Книга Похитители душ. Операция «Антиирод» - Полина Каминская

В башке опять что-то качнулось, перед глазами встал огромный снятый с колес рефрижератор с Надписью по борту черными буквами:

СБРОС ФЕКАЛИЙ КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩЕН

ЗА НАРУШЕНИЕ РАССТРЕЛ НА МЕСТЕ

Что-что-что? Там ведь еще и подпись была: «ВД». Господи, откуда этот бред?

ВНИМАНИЕ. СБОЙ У СУБЪЕКТА СЛЕЖЕНИЯ 3-0004.

ЧАСТОТА ФЛУКТУАЦИИ БЛИЗКА К РЕЗОНАНСНОЙ. СРОЧНОЕ ВМЕШАТЕЛЬСТВО.

УРОВЕНЬ А1. СДЕЛАНО.

Лена открыла Саше дверь, сделала большие глаза и быстро мотнула головой: заходи скорей, не разговаривай. На кухне были слышны негромкие голоса Юлии Марковны и Юрия Адольфовича.

— Ссорятся, — тихо пояснила Лена, уводя Сашу в гостиную.

— Из-за меня? — на всякий случай спросил жених.

— Нет. Из-за папиной работы.

Саша покорно сел на диван и стал наблюдать, как Лена гладит отцовские рубашки. То, что происходило сейчас на кухне, в Сашином сознании никак не ассоциировалось со ссорой. У них в доме, когда еще был жив отец, да и позже, при отчиме, ссоры выглядели иначе. По крайней мере на два порядка громче.

Лена ловко действовала утюгом. Саша, в силу своей профессии искушенный в технике, с ходу определил, что утюг в семье Бляхманов приходился Лене по меньшей мере ровесником.

— Ну, как тут? — тихо спросил Саша, имея в виду вчерашний инцидент.

Лена быстро состроила емкую гримаску, означавшую: так себе, не очень приятно, но ничего страшного. Господи, какая же она милая, в очередной раз подивился Саша и, успокоенный, откинулся на спинку дивана. Ему захотелось тут же, немедленно сказать что-нибудь очень хорошее и приятное в адрес Лениных родителей,

— Слушай, — все так же тихо спросил он, — а отец твой, он всегда носит рубашки с длинными рукавами?

Это Саша подметил еще летом, когда они с Леной пару раз навещали Бляхманов на даче в Солнечном.

— Ну да, — Лена несколько раз кивнула и сразу же быстрым движением убрала за ухо выбившуюся прядь волос. — Ты же знаешь, он очень стесняется… своих рук.

— Ага… — Саша немного помолчал. Глупый вопрос, конечно. — Понимаю. Я вот тоже… — Стоп, приятель. Что — тоже? Что ты собирался сказать? Саше показалось, диван, на котором он сидел, слегка покачнулся. Ты, кажется, собирался рассказать о своей правой руке? О жутких шрамах на ней, о которых никому нельзя было рассказывать? Каких, каких шрамах? Не было у меня отродясь никаких шрамов на руке! Как же так? А после сражения с…

ВНИМАНИЕ. СБОЙ У СУБЪЕКТА СЛЕЖЕНИЯ 3-0004. ЧАСТОТА ФЛУКТУАЦИИ БЛИЗКА К

РЕЗОНАНСНОЙ. СРОЧНОЕ ВМЕШАТЕЛЬСТВО. УРОВЕНЬ А1.

СДЕЛАНО.

— Слушай, — все так же тихо спросил он, — а отец твой, он всегда носит рубашки с длинными рукавами?

Это Саша подметил еще летом, когда они с Леной пару раз навещали Бляхманов на даче в Солнечном.

— Ну да, — Лена кивнула, что-то еще хотела сказать, но тут из кухни донесся голос Юлии Марковны:

— Лена!

— Я сейчас! — сказала Лена и быстро выпорхнула из комнаты.

