Книга Собачье счастье - Изабель Вульф

Он неторопливо кивнул, а потом воцарилось неловкое молчание.

«Я должна тебе кое-что сказать, Дэвид. Это изменит твою жизнь».

– Мне… жаль, что мы так неудачно начали, – сказала я.

Он снова кивнул:

– Да, и мне жаль.

– Это случилось по моей вине. Вероятно, я показалась вам странной.

– Нет, нет… а впрочем, пожалуй, да. – Он неожиданно рассмеялся. – Я действительно подумал, что вы странная. Но иногда я бываю резок, и, видимо, поэтому вы разнервничались.

«Я занервничала, но вовсе не поэтому».

– Ладно. – Дэвид взглянул на часы. – Мне пора. – Он сунул руку в правый карман. – Может, оставить вам визитку?

Он достал визитную карточку, и я снова заметила шрамы на его руках. Слезы опять навернулись мне на глаза.

– Если вам что-нибудь понадобится, звоните, – сказал он.

«О, мне обязательно что-нибудь понадобится! Мне нужно рассказать о том вреде, который я тебе причинила, и попросить у тебя прощения».

– С вами все в порядке? – спросил он, внимательно глядя на меня. – Я спрашиваю – все ли у вас в порядке? Вы… чем-то огорчены?

– О, нет-нет. У меня все в порядке. Правда. Это просто…

– Сенная лихорадка?

Я кивнула.

– Это прямо какое-то бедствие, да?

Я снова кивнула.

– Ладно, Миранда, мне действительно пора. Был рад с вами познакомиться. До встречи, – попрощался он, уходя.

– Да, увидимся, – с улыбкой сказала я.

Но как? Смогу ли я снова его увидеть? Но я знала – я обязана, обязана встретиться с ним еще раз. Он должен узнать, кто я на самом деле.

Глава седьмая

– Я оторву тебя только на пару минут, – сказал папа, позвонив мне на следующий день, когда я как раз готовилась к очередному «съезду щенков». – Хочу сказать, что я уже устроился – более или менее.

– Как дом?

– Небольшой, но вполне уютный, не считая жутких коричневых портьер.

– А как дела с клубом?

– Ну, площадка для гольфа очень хороша – с нее открывается прекрасный вид на море, и здание клуба великолепно. Но, как выяснилось, у них серьезные финансовые проблемы.

– Разве тебя об этом не предупредили?

– Представь – нет. Я просто в шоке. Понимаешь, они сказали мне, что от меня требуется «слегка увеличить приток клиентов». Но сегодня я просматривал документы – ситуация хуже некуда. В клубе состоит не больше сотни человек, а нужно хотя бы пятьсот – чтобы держаться на плаву. Ладно, – добавил он, вздохнув, – я и так знал, что это будет большим испытанием после Палм-Спрингс.

– Знал и все-таки согласился?

– Я хочу уйти на покой здесь, Миранда. А еще я хочу, чтобы меня здесь похоронили.

– Но тебе всего лишь пятьдесят восемь!

– Знаю, но я уже по горло сыт Штатами. К тому же там у меня не было постоянного пристанища.

– Что же ты не женился на какой-нибудь симпатичной американке?

– Да как-то не хотелось, – вздохнул папа. – Не то чтобы мне не делали авансов – с моим-то «очаровательным» английским акцентом!

Не говоря уже о внешности – он ведь все еще очень привлекателен, мой папа.

– Конечно, курорт был очень неплох… Неплох? Боже мой, да гольф-курорт Хайатт – настоящий рай!

– Но, знаешь, какое-то время спустя все эти роскошные отели кажутся такими безликими. Люди приезжают и уезжают, и у тебя нет возможности узнать их поближе… В общем, я соскучился по тому братству, которое есть только в клубе. И тут я встретил одного человека отсюда, мы разговорились, и выяснилось, что их клубу срочно требуется директор. Неделю спустя это место было предложено мне. Взглянув на карту, я понял, что клуб расположен не лучшим для меня образом, – нервно добавил он, – но, уверен, твоя мама будет вести себя в рамках приличий, если мы случайно встретимся.

«А я готова поклясться, что нет!»

– Да, я тоже в этом уверена, – утешила я его. Возникла странная пауза.

– Вообще-то я уже видел ее, – признался папа.

– Что?

– Я видел ее. Твою маму. Я проехал мимо нее сегодня в полдень. Она шла по дороге в сопровождении двух лам.

– А она тебя заметила?

– Нет. Я уже готов был затормозить – признаться, я даже хотел это сделать, – но она выглядела такой свирепой, что я решил не рисковать.

– Должно быть, Хосе и Педро заблудились. Иногда они отбиваются от остальных. В таких случаях мама очень огорчается. Она даже называет это «лама-драмой».

– Как уныло…

– Нет, ничего страшного – она всегда их находит. Соседи ей помогают.

– Я сказал – как мило.

– А, да – ламы милые. Они просто очаровательны.

Еще одна странная пауза.

– Да я не о ламе, – грустно произнес папа, – я о маме.

«Бедный папа», – думала я, расставляя по кругу стулья в кабинете. По собственному признанию папы, он всегда сожалел о разводе. Он хотел, чтобы я знала: ему вообще казалось, что разводиться нет необходимости. По его словам, мама поставила его перед выбором: или брак, или мечта о карьере профессионального гольфиста. Папа продолжал играть, надеясь, что со временем мама успокоится, но этого не произошло. В итоге она просто сменила замок.

Папа все-таки сумел стать профессионалом и даже победителем ряда небольших европейских турниров. Но поскольку достичь настоящих вершин ему не удалось, он решил заняться организационной работой. Надо отдать ему должное – он всегда поддерживал с нами связь, хотя его приезды были омрачены маминой резкостью. А когда она вышла замуж за Хью, папа уехал в Америку.

Приезжая в Англию, он всегда звонил мне, и мы вместе обедали. Он расспрашивал меня о работе или учебе – в зависимости от того, чем я тогда занималась. А еще он задавал неизменный вопрос: «А как мама, Миранда? Как она поживает?» Вид у него при этом был весьма печальный. Я понимала, что из уважения к маминым чувствам могу сказать ему лишь очень немногое. Конечно, мне пришлось сообщить папе об уходе Хью и появлении лам, но о подробностях я умалчивала…

– Бедный папа, – сказала я Герману, наполняя ванночку для щенков.

На физиономии пса было выражение крайнего сочувствия. И тут позвонила… мама.

– Забавно – я как раз о тебе думала.

– Правда? Я только хотела попросить у тебя совета по поводу двух вещей. Во-первых, что ты думаешь о таком средстве заработка, как… – многозначительная пауза, – психотерапия с помощью лам.