Книга Шепот ужаса - Сомали Мам

Большинство девушек испытали потрясение. Они показывали следы побоев. Самым маленьким трудно было понять, что теперь они в безопасности и если захотят, могут остаться у нас и учиться в школе.

Выходя в тот вечер из приюта, я увидела напротив большой черный «Лексус». Двое, видимо, сутенеры, требовали пустить их на территорию приюта. Мы отказали. Наши правила запрещают доступ на территорию тем, кто торгует людьми, вот почему центр обнесен высокой стеной, а ворота такие крепкие.

На следующее утро мне стали звонить. Я получала звонки от своих друзей, занимавших высокие посты. Они предостерегали: «Сомали, ты связалась с очень могущественными людьми. Тебя ждут большие неприятности». Помощница одного чиновника, который сотрудничал с нами по линии борьбы с торговлей людьми в одном из отделов Министерства внутренних дел, позвонила мне и со слезами в голосе сообщила, что ее начальника увольняют.

Я позвонила влиятельному знакомому, он сообщил, что сутенеров освободили из-под стражи. Он тоже предостерег меня: «Лучше не лезь во все это, ты с ними не справишься», — и посоветовал отпустить всех девушек из «Chai Hour II».

Потом мне позвонили из приюта и сообщили, что у ворот центра собирается толпа. Некоторые были в форме: военной и полицейской.

Наконец в 11.40 перезвонил мой знакомый из Министерства внутренних дел и сказал: «Выпускай девушек. Твоя жизнь в опасности. Мы ничего не можем сделать».

В полдень, пока я разговаривала по телефону, толпа из тридцати вооруженных человек сломала ворота. Девушки и работавший у нас персонал перепугались до смерти. Среди нападавших узнали тех восьмерых сутенеров. Всех девушек, которых только смогли найти, затолкали в машины или усадили на мотоциклы, ждавшие снаружи. Главарь нападавших избил персонал, угрожая убить их.

Увезли всех. На тот момент в центре было девяносто одна девушка; некоторые провели у нас всего несколько недель и уже начинали улыбаться и доверять нам. Больше мы никого из них не видели.

Одной девочке удалось спрятаться в туалете. Ей было тринадцать, она появилась у нас неделю назад. Мы убеждали ее, что у нас она в полной безопасности, и девочка наконец поверила.

Я негодовала. Что делать, если мафия, торгующая женщинами, так могущественна, что на нее нет управы?

Я позвонила Пьеру — он был в Лаосе. Пьер связался с французским посольством. Одна из работниц в нашем центре позвонила и рассказала, что слышала на рынке: какие-то парни похвалялись, будто забросают центр гранатами и перебьют весь персонал по одному. Я собрала людей, объявила, что мы временно прекращаем свою деятельность, и распустила всех по домам. Я хотела успокоить их, но и сама не на шутку испугалась.

Нельзя сказать, чтобы я была семи пядей во лбу. Я не владею никакой профессией. Не умею говорить складно, да и образования у меня никакого. Но иногда умею оставаться хладнокровной, отвечать за всех, ободрять, вселять уверенность. Я живу сегодняшним днем, часом, минутой. Я не знаю, что станет со мной, когда я выйду из нашего офиса. И никто не знает.

* * *

На следующий день, 9 декабря, в некоторых местных изданиях напечатали, что девушки из отеля «Chai Hour II» выломали ворота при попытке бежать — якобы в AFESIP их удерживали насильно. Еще написали, что всем девушкам было больше восемнадцати. Мне начали беспрестанно звонить — влиятельные правительственные чиновники и полицейские советовали помалкивать и не совать нос не в свои дела. Друзья предостерегали — я могу поплатиться жизнью, если решусь продолжать борьбу. И советовали на время уехать из страны, причем как можно скорее.

Начальник полиции нашего муниципалитета распространил официальное сообщение, в котором говорилось, что нам предъявят обвинения в похищении женщин. Это его заявление так и сочилось ядом. Местные журналисты поспешили успокоить общественное мнение и напечатали в газетах о том, что «Chai Hour II» — самый обычный отель с караоке-баром, что в нем предлагаются услуги массажисток, а все работающие в отеле девушки могут подтвердить, что не занимаются проституцией.

Пьер вылетел ко мне из Лаоса, однако еще в Бангкоке, во время пересадки, собрал пресс-конференцию для иностранных журналистов в мою поддержку.

На следующий день за моими детьми, возвращавшимися из школы, следовали люди на мотоциклах. Мне надо было ехать в Кампонгтям, чтобы проведать девочек в детском центре. Персонал опасался нападения, девочки пребывали в панике.

Мы выехали в четыре утра, но даже в такой ранний час за нами следовала какая-то машина. Однако нам удалось оторваться от преследования до того, как мы доехали до деревни. Я попыталась успокоить девочек. Сказала, что ни с кем ничего не случится, что у нас есть юристы. Я пыталась рассуждать здраво, но тоже боялась. Мне не хотелось следовать совету друзей и уезжать — я не могла вот так запросто взять и оставить девочек и своих людей.

Но давление нарастало, а помощь явилась оттуда, откуда я и не ожидала. Пришли чиновники из американского посольства — выяснить, что происходит, и разобраться самим. Нашей проблемой стали интересоваться чиновники из ООН. Меня пригласили во французское посольство — на беседу с послом. Стали звонить журналисты.

Прошло всего несколько дней, и ситуация изменилась. О нас напечатали в европейских газетах, дипломаты из Евросоюза и американские правительственные круги стали угрожать Камбодже экономическими санкциями, если не будет предпринято ничего, чтобы остановить торговлю секс-рабынями и коррупцию в высшем эшелоне власти. Вот так неожиданно «Chai Hour II» стал символом самого явления — сексуального рабства и переломным моментом в сознании многих людей.

Англоязычная газета «Камбоджийский ежедневник» начала расследование, чтобы дознаться, кто распахнул ворота приюта AFESIP. Соседи рассказывали, что это сделали сами нападавшие во главе с сутенерами. Наша организация получила хоть и неофициальное, но приглашение возобновить работу, а правительство согласилось создать следственную группу, чтобы проверить, в самом ли деле имел место подкуп.

Прошло много времени, прежде чем группа отчиталась о проделанной работе: они «не нашли доказательств» тому, что имел место подкуп и что женщины были силой увезены из приюта. Вот так — некоторые сидят так высоко, что их не достать. Если я назову конкретные имена, завтра же меня найдут с пулей в голове — чаша весов между жизнью и смертью перевесит в сторону последней. В отношении меня угроза такая все еще существует. Но по крайней мере я успею высказаться.

* * *

В каком-то смысле происшествие с отелем «Chai Hour II» способствовало нашему прорыву. Организация начала получать гораздо больше помощи от властей. Однако полтора года спустя дело аукнулось мне, причем самым ужасным образом.

В июле 2006 года во время интервью, которое я давала журналу «Гламур», мне позвонили из пномпеньской школы, где училась Нинг, и сообщили, что девочка исчезла. Посреди дня она покинула территорию школы и обратно не вернулась. Телефон, который я подарила дочери на четырнадцать лет, не отзывался. Я тут же запаниковала. Нинг не из тех, которые вот так запросто возьмут и сбегут. Она милая, добрая девочка. У нее, конечно, есть свои тайны, но она никогда бы не причинила мне такую боль.