Книга Мой любимый ангел - Джоанна Мэйтленд

Эйнджел села, скомкав простыню под подбородком.

– Вы смущены и удивлены. – Он провел рукой по волосам. – Признаюсь, я тоже. Кем бы меня кто ни считал, но, уж во всяком случае, я не обманщик, Эйнджел, и не насильник, а если б я взял вас там, в оранжерее, это уж было бы настоящее насилие. Если вы носите ребенка, то уж точно не от меня. И если у вас больше никого не было… Эйнджел, а вы уверены в том, что беременны? Абсолютно уверены?

Эйнджел посмотрела на него, широко открыв глаза, и закрыла лицо дрожащими руками.

А Макс пытался понять, что же произошло. Все, что эта женщина знает о беременности, исходит от ее бессердечного мужа и жестокой акушерки. Она наверняка ни с кем не советовалась. Никто ни о чем не знает, кроме ее ненавистного кузена Фредерика.

– Эйнджел, – заговорил он мягко, – посмотрите на меня. Я не насиловал вас. Вы не могли забеременеть от меня. А вам никогда не приходило в голову, что вы вовсе не беременны и дело в чем-то другом?

Она оторвала руки от лица и устремила на него растерянный взгляд.

Макс попытался ободряюще ей улыбнуться, и вдруг его словно ударило.

– Вы никоим образом не могли раньше забеременеть от меня, но сейчас это вполне возможно, – тихо сказал он.

Эйнджел внимательно посмотрела на себя в зеркало. Может ли она показаться на глаза своим слугам? Платье в порядке – спасибо Рэмзи, уж он постарался, – но вот лицо… Она пощипала себя за щеки, пытаясь хоть немножко разогнать мертвенную бледность. Пальцы ее дрожали.

Ей удалось-таки выдворить кузена Фредерика из спальни, но он остался в доме. И заявил перед уходом, что она тоже не покинет этот дом, пока не пообещает выйти за него. Чудовище! Да она ни за что за него не пойдет!

Взяв ридикюль, Эйнджел обвела прощальным взглядом комнату. Странная дрожь прошла по ней при взгляде на широкую кровать, на которой Макс… Фредерик… А что, если она и в самом деле?..

Нет, надо поскорее отсюда убираться. Эйнджел выскочила за дверь и побежала по лестнице в прихожую, где ее ждал Рэмзи.

– Карета готова, Рэмзи?

– Не совсем, – ответил сержант, не глядя ей в глаза.

– Совсем не готова, – подхватил такой знакомый резкий голос. – И не будет, пока мы… не решим. Рэмзи, проводи ее милость в гостиную, и можешь быть свободен.

Эйнджел, не глядя на Макса, гордо прошествовала в гостиную, где опустилась в кресло у окна и аккуратно расправила юбку. Все, она готова, посмотрим, кто кого.

Прошло минут пять, прежде чем он вошел в комнату и остановился. Не было принесено никаких извинений за то, что заставил себя ждать и не дает уехать. Заговорил он совсем о другом:

– Послушайте меня внимательно, мадам. Возможно, вы беременны, возможно, нет, но так или иначе ваша репутация погублена, ведь вы провели ночь со мной. Другого пути, кроме брака, нет. И чем скорее, тем лучше. Я не отпущу вас, пока вы не дадите мне твердого согласия.

Эйнджел поморщилась, Макс сделал вид, что не заметил.

– Я жду, мадам, – сказал он, прислоняясь спиной к двери.

Ну что ж, значит, играем. Эйнджел откинулась на спинку кресла и стала неторопливо копаться в ридикюле.

– Ах, вот он где. – Она вытащила носовой платок и принялась вытирать перчатку. – Эти перчатки такие маркие, – проворчала она, продолжая тереть несуществующее пятно. Надо вывести его из себя. Пока он такой невозмутимый, ей от него не избавиться.

Он не клюнул на приманку. Просто наблюдал за ней, склонив голову набок.

– Очень хорошо, Эйнджел, да только все напрасно. Меня этим не проймешь.

Тон, каким это было сказано, заставил ее поднять голову. Он говорил в точности как Макс, мужчина, которого она так хотела.

– Эйнджел, давайте оставим враждебность. Я вам не враг. Разве это плохо, если мы поженимся?

– В этом нет необходимости, – отрезала она. – Никто не знает, что я была с вами, если, конечно, вы или ваши слуги не выдадите меня. В Лондоне думают, что я еду в свое поместье, и ничего не узнают о том, что я по дороге остановилась на пару дней. А в ваших собственных интересах скрыть от моих слуг в гостинице, что вы похищали меня. Я просто вернусь, и мы продолжим путь. Моя репутация не пострадает. – Эйнджел встала и направилась к двери. – А теперь, сэр, позвольте мне…

Он не двинулся с места.

– А если вы забеременели? Что тогда?

Эйнджел моргнула. Об этом ей не хотелось даже думать. Странно, она была так уверена… Хотя она так мало знает о беременности и прочем. Максу она верит, но тогда получается, что она ошибалась и никакой беременности у нее не было, по крайней мере до сегодняшнего дня. Впрочем, вряд ли она забеременела из-за одной-единственной ночи с Максом.

– Эйнджел. – Он потянул ее к себе.

– Пустите, сэр, – прошипела Эйнджел, стараясь высвободиться. – Я не пойду за вас. Я вас ненавижу.

– Правда? Не верю. – Макс обхватил ее и стал целовать.

Эйнджел понимала, что надо сопротивляться, пусть даже он и сильнее ее, но его губы воскресили упоительные мгновения, пережитые ночью. И сейчас ничего не изменилось, она не могла ему сопротивляться. Все ее силы уходили на то, чтобы не целовать его в ответ, да и сил этих оставалось все меньше.

Она подняла голову и посмотрела ему в лицо. Его синие глаза смеялись. Где-то в закоулках души она уже давно узнала эти роузвейловские глаза, они ей снились по ночам.

– Ненависть выглядит не так, – сказал он и поцеловал ее еще раз.

Эйнджел вздохнула. Ничего не поделаешь, она проиграла. Подавшись вперед, она впилась в его губы.

Поцелуй был прерван Максом, который отодвинул Эйнджел от себя и, качая головой, запустил пальцы себе в волосы.

– Нет, ты меня не ненавидишь, – сказал он хрипло. – И я тебя тоже. И брак – единственный выход. Скажи «да», Эйнджел.

Не поднимая глаз, Эйнджел провела рукой по губам, словно хотела стереть следы поцелуя, и тяжело вздохнула.

– Я выйду за вас, сэр, только если выяснится, что я беременна, и не иначе. С этим условием, обязательным, я согласна.

– Эйнджел…

– А пока я поеду в Роузвейлское аббатство, как будто ничего не было. Могу я быть уверенной, что вы не предадите меня?

– Но зачем так рисковать, Эйнджел?

– Я поступаю так, как считаю разумным. А теперь, если вы будете столь любезны, что прикажете подать карету, я больше не стану вас утруждать.

– Я не согласен! Ты не уедешь, пока не согласишься.

Эйнджел сердито скривилась.

– Все, что я хотела сказать, я сказала. Не станете же вы удерживать меня здесь как пленницу! Или, может, силком потащите к алтарю? Где же ваша хваленая честь, кузен Фредерик? Что-то я ее не вижу!