Книга Продана - Вера Эфрон

– Зигмунд Фрейд был основателем психотерапии, – терпеливо объяснила мне докторша. – Именно он начал лечить психопатических пациентов, выслушивая их рассказы. Как раз то, чем мы с тобой занимаемся.

– А почему он называл Фрейдом меня? Он же со мной не разговаривал. Он орал на меня, бил линейкой и потом трахал.

– Фрейд был одним из первых, кто утверждал, что развитие человека влияет на его сексуальное поведение, так что твой клиент вряд ли одобрял теории Фрейда. В его случае они, кажется, полностью совпадали с реальностью.

– Что ты имеешь в виду? – переспросила я, не понимая ее.

– Я считаю, что в детстве он был жертвой сексуального насилия и уже взрослым пытался выместить обиду на других людях.

– Я не верю тебе, – возразила я. – У него просто голова не в порядке.

Вообще, у меня было много мужчин с больным воображением. И я по-прежнему не понимаю, как им могли прийти в голову такие фантазии. Например, кое-кому нравилось нюхать экскременты. Доходило до того, что от некоторых клиентов мне приходилось убегать. Я не могла поступить иначе, несмотря на то что они жаловались на меня Арону. Позже Марат задавал мне трепку, но к трепкам я уже привыкла.

Другая категория клиентов представляла собой обычных похотливых мужиков разного возраста и разных национальностей. Многие были у нас завсегдатаями. Я не скажу, что мне нравился какой-то клиент, но некоторые из них были лучше других.

Один мужчина был очень даже симпатичный. Ему было пятьдесят, но выглядел он моложе. Он имел обыкновение спускать почти сразу, не напрягая меня. Остальное время он лежал и гладил мое тело. Татьяну он никогда не покупал, и если я была занята, он шел в кухню и дожидался, пока я освобожусь. Ни с Ароном, ни с Татьяной он не разговаривал, просто сидел в кухне и молчал. Это он платил скомканными двадцатками. Разглаживая их, Марат обычно выдавал язвительные комментарии:

– Поди, член этого козла так же скукожен, как и эти бабки?

– Да нет, – включался в разговор Радик, – он просто мал, как и его бумажник.

– А мне один хрен, какая у него палка. Главное, чтобы она приносила бабки.

Я никогда не участвовала в этих дискуссиях. Это было неприятно. Так же неприятно, как смотреть порнофильмы или читать порнолитературу.

Однажды Марату пришла в голову идея сфотографировать нас с Татьяной.

– Какого хрена они сидят тут и лясы точат, пока ждут клиентов! Девки должны работать! – сказал он, пересчитывая деньги.

Арон в это время сидел и листал порножурнал.

– Опаньки, редакция дает триста крон за фотографию, – произнес он задумчиво. – Недурно!

– Ну как покажи! А что, клевая идея! – завелся Марат. – Сейчас сфоткаем наших шлюх, и бабки в кармане.

– Триста крон на улице не валяются. Деньги есть деньги, – с умным видом кивнул Радик.

– Да не, будет много возни, – возразил Арон. – Снимки-то проявлять надо. Могут на нас выйти.

– Кто ж теперь проявляет снимки, сраный ты козел! – засмеялся Марат. – Снимем их цифровиком.

– Мы можем дать объявление, – предложил Радик.

– Нет, вот это рискованно.

– Да ни хрена не рискованней, чем клеить объявления на столбах, как ты делаешь, – не соглашался Радик.

– Тогда нужно найти еще несколько мочедырок! – задумчиво произнес Марат.

– Поедем в Белград и притащим пару поблядушек. Они там уже всему научены. Тебе не придется их натаскивать, – захохотал Радик.

Мы были вынуждены присутствовать при разговоре, потому что Марат, когда приходил, всегда требовал составить ему компанию. Мы сидели и курили. Иногда Марат приходил с марихуаной, иногда приносил таблетки. Мне все больше и больше нравилось курить.

– Натащить не проблема, – сказал Марат. – Все бабы по натуре суки и требуют палку. Этих вот кобылок мы быстро объездили.

Все загоготали.

Мой главный мучитель сидел на диване и качал ногой. Я посмотрела на его остроносые ботинки с большой металлической пряжкой. Если он захочет избить меня, будет больно. Впрочем, ему больше не было надобности учить меня: я уже была вышколена. Я согласилась быть потаскушкой, мочедыркой, крысой. Я делала все, что мне говорили, я не думала о побеге и каждый день корячилась перед Маратом на коленях в «профилактических целях». Так он называл ежедневную порцию унижения. Больше всего ему нравилось, когда я раздевалась догола и ложилась перед ним на живот. Он ставил свою ногу в остроносом ботинке на мою голову и сильно прижимал ее к полу. Боли не было – ну, может, чуть-чуть. Но это было в высшей степени унизительно. Но все это я заслужила. Это было наказание за то, что я стремилась к лучшей жизни, отличной от той, которой жили мои бабушка и мама. Но спроси меня, как я представляю лучшую жизнь, я бы не ответила. Я не знала, чего я, собственно, хотела, когда не спешила уезжать из Питера, провалив экзамены в институт. Я просто не хотела оставаться в Трудолюбовке. Вот за это я и пострадала…

– Вполне типичное явление, когда жертвы преступления берут ответственность на себя, – заявила докторша. – Если женщина подвергается изнасилованию, то в большинстве случаев она считает виноватой себя и полагает, что совершила ошибку по собственному недомыслию. Часто женщина считает, что это она спровоцировала насильника. Думать так – очень деструктивно.

– Если это была не моя ошибка, то чья же тогда?

– Это была не твоя ошибка.

– Но чья же? – повторила я.

Докторша подумала минутку.

– Чтобы ответить на твой вопрос, мы должны сперва определить, что ты подразумеваешь под словом «ошибка». Скажи, за что ты себя упрекаешь?

Теперь наступила моя очередь подумать. Какую же ошибку я совершила, попав в лапы Марата? Я вспомнила Сергея.

– Сергей пообещал мне хорошо оплачиваемую работу, и я поверила ему.

– Это нельзя назвать ошибкой.

– Я хотела работать в казино, – сказала я и запнулась. Вот именно, казино. Вот где крылась моя главная ошибка. Я же знала, что казино притягивает проституток. Я видела это собственными глазами, когда искала работу в Питере. Почему же я не подумала об этом, когда Сергей обещал найти мне работу именно в казино? Почему я не спросила его адрес этого казино? Почему я не узнала, как звали его приятеля, не Радика, а другого, связанного с казино? Почему? «Потому что я во всем надеялась на него», – ответила я самой себе.

– На него – это на Сергея