Книга Убийства в Солтмарше. Убийство в опере - Глэйдис Митчелл

Начальник полиции с мягкой улыбкой закивал, словно китайский болванчик.

— В самую точку попали! — не слишком изящно, зато доходчиво ответил он.

Миссис Брэдли закачала головой так же выразительно, как он кивал.

— Говорю вам, уважаемый сэр Малкольм, — тихо, но твердо сказала она, — это совершенно невозможно.

— Чтобы вас убедить, я мог бы обратиться к Фостеру Вашингтону Йорку, но наш смуглянок станет отпираться. — Натянув собеседнице нос, сэр Малкольм явно повеселел. — Ребенка мы предъявить не можем, так чего мы добьемся?

— Продвинемся еще на шаг вперед.

— Однако, по словам миссис Лори, этой доброй женщины, ребенка скрывали только из сочувствия к бедняжке Мэг. Стоило ей представить, как она потом будет людям в глаза смотреть, с ней делалась истерика, и вот они ради нее хранили тайну.

— Тайну они хранили ради своей выгоды. Ребенок сильно напоминал кого-то, кто желал остаться неизвестным.

— Лори не были бы Лори, не извлеки они пользы для себя лично, — вмешался я, вспомнив, как хозяин таверны наживался на поставках кокосов для нашего аттракциона.

Начальник полиции почесал в затылке.

— В этом что-то есть, — признал он. — Супругам Лори было выгодно не выдавать отца — темную лошадку. — Он ухмыльнулся своему каламбуру. — Или же пустить слух про младенца-негритенка им велел настоящий отец?

Я посмотрел на миссис Брэдли. Она поджала губы, и я промолчал.

Наступила тишина, которую нарушил сэр Малкольм:

— Когда же исчез младенец?

— В тот день, когда родился, — вполголоса ответила миссис Брэдли.

Потом начальник полиции ушел, забрав расшифровку стенограммы, а мы с миссис Брэдли остались.

— Ну что, мой мальчик? — сказала она.

— Гори оно огнем, все еще больше запуталось!

— Не думаю. — Миссис Брэдли расправила плечи и глубоко вздохнула.

— Где же ты, истина, столь многогранная и столь однозначная? — произнесла она, обращаясь к большой вазе, стоявшей на полке. — Я знаю все до мельчайших подробностей и ничего не хочу доказывать. — Она повернулась ко мне. (Я сидел у стола, вертя в руках карандаш.) — Когда — или если — совершите убийство, не предпринимайте потом ничего. Ведите рутинную жизнь, пусть все видят ваше спокойствие и непринужденность, не меняйте своих привычек, а главное, мой мальчик, не перемудрите.

— Скажете тоже! — брякнул я; надеюсь, что не очень вызывающе.

— Именно. Убийца — я говорю не о Кэнди, которого стоит помиловать, даже если преступление совершено его рукой, — я говорю о настоящем убийце Мэг Тосстик и Коры Маккенли… у убийцы был сообщник. И обе эти замечательные личности отчасти следовали вышеуказанному правилу, но потом сбились с пути.

— Поподробнее, пожалуйста, — попросил я.

Миссис Брэдли улыбнулась. Сейчас она особенно напоминала греющуюся на солнце ящерицу.

— Убийца, — добродушно пояснила она, — почти ничего не сделал, а его сообщник тоже умен. Он продолжал жить, как будто ничего не случилось, не выказывая страха. Он изменил лишь одну свою привычку, но эта перемена идет вразрез с тем, что я о нем узнала, и у меня сразу зародились подозрения. Они оба перемудрили. Да, наверное, поняли, что я состарилась и уже не та.

Я хотел выразить сочувствие, но она, как обычно, заклохтала, и я сказал другое:

— Интересно, скоро ли мы узнали бы о смерти Коры, если бы не ваша догадка?

Миссис Брэдли покачала головой.

— Трудно сказать. Это, конечно, немаловажно. Чем больше прошло бы времени, тем труднее было бы опознать труп.

— Странно, что трупы Мэг и ребенка так и не нашли.

— Тело Мэг, наверное, прибило где-нибудь к берегу. Думаю, полиция проверила уже десяток утопленников, в том числе и задушенных, однако опознание теперь невозможно — да и не имеет значения.

— Послушайте, — сказал я чуть погодя. — А что насчет Берта?

— Что насчет Берта? — озадаченно переспросила она.

— По-вашему, он Кору не убивал, но разве можно знать точно? — Я торопился все сказать, пока она не вставила какое-нибудь насмешливое замечание, от которого сразу теряешь нить разговора. — Вы заявили начальнику полиции, что Кору, вероятно, убили прямо в Бунгало, и объяснили, каким образом она могла тайно вернуться берегом или мимо скал и по подземному ходу. Только вы не объяснили, как туда мог попасть ее любовник. И если она и вправду вернулась, то сама собой напрашивается мысль, что Берт ее и убил, а потом опять отправился к людям, с которыми обыскивал берег.

— Напрашивается и множество других соображений. Во-первых, Берт не из тех, кто способен убить женщину.

— Однако колотить ее он мог.

— Дорогой мой мальчик! — рассмеялась миссис Брэдли. — Вряд ли его побои всерьез огорчали Кору; в противном случае она бы давно его бросила. Возможности для этого у нее были. На красавиц такого типа всегда есть спрос. Нет, по-настоящему ей досаждал лишь недостаток денег, и только.

— И? — Я не стал спорить.

— Думаю, мужчину Берт мог убить.

— Любовника?

— Любовника. Любовник боялся Берта, а Кора — нет. Вам известен мотив для ее убийства?

— Ну, более или менее… — уклончиво сказал я.

— Помните ту их ссору?

— Да.

— А причину?

— Деньги?

— Не думаю. Скорее всего Берт узнал о любовнике и хотел выяснить, кто он. Правда, это лишь моя догадка.

— Кора надеялась своего поклонника хорошенько обобрать, но не вышло, и она пригрозила, что выдаст его Берту. Ее бы он просто отлупил, а соперника вполне мог отволочь в каменоломни и сбросить в карьер. Возможно, любовник подслушал, как они ругались.

— Оценка «отлично», мой мальчик. — Миссис Брэдли хлопнула меня по плечу. — Мне и самой лучше не сформулировать. Когда Берт с Корой скандалили — кричали во весь голос. Помните, как Маргарет Кингстон-Фокс рассказывала об их ссоре, хотя она-то уж точно не из тех, кто станет подслушивать.

— Вы мне практически все объяснили, — соскромничал я по поводу ее похвалы.

— Да, именно так оно и могло произойти… Там не телефон, случайно, звонит?

Это и вправду был телефон. Вошла горничная: звонили миссис Брэдли.

После разговора она вернулась в библиотеку слегка обеспокоенная.

— Сэр Малкольм любезно меня уведомил, что ход, ведущий в «Герб Морнингтона», заделан. Заложен кирпичом. Полицейские допросили и хозяев, и всех работников — никто не помнит, когда его заложили. Кладка явно старая, ее много лет не трогали. А если нужны еще доказательства, что ходом со стороны таверны не пользовались, то там все затянуто паутиной!