Книга Непричесанные разговоры - Айла Дьюар

– Он тебя обижает? – спрашивал Уилл, придерживая пижамные штаны и глядя на Кору сонно, недовольно.

– Нет-нет, я уже ухожу, – шел на попятную «тайный грешок», спешно натягивая одежду.

Кора ни за что не соглашалась оставлять визитеров до утра, когда к ней ворвутся Сэм и Кол, радостные, будто не видели ее сто лет, хлопая в ладоши и распевая одну из песенок Вана Моррисона.

Кора всегда выставляла случайных любовников за дверь. Но не только из страха, что сыновья узнают, что мать их – обычный человек. В этом они и так убеждались изо дня в день. Оказалось, что Кора просто-напросто не может ни с кем спать. Близость – это чудесно. Чем ближе, тем лучше. Но засыпать вдвоем с незнакомцем, вместе бесстыдно храпеть, пукать и видеть сны – это, знаете ли, некрасиво. Ни за что! Со временем «тайным грешкам» пришлось положить конец. Не было больше сил терпеть неприкрытое осуждение Бетти.

– Как у тебя ума хватает приводить в дом этих проходимцев? Вообрази только, где они шлялись! – Словно Кора нашла в канаве грязную конфету и тянет в рот. – Пора образумиться, – настаивала Бетти. – Сколько можно будить людей среди ночи?

Кора всплеснула руками, не дослушав.

– Знаю, знаю.

Когда и без того себя ругаешь, нагоняй от соседки – это уже слишком.

– Можете не продолжать. Больше такого не повторится.

Проводив Бетти, Кора хмуро уставилась в окно.

– Вот и пришла расплата. Прощай, моя молодость! Ни секса, ни наркотиков. Один рок-н-ролл остался. Его у меня никому не отнять. Черта с два.

Радио у Коры не выключалось. Она слушала песни, под которые танцевала бы в клубах, отплясывала на вечеринках, если бы ходила туда. Эта музыка могла звучать на свиданиях, на пикниках, на званых обедах, в ночных барах, в поездках. Кора вслушивалась в жизнь, которая проходила мимо нее.

Кора получила диплом. Устроилась на работу и уже через год могла позволить себе квартиру поприличней, но о переезде даже не думала. Здесь она повзрослела, нашла друзей и чувствовала себя, как ни странно, на своем месте, в безопасности. Здесь она пережила самое тяжелое время. Уезжать ей не хотелось. Здесь было уютно, надежно. Да и дети подросли.

– Трудности позади, – говорила себе Кора. – Слава тебе, Господи.

Однажды Сэм принес домой первую пластинку.

– Послушай, – попросил он мать. Музыка была дикая, сумбурная.

– Тебе нравится?

– Еще бы! Здорово!

Кора притихла.

– Паршивцы вы маленькие, – вздохнула она чуть погодя. – У вас другие песни. – Кора бессильно опустила руки. – Не нравятся они мне. Это ваша музыка. Черт бы ее побрал. Ну и что же вы творите под нее? Надеюсь, не то, что творила я?

– А что ты творила?

– Много будешь знать – скоро состаришься. – Кора испытующе глянула на сына и спросила: – Может, у тебя и татуировка на заднице есть?

– Нет, конечно.

– Знаете, что вы натворили? Сделали из меня мамашу!

– Но ты и есть наша мама.

– Да, мама! Но чувствовать себя мамашей отказываюсь! Хочу снова стать Корой. Всю жизнь мечтала наверстать то, что упустила, пока растила вас. Мечтала снова стать молодой. И вот вы подросли, я дождалась своего часа, а у вас другие песни, и юность уже не так заманчива.

Сэм крепко обнял мать, чмокнул ее в макушку.

– Ты слишком взрослая, чтобы быть молодой и буйной. И слишком молодая и заводная, чтобы стареть. Жизнь – скверная штука.

– Издеваешься над матерью, да? – спросила Кора.

– Да. Но только оттого, что я молодой и заводной.

В летнем небе носились и щебетали ласточки. Мальчишки с криками гоняли мяч. На балконах кучковались женщины: скрестив на груди руки, смеялись, сплетничали. Кора любила их болтовню. Любила слушать, как они летними вечерами обсуждают мужчин, детей, родителей, забыв о том, что они жены, матери, дочери. Отдыхали, успокаивались. Просто вели женские разговоры, непричесанные разговоры.

Но в это лето Коре было не до женских разговоров. Она купила машину. Желтую, ржавую, зато с магнитолой. Назвала ее «пердулет». С оглушительным урчанием машина нехотя переползала с места на место. Кора собрала чемоданы, усадила Сэма с Колом на заднее сиденье и гордо, почти без стыда покатила домой, в Тобермори.

Часть III

Кора и Эллен

Глава первая

Эллен частенько заглядывала к Коре после работы. В солнечной Кориной кухне царил беспорядок, этакий организованный кавардак, и она терпеть не могла, когда кто-то брался наводить у нее чистоту. Это был ее собственный кавардак, родной и понятный. Она точно знала, что и где тут лежит. На кухне у Коры было уютно. Спокойно, казалось Эллен. Здесь она полностью расслаблялась, отдыхала. Ее клонило в сон.

Над чаем Кора буквально священнодействовала. Обдать чайник кипятком, всыпать две ложки «Эрл Грей», залить, настоять, а уж потом можно разливать.

– Скажи мне, Кора, – спросила Эллен, – чего ты хочешь от жизни? Никогда не задумывалась?

– Детский вопрос. Чего я хочу от жизни! Тебе правду сказать или наврать с три короба? – Кора протянула Эллен чашку чая, уселась напротив подруги и принялась красить ногти: один – блестящим каштановым лаком, другой – сливовым.

– Выкладывай правду, – потребовала Эллен.

– Я хочу, – вздохнула Кора, – немедленного исполнения желаний, всеобщего обожания, а еще мечтаю найти в «Сэйфвэй» бутылку приличного пойла дешевле двух фунтов. Вино превыше всего. – Кора взмахнула рукой, показывая маникюр: – Как тебе?

– Сливовый лучше, – оценила Эллен. – Ярче.

– Верно, – согласилась Кора. – Если Сара Бернар красила ногти (а она, думаю, красила), то наверняка в сливовый. Сегодня великий день. Помнишь, что у меня в школе спектакль? Приходи обязательно.

– Если получится.

Кора молитвенно сжала ладони:

– Ну пожалуйста. Ты должна прийти. Ведь ты моя лучшая подруга! Это твой долг. Мне нужен там кто-то близкий, родная душа. Пусть болеет за меня, повторяет мое имя, хотя бы про себя. От мальчишек моих никакого проку: поддержки не дождешься – сами будут трястись от страха.

– Ладно уж, будь по-твоему. Хотя я бы от школы держалась подальше. Ты ж там раскомандуешься вовсю. Даже представить противно.

– А мне противны твои дурацкие разговоры. Скажи мне, а чего хочешь от жизни ты? Раз уж мы говорим по душам.

Кора не спеша докрашивала ногти сливовым лаком. Надо еще вплести в волосы бисер, надеть модные туфли-лодочки, алый шелковый пиджак и оранжевую футболку с лиловой надписью на груди: «О женщина, вульгарность имя тебе!» Кора любила одеваться с вызовом. Она до сих пор радовалась, когда родители учеников при виде нее разевали рты от изумления. Пусть меня замечают!