Мда-а, Саша задумался. Выпорхнула. Не то, конечно, слово, но когда человека любишь, то и слова подбираешь… как это? — покрасивей… Нет, нельзя сказать, что Лене не хватало грации или обаяния. Ни в коем случае! Это была вполне милая и даже очаровательная девушка. Правда, грация ее иногда вызывала у Саши некоторое недоумение. Примерно через месяц после их знакомства Саша понял, кого ему напоминает Лена. Правда, только чуть-чуть, но… Одного персонажа из "Алисы в Зазеркалье" Льюиса Кэрролла. Странного парня по имени (в разных переводах — по разному) Англосаксонский Гонец. Он, помнится, все время ерзал, двигался и даже изредка становился на голову. Все эти телодвижения назывались "его англосаксонские штучки". Например, походка у Лены была, как бы поточнее выразиться… Саша всегда боялся, что. ее ноги вот-вот или заплетутся друг вокруг друга, или подломятся. Такие они были тонкие и подвижные. Но шарма Лене это, отнюдь, не убавляло. А даже — наоборот. Саша страшно умилялся и каждый раз спрашивал, не занималась ли Лена в детстве танцами. Нет, терпеливо отвечала Лена. Только фигурным катанием и лепкой. Саша так до конца и не понял, шутила ли она насчет лепки? В принципе он как жених отдавал себе отчет, насколько трудно ему будет в семье Бляхманов. Непривычно тихие разговоры. Такие вот, как сейчас на кухне, ссоры вполголоса. Неуловимое чувство юмора… Трудно, трудно к такому сразу привыкнуть. Например, Саша честно ощущал себя полным идиотом, в то время, как Юрий Адольфович под дружный смех женщин рассказывал невыносимо тонкий анекдот из жизни, скажем, Вагнера (или Рихтера, что, впрочем, абсолютно все равно). Или вот еще, возвращаясь к Лене. Несмотря на почти патологическую нежность, которую Саша к ней испытывал, проклятое мужское тщеславие иногда чувствительно его покусывало. Нет слов, очаровательна была Лена в своем бледно-голубом шелковом платье с глухим воротом. Ее высоко зачесанные темные волосы и изящные руки заставляли ворошить в памяти школьный курс литературы, а конкретно — тревожить Ивана Сергеевича Тургенева с его пресловутыми барышнями. Но… Это ж все надо еще разглядеть и понять. Куда как эффектней появлялись они в былые времена с Аленой: шумно, ярко — Алена предпочитала жаркие цвета и открытые фасоны платьев. Смех у нее был громкий, заразительный, с чуть заметным вульгарным оттенком. Как раз тем, что так возбуждает любителей тургеневских барышень. В присутствии Алены мужики любой компании начинали снимать пиджаки и, пошевеливая вдруг заширевшими (простите — ставшими шире) плечами, потихоньку отсаживаться от своих спутниц. Вот поэтому Саше иногда (правда, очень-очень редко!) хотелось, чтобы Лена не так сильно напоминала испуганного, готового вот-вот сорваться и убежать жеребенка.

Саша с нежностью посмотрел на оставленную Леной гладильную доску. Откуда-то вновь появилось то, вчерашнее, ощущение забытого французского фильма.

На кухне что-то упало, грохнуло. Саша нерешительно поднялся и подвинулся к двери. В конце концов, если он собирается стать вторым мужчиной в этом доме, пора бы уже вникать в семейные дела. Далее ничего не последовало. Тихо. Ни криков о помощи, ни даже громких голосов.

— Я подумал, может, помочь чем-то? — Саша так долго репетировал эту фразу, медленно продвигаясь по коридору, что вышло это у него из рук вон плохо. А главное, кажется, совершенно не вовремя.

Посреди кухни стояла красная Юлия Марковна и удивительно бледный Юрий Адольфович. Дополняла эту жанровую сценку в стиле Шагала (а что вы думали? Российские моряки в живописи очень даже разбираются!) ломающая руки Лена. Что характерно — руки она ломала не себе, а папе. Точнее, пыталась вырвать у Юрия Адольфовича молоток. С появлением Саши супруги Бляхманы быстро поменялись цветами: Юрий Адольфович покраснел, Юлия Марковна, соответственно, побледнела. При виде молотка Саша заподозревал самое страшное. И, к своему стыду, почувствовал даже некоторое облегчение. Вот ведь все-таки обыкновенные люди. Поссорились — за молоток схватились. Деликатно покашляв, Саша спросил: