Книга Ирландская принцесса - Эми Фетцер

Но ведь Тайгеран погиб весной, а у Сиобейн, по словам Дрисколла, не было заметно ни малейших признаков беременности до самого отъезда. Гэлан несколько раз пересчитал недели, складывая их в месяцы, пока не утвердился в очень неприятном открытии. Коннал не мог быть сыном Тайгерана!

Сиобейн обнаружила Гэлана на плацу, и сердце ее тревожно замерло при виде Коннала верхом на Сером. Она помчалась было к ним, но Гэлан не обращал на жену внимания: он не спускал глаз с Коннала. Держа в руках веревку, привязанную к поводьям, он медленно поворачивался на месте, пока конь рысил по кругу.

— Тебе не кажется, что для первого раза твой Серый немного великоват?

— На моего коня можно положиться. Ты лучше посмотри, какая отличная посадка у твоего сына!

Сиобейн посмотрела на малыша, и Коннал гордо улыбнулся ей в ответ, изо всех сил стараясь удержаться в седле в такт тряской рыси.

— Не дай Бог, он заметит, что ты боишься! — шепотом предупредил Гэлан. — Я и так все утро уговаривал его подойти к коню!

Ее сын был так горд своими успехами, что у Сиобейн слезы навернулись на глаза. С каждым новым кругом он держался в седле чуть-чуть прямее и увереннее. Английские и ирландские воины шумно хвалили маленького наездника, сиявшего от счастья. Принцесса давно не видела на лице у сына такую по-детски безмятежную улыбку.

— Вот так и держись, малыш! Отлично, отлично! Работай коленями! — громко советовал Гэлан и спросил вполголоса: — Как по-твоему, он не устал? Не хочу, чтобы он стер себе задницу, — это надолго отобьет у него охоту садиться на лошадь.

— Он так счастлив!

— Ты плачешь? — нахмурился Гэлан.

— Я не плачу! — Она торопливо смахнула невольные слезы. — Просто я не понимала до сих пор, как ему не хватает мужского воспитания!

— Он хороший мальчик, но женщины вырастят его слишком изнеженным, а у хозяина Донегола должна быть твердая рука, — серьезно ответил Гэлан.

Наконец Гэлан остановил Серого, подошел к коню и снял Коннала с седла.

— На сегодня хватит. Сейчас тебе нужно пройтись, чтобы размять ноги. Постарайся пока не садиться — иначе завтра утром тебе не захочется сесть вот сюда. — И он похлопал рукой по седлу.

— Я что, и завтра буду учиться?

— Да, если захочешь, — заверил Гэлан, опускаясь перед малышом на корточки. — Пока однажды не станет ясно, что ты можешь проехаться сам. Но прежде, — добавил он, увидев, что Конная готов лопнуть от счастья, — тебе придется узнать, как ухаживают за лошадьми.

Мальчик согласно кивнул, а Гэлан, жестом подозвав, Риза, вручил ему поводья и моток веревки.

— Покажи Конналу, как надо заботиться о коне. Только пусть не суется в денник!

— Слушаюсь, милорд!. — Риз глянул на Коннала: — Ну что, пойдем? Вот тебе для начала! — И он отдал мальчику веревку.

Коннал гордо прижал ее к груди и вприпрыжку кинулся за оруженосцем.

Сиобейн проследила за сыном и посмотрела на Гэлана.

Он стоял неподвижно, уставившись куда-то вдаль. Ему все еще не давало покоя открытие, сделанное прошлой ночью.

— Сиобейн…

— Да? — Она ждала слов мужа, следя за странным выражением его лица. — Милорд?

А он в эту минуту видел Сиобейн в объятиях Йэна, Сиобейн, беременную ребенком Магуайра. Спуталась ли она с этим типом сразу после отъезда Тайгерана или до его гибели? А может, мальчик все-таки от О'Рурка и он напрасно терзается? Ведь разница составляет всего каких-то пару недель, и Гэлан понимал, что мог ошибиться в подсчетах. До сих пор ему не приходилось интересоваться сроками беременности у женщин.

— Ты уверен, что не хочешь мне что-то сказать?

В ее голосе слышалась такая обида, что Гэлану немедленно захотелось исправить это — не важно, что при этом чувствовал он сам.

— Сиобейн, я…

— Не надо! — Ей слишком больно было обсуждать эту тему и уж тем более выслушивать его объяснения. — Просто не забывай свое обещание позаботиться о Коннале!

Опустив голову, она медленно пошла к замку, не обращая внимания ни на новые здания казарм, ни на пристройку к конюшне, ни на заново перекрытую крышу на самом замке.

Она не замечала ничего, кроме боли в разбитом сердце, медленно разваливавшемся на куски.

Так прошло два дня. Они занимались каждый своим делом и старались держаться подальше друг от друга. Она добросовестно выполняла свои обязанности по дому: кормила его и готовила ванну, следила за тем, чтобы его одежда была чистой, а вино в меру подогрето и подслащено. Она даже умудрялась улыбаться ему на людях — такой натянутой, фальшивой улыбкой, что у него каждый раз тоскливо сжималось сердце.

Сиобейн затаила свою обиду и ждала, когда он извинится.

Гэлан мучился сомнениями и подозрениями, проклиная себя за то, что никак не решится сделать первый шаг к примирению.

Каждую ночь они ложились в общую постель — вместе и в то же время отдельно, страдая от одиночества, но не смея протянуть руку и прикоснуться друг к другу и предпочитая по прежнему прятать свою боль за каменным молчанием.

Сиобейн подошла к Гэлану, увидев, как распахнулись ворота замка.

— Мы заметили их с час назад. Это О'Нил.

— И ты собираешься его впустить?

— Он везет подарок от короля!

— Лохлэнн?!

— Я тоже ничего не понимаю, — криво ухмыльнулся Гэлан.

— Но с какой стати Генрих решил послать мне подарок?

Гэлан внимательно посмотрел на жену. Любая женщина на ее месте чувствовала бы себя польщенной, а Сиобейн испытывала лишь недоумение и тревогу. — Лохлэнн О'Нил не спеша въехал в ворота, соскочил с лошади и раскрыл ей навстречу свои объятия — обычно она не стеснялась кинуться к нему на грудь. Однако принцесса чинно выступила вперед и чмокнула родственника в щеку. Помрачнев, он смотрел то на мужа, то на жену, стараясь уяснить, каковы теперь их отношения.

Наконец Лохлэнн торжественно выпрямился.

— Представьте мое удивление, когда в Дублине я получил приказ доставить вот это молодой жене лорда Пендрагона! — Ирландец картинно взмахнул рукой, и один из его людей вывел вперед чудесную кобылку золотистой масти.

— Это мне? — Сиобейн нерешительно глянула на мужа, и тот, улыбаясь, кивнул.

— Помнишь, я говорил, что его порадует весть о нашей свадьбе?

— Да, милорд!

Она подошла к лошади. Кобылка красовалась в накидке с королевским гербом, а в ее гриву и хвост были вплетены алые ленты.

— А это я привез для тебя, лорд Донегол! — И Лохлэнн подал рыцарю свиток, скрепленный большой королевской печатью. — А это тебе, Сиобейн! — По его приказу слуга подал роскошное седло. — Я сказал ему, что ты предпочитаешь ездить по-мужски.