Книга Замки в тумане - Джози Литтон

Все дружно закивали и сменили тему, только Брайанна стала необычно молчалива. Поддержка Атрея вызвала в ней признательность, хотя она и понимала, что ванакс просто заставил ее замолчать. Внезапно ей вспомнились слова Атрея о презумпции невиновности. Сумеет ли он непредвзято судить членов «Гелиоса»? На это Брайанна надеялась – не только ради друзей, но и ради себя.

На следующий день северная зима осталась позади. Кассандра и Джоанна с удовольствием переоделись в удобные и привычные акоранские платья. А Брайанна полезла в сундук за любимой туникой и вдруг поняла, что та... белая.

Цвет девственниц.

После краткой борьбы с совестью Брайанна решила, что в этом случае безобидный обман просто необходим. Появиться на людях в одежде любого другого цвета значило во всеуслышание признаться, что она была близка с Атреем. А к такому признанию она была не готова. Но стоит ему только нахмуриться при виде ее в белом...

К чести Атрея, он и бровью не повел – только оглядел Брайанну и улыбнулся.

– Ты прелестна в любом наряде, но в акоранском – особенно.

– Он гораздо удобнее, – коротко отозвалась Брайанна, предпринимая отважные, но тщетные попытки не смотреть на него. Атрей тоже переоделся – в складчатый льняной килт и сандалии. Волосы он перетянул простой кожаной лентой – казалось, он ее и не снимал. О титуле напоминал только массивный золотой браслет на левом предплечье. К этому властному мужчине Брайанну непреодолимо притягивало, и она даже не понимала, почему должна противиться влечению.

Не будь он ванаксом...

Она прогнала глупую мысль и заговорила о другом:

– Ты не рассказал родным обо мне.

Он пожал широкими плечами, и она невольно перевела на них взгляд.

– Это касается только нас двоих.

– Спасибо. Рано или поздно они все равно узнают, но мне бы не хотелось падать в их глазах.

Атрей прислонился к поручням, скрестил руки на мускулистой груди и внимательно посмотрел на Брайанну:

– А в моих, Брайанна? Мое мнение что-нибудь значит для тебя?

– Разумеется. – Гораздо больше, чем чье-либо, но признаться в этом она не могла.

– И все-таки ты и остальные члены «Гелиоса» решили... Что вы решили? Свергнуть меня?

Заменить человеком из народа, скорым на обещания и необдуманные решения? Ты этого хочешь? Она сухо возразила:

– Никто из моих знакомых в «Гелиосе» не стремится свергнуть ванакса Акоры.

– А вот Дейлос иного мнения. Он твердо намерен убить меня и захватить власть.

– Дейлос никогда не принадлежал к «Гелиосу».

– Зато использовал его. Объясни, как вы вообще с ним связались?

Брайанна заколебалась, разрываясь между решимостью защитить друзей и желанием помочь Атрею понять, что ими движет.

– Я знакома с людьми, замешанными в покушении; я часто беседовала с ними. Кажется, они пытались выяснить, на чьей я стороне. Наконец меня пригласили на тайное собрание.

– Собрание? И часто их проводят?

– По-разному, но всегда в неофициальной обстановке. Именно поэтому я просто не понимаю, почему в сообщники Дейлоса записали членов «Гелиоса».

– Потому, что он не любитель посидеть ночью вокруг костра, попивая вино и мирно беседуя?

Она изумленно вскинула броци:

– Откуда ты?.. Не важно. Скажем так: в «Гелиосе» он не нашел бы своих единомышленников.

– Еще неизвестно. Среди молодежи из «Гелиоса» – ведь почти все его приверженцы молоды, верно? – могли найтись те, кому недостает дисциплины и руководства. А Дейлос в состоянии обеспечить и то, и другое.

– Если идеалист молод, это еще не значит, что его легко одурачить. «Гелиос» всецело предан делу мира. Некоторые мужчины даже не желают обучаться воинскому искусству – считают, что в нашей культуре насилие занимает неоправданно важное место.

На этот раз удивился Атрей:

– Воинскому искусству мы учимся, чтобы защищаться. Что в нем плохого?

– По-моему, ничего, но не все разделяют это мнение. В том-то и дело: люди имеют право на собственную точку зрения и свободу ее выражения.

– Это право у них есть уже сейчас. Всякий, кто не желает учиться воевать, может открыто заявить об этом – и его не примут ни в один отряд.

– Вот именно! А надо, чтобы юноши не боялись отказываться воевать и знали, что за это их не будут презирать.

– Так что же нам, восхищаться их нежеланием защищать свой дом и близких?

– Зачем вообще нужно это презрение или восхищение? – парировала Брайанна. – Почему нельзя просто уважать чужую точку зрения?

– Потому что таким уважением врага не испугаешь – ни внутреннего, ни внешнего. Должно быть, Дейлосу ваш «Гелиос» показался подарком небес.

– Тебе-то откуда знать?

– Верно, этого я не знаю, – грустно согласился Атрей. – Будь добра, напоминай время от времени.

Эта просьба озадачила ее. Брайанна задумалась о рассудительности Атрея, когда он вдруг спросил:

– А эти мужчины из «Гелиоса» – они и вправду мужчины?

– Атрей! – возмутилась она.

– Молчу-молчу, – поспешил заверить он. – Кажется, я начинаю понимать, какая смелость нужна, чтобы отказаться от того, что большинство окружающих считают обычным и необходимым. Если человек убежден в своей правоте, а не просто трус, он может иначе принести пользу Акоре.

– Ты правда так думаешь?

– Нет, но... не исключаю и такой возможности. Об этом стоит задуматься.

– Почему же ты не заявишь об этом публично? Почему демонстрируешь такую... непрошибаемую верность акоранским традициям и изменяешь им лишь в случае крайней необходимости?

– Непрошибаемую? Серьезно? – Атрей усмехнулся.

– Атрей, я не шучу. Таким тебя видят люди.

– И «Гелиос»? Она кивнула:

– Ты воплощение неограниченной власти, бесконечно далекое от народа.

– А тебе никогда не приходило в голову, что я не желаю от него отделяться?

– Нет, – честно созналась она, – никогда. Ты всегда казался мне отчужденным, далеким и неуязвимым – пока на тебя не напали.

– И что ты тогда подумала?

– Ужаснулась, представив, что ты умрешь, – еле слышно прошептала Брайанна: воспоминания об этом страхе и многомесячной борьбе за жизнь ванакса были еще слишком свежи. – Твои близкие были бы убиты горем, а все мы понесли бы тяжкую утрату...

– Спасибо, я весьма признателен, – сухо отозвался он.

– Атрей... Приверженцы «Гелиоса» тебе не враги.