Книга Экипаж машины боевой - Виталий Кривенко

– Понятно, – ответил Хасан.

– Где второй шлемофон? – спросил меня ротный.

– Он не работает.

– А какой работает?

– Нате, товарищ старший лейтенант, – Хасан протянул ротному шлемофон.

В люк заглянул Петруха.

– Товарищ старший лейтенант, БТР сделали.

– А что там было?

– Муфта барахлила.

– Черт, спать охота, и колонну вести надо. Может, Грека проинструктировать, – начал размышлять вслух ротный.

– Мы уже однажды тут мотались, товарищ старший лейтенант. Я знаю эту дорогу, – сказал Хасан.

– Когда мы здесь были? – спросил ротный.

– Вас тогда не было. Колонной командовал зампотех. Разведчики на границе напоролись на караван, а мы стояли на блоке возле духовского моста, нас сняли с блока и мы мотались сюда караван брать. Юра, че, не помнишь?

– Нет, я помню тот караван, я еще мафон там урвал, но местность я не запомнил.

– Да здесь это было, мы по этой дороге ехали. Вот дорога где мы стоим, она идет мимо кишлака, потом вдоль гор. А вот дорога к иранской границе, мы по ней в тот раз проскочили. Там дальше пустой колодец еще будет на развилке, вот там мы этот караван и замочили.

– Ну раз ты, Гараев, знаешь эту дорогу, тогда поедете первыми, а я перепрыгну на свой БТР. Увидите развилку, свернете налево и дальше дуйте по дороге, не сворачивая, а ближе к горам я уже сам поведу. Постоянно сидите на рации, чуть что, сразу докладывайте, я на пару часов вырублюсь, а то в глаза скоро спички вставлять придется, Петруха меня разбудит, если что.

Ротный вылез из люка, Хасан надел шлемофон и мы начали рассматривать эту самопальную карту. Я с трудом разбирался в этих иероглифах, зато Хасан разложил карту и начал мне рассказывать, водя пальцем по листу с таким видом, как будто он сам рисовал эту карту.

– Да ладно Хасан, что ты мне здесь втираешь, поезжай, раз знаешь, куда ехать.

– Я знаю, да и ты, Юра, тоже знаешь.

– Тогда днем было, а сейчас ночь. Я хрен его поймет. Меня больше интересует, нахрена нас вдоль границы прогоняют?

– Откуда я знаю. Я слышал, что на стороне Ирана, рядом с границей, как раз в этом районе расположены базы наемников. Стоп, комбат на связи, сейчас выезжаем, – ответил Хасан.

Хасан еще минуту послушал эфир. Потом запустил движки, и мы, развернувшись, выехали из колонны, и направились в сторону границы. Дорог было накатано по Афгану навалом, где колонна не пройдет, там, считай, уже дорога, и главное было не запутаться в них. Днем еще куда ни шло, а вот ночью, да еще глядя в триплекс, можно было легко куда-нибудь зарулить, как это уже не раз случалось.

Урал, Сапог и Туркмен спали, мы не стали их будить, пусть спят пока. Я открыл защитный щиток с лобового стекла, в лицо мне повеяло сыростью и влагой, так как окно было разбито пулей от ДШК, я опять захлопнул щиток и сказал Хасану:

– Короче, открывай свое окно и езжай сам, я в триплекс пялиться не буду, тем более ты парень ученый и знаешь, куда ехать.

– Да сиди спокойно, я сам разберусь с дорогой, на, лучше – косяк забей, и гераши туда бухни, а то не цепляет.

Я взял у него чарс с героином, и смешав все это, забил в сигарету. Косяк получился конкретный, кое-как мы его докурили, героин сильно драл горло, и приходилось делать маленькие затяжки, но зато прибило нас капитально. Мы катили по темноте куда-то вперед, я смотрел на Хасана и думал, черт возьми, разбудить Туркмена что ли, а то этот таджик завезет сейчас куда-нибудь, но лицо Хасана излучало уверенность: он рулил, как будто уже сто раз ездил по этой дороге, да у него всегда такая уверенная рожа, пока чего-нибудь не напорет. Я все чаще оборачивался назад и смотрел на пулемет, в голову лезли разные мысли, мне казалось, что вот-вот мы нарвемся на засаду, и я прикидывал, успею ли запрыгнуть на сидение за пулеметы. Было такое ощущение, что на голову мне положили пудовую гирю. Бляха-муха, ну нахрена я так обдолбился? Хотя я тысячу раз задавал себе этот вопрос и ни разу не мог на него ответить, одним словом, обдолбился и все, вот и весь ответ. Из-за сильного сушняка трудно было разговаривать, и мы сидели молча. Я лишь изредка поглядывал на Хасана, он как обычно был не возмутим. Время шло, мы ехали, я начал уже волноваться, что-то мы едем и едем в одну сторону, а налево не сворачиваем, да я еще не вижу ни хрена ничего впереди, открыть люк и выглянуть, облом, да и страшновато, щиток открыть, холодно.

– Хасан, ты как? – негромко произнес я.

– Ништяк, я ништяк, ты не волнуйся, Юра.

– Когда ты за рулем, я всегда волнуюсь, а тут наш БТР еще и первым едет, так что я волнуюсь вдвойне.

– Юра, да ладно завязывай, постоянно ты страхуешься.

– А как ты хотел, мы едем хрен знает куда. Ты хоть видишь, куда едешь?

– Юра, я знаю, куда еду, тем более, что мы уже здесь ездили. Ты сиди и не волнуйся.

– А мне больше ничего и не остается, как сидеть, но я все же волнуюсь. Может разбудим пацанов, две головы хорошо, а пять лучше, к тому же, тот раз Туркмен за рулем ехал, может он лучше знает.

– Да ты на изменах, Юра. Пусть они спят. У нас там пожрать есть?

– Гранаты остались и виноград.

– Давай сюда, а то сушняк, аж языком не могу шевелить.

Я полез в отсек, немного пошарив в полумраке, нашел пару гранат и кисть винограда. Мы принялись трескать виноград, это немного заглушило сушняк.

– Хасан, что-то мы долго едем в одну сторону. Где развилка?

– Да тебе кажется, что долго.

– Мне может и кажется, а вот моим часам на руке так не кажется. Да и ваще, я хоть и не помню дороги, но знаю, что иранская граница не так далеко от того места, где мы разъехались с колонной. А мы уже почти час едем в одну сторону.

– А ты че, хотел за пять минут доехать, да?

– С тобой Хасан, бесполезно спорить, ты твердолобый какой-то. У тебя в семье все такие у-упрямые.

– Нет, я один такой.

– Оно и видно, другого такого вряд ли найдешь.

В отсеке что-то зашевелилось, потом появилась заспанная рожа Урала. Он некоторое время хлопал узкими глазами, потом произнес:

– Когда приедем?

– Куда приедем? – спросил я его.

– Ну, куда-нибудь.

– Вот куда-нибудь мы сейчас приедем, это точно. Посмотри, кто шофер.

– Впереди кишлак, и свет горит. Наверно налево надо свернуть, – произнес удивленно Хасан.

– Какой кишлак? Какой свет? Ты че Хасан, еб-нулся уже. Где ты видел свет в кишлаке ночью? – не менее удивленно произнес я в ответ.

– Да вон, посмотри, впереди нас свет горит в кишлаке.

Я наклонился к Хасану и глянул в водительское окно. Черт возьми, точно, впереди нас находился кишлак, и в нем горело освещение, этого не могло быть, в Афгане ночью в одиноких кишлаках свет не горит.