинали то, что посеяли. Они сами продемонстрировали, как, нарушая все профессиональные правила и нормы, с помощью телевидения можно планомерно уничтожать политика — на примере Евгения Примакова и Юрия Лужкова. Путин не желал оказаться в их положении. О нем и так говорили, что он создан телевидением.

«Владимир Путин — всего лишь продукт, — язвительно писала французская газета “Монд”. — Совместная продукция российского телевидения и “семьи” Бориса Ельцина. Робот, марионетка, генетически модифицированный организм… С ног до головы изготовлен начинающими волшебниками, великими манипуляторами общественного мнения, которые сделали ставку на телевидение… Он двигался вперед в соответствии с тем, как его учили в КГБ. А потом стал самостоятельным. Создание ускользнуло от своих создателей. Голем ожил…»

Конечно же, Владимира Владимировича не устраивало, что владельцы телеканалов и журналисты считают себя самоценными фигурами, разговаривают с ним на равных, а то и пытаются его поучать. Снятие программы Доренко, которую тогда смотрела вся страна, было уроком для других. Другие все поняли правильно.

Борису Березовскому предложили продать свой пакет акций Первого канала. Эта история — уже во всех деталях — обсуждалась спустя десять лет в Англии, когда Березовский подал в Высокий суд Лондона иск к Роману Абрамовичу. Березовский потребовал возмещения ущерба от продажи в 2001–2004 годах своих долей в компаниях «Сибнефть», «Русал» и ОРТ.

Он утверждал, что вынужден был продать все значительно дешевле реальной цены из-за угроз со стороны Абрамовича. Роман Аркадьевич же заявляет, что Березовский вообще ничем в этих компаниях не владел, а немалые деньги получал за политическое покровительство. Рассмотрение иска началось 31 октября 2011 года. Поскольку лондонскому суду российские граждане врать не решаются — можно запросто лишиться возможности бывать в этом чудесном городе, они в ходе заседания откровенно рассказывали о том, как устроены политика и бизнес в России.

В 1994 году Первый канал акционировали. 51 процент остался за государством. 49 процентов контролировали Березовский и его деловой партнер Аркадий (его чаще называли Бадри) Патаркацишвили.