Книга Секс в большом искусстве, или Как охмурить гения - Элисон Пейс

Стадион отозвался восторженным ревом. Трибуны как обезумели: зрители вставали по нескольку человек, подняв руки над головой, — они делали волну! «На-ко-нец! На-ко-нец!» — скандировала толпа; люди пустились в пляс, обнимались, вскидывали руки вверх. Даже не верилось — десять минут назад я сказала Йену, что до конца выставки уже ничего не произойдет, а тут такая революция… Но вот красно-белая болельщица опустила помпоны, я вновь сосредоточилась на посетителе и спросила, не из Нью-Йорка ли он.

— Да, — ответил Райан.

Волнение на никому не видимом стадионе понемногу улеглось, зрители начали садиться на места, и я подумала: а вдруг, совсем тихо и ненавязчиво, меня теперь всегда будут сопровождать одобрительные аплодисменты?

Как я и предположила, Райан работал менеджером в банке, а в Чикаго приехал в командировку. Между деловыми встречами он забежал на выставку на пирсе. Райан сказал, что видел Осеннюю выставку искусств в сентябре, а во время редких визитов в Челси всегда заходит в галерею Дика Риза. Мы немного поболтали о Нью-Йорке. Оказалось, Райан живет в Верхнем Вест-Сайде. Может, пора снова осваивать противоположный конец Центрального парка? Мне вдруг показалось, что в Верхнем Вест-Сайде меня ждут не только неприятные воспоминания.

— Сколько времени вы в Чикаго? — спросил он.

— Две недели. Через десять дней уезжаем.

— Я думал, увижу какое-нибудь объявление, что сегодня последний день выставки.

Я подтвердила, что сегодня экспозиция закрывается, и объяснила суть артпроекта.

— Завтра вечером открывается выставка в галерее Дэвида Дабни на Норт-Мичиган. В экспозиции будут некоторые из этих скульптур и новые, ранее не выставлявшиеся. Все небольшого размера.

Райан снова улыбнулся, и я восхитилась его зубами.

— Я возьму с собой прайс-лист, Джейн, — сказал он. — Позвольте мне оставить визитку. Вы позвоните, если кто-то потянет лапы к «Номеру семнадцатому»? Эта скульптура меня очень заинтересовала, но для крупных покупок я должен дождаться первого числа нового года.

Он протянул мне визитку с написанным на обороте номером сотового. В довершение всего я, кажется, еще и продала скульптуру!

— Джейн, — сказал Райан, когда я опустила в карман его карточку. — Понимаю, что предложение немного запоздало, но я здесь всего на два дня. Сегодня вечером вы, конечно, заняты, да? Я очень хочу пригласить вас на ужин.

— Спасибо, с удовольствием.

— Отлично, — обрадовался Райан. — Где вы остановились?

Последние часы на работе буквально пролетели. Больше в павильон никто не заходил, в пять выставка официально закрылась, и в галерею въехали грузовики. Начали снимать временные перегородки, прибыли специально обученные грузчики, повсюду разматывали рулоны мягкой упаковочной пленки с пузырьками. Йен оказался прав: скульптуры были упакованы и отправлены еще до шести часов. До звонка Райана у меня оставалось больше часа. Йен на секунду поднял глаза — он что-то писал, пристроившись на ящике, — и сказал, что с нетерпением ждет визита в художественный институт. И только тут я поняла, какую глупость совершила.

— О Господи! О, Йен, мне так жаль! Совершенно вылетело из головы. Я договорилась поужинать с… — Мне не хотелось говорить с «одним парнем», чтобы Йен не подумал, что я шляюсь по выставке, рассчитывая на свидания со случайными посетителями. Да и неловко отказывать Йену ради какого-то ньюйоркца. Может, позвонить Райану и отменить свидание? Но как же пробежавшие искры и многозначительное дрожание воздуха? — …с клиентом, — выдавила я и повторила с некоторым вызовом: — С важным клиентом.

Я пыталась убедить себя, что, строго говоря, не солгала.

Я думала, Йен рассердится или сочтет меня легкомысленной, но он лишь молча смотрел снизу вверх. В первую секунду он не смог скрыть огорчения, и в следующий миг у меня защипало глаза и я испугалась, что расплачусь. Непонятно, откуда такой разлад с собственными эмоциями: я уже готова разрыдаться ни с того ни с сего. Но в глазах Йена вдруг появился задорный огонек, и он мне подмигнул. Поднявшись, Йен подошел ко мне и легонько сжал локоть, словно я была его закадычным другом. Я даже решила, что его огорчение мне привиделось.

— Не расстраивайтесь, Джейн. Мы пробудем в Чикаго еще десять дней. Сходим в другой раз — не велика важность.

— Спасибо огромное, Йен, — сказала я с облегчением. — Обычно я так не поступаю, просто… — Я замолчала, не зная, что сказать.

— Но он хотя бы красив? — снова подмигнул мне Йен. Казалось, его ничуть не задела моя манера принимать по два приглашения сразу (одно — про запас), поэтому я не стала скрывать правду.

— Очень красив, — ответила я, легко клюнула Йена в щеку, подхватила пальто и шарф и поспешила на мороз, торопясь в отель — собираться.

Глава 26

Это лишь часть милых сердцу вещиц

Как много песен о любви!

Энди Уорхол

К семи часам я была готова.

Я выбрала получившие серебряный приз в моем личном конкурсе на лучшие черные брюки, к ним — черные остроносые сапоги и еще — черный кашемировый свитер. Покрутившись перед зеркалом, пришла к выводу, что черный наряд и сапоги делают меня выше и стройнее. Я чувствовала себя уверенно, несмотря на обычный мандраж перед свиданием, который, уверена, не отпускает женщину даже в глубокой старости. Я записала Райану номер моего мобильного, но на всякий случай позвонила на стойку портье и спросила, умеют ли служащие удерживать входящие звонки. Служащие умели, и я решила позвонить Кейт на сотовый.

— Привет, Дженни, — ласково сказала подруга, узнав меня по коду города — триста двенадцать, высветившемуся на дисплее ее телефона.

— Привет, Кейт, — пропела я в ответ. — Пообещай мне знаешь что? Пообещай не упоминать сейчас об обеде в Майами, потому что я боюсь сглазить.

— Обещаю. Что случилось?

— Ну, пока ничего, но пробежала искра, и он красавец, и я встретила его на выставке, и он из Нью-Йорка, и сегодня вечером мы вместе ужинаем!

— Ух ты! Как его зовут?

— Райан Деннисон, — гордо ответила я.

— О-о-о! Он похож на Райана О'Нила?

— Нет, но красавец, настоящий красавец. Любит искусство, производит впечатление умного человека и… О Господи, Кейт, как я могла забыть! — чуть не закричала я. — Мне кажется, я начинаю понимать творчество Йена. Я считаю, в нем есть смысл!

— О нет!

— Да!

— И в чем же он? — в свою очередь воскликнула подруга.

— Он делает меня счастливой!

— Что?!

— Оно делает меня счастливой!

— Ой, мне послышалось, ты сказала: «Он делает меня счастливой».

— Нет-нет, я сказала — оно делает меня счастливой. Это правда. Я уже давно догадывалась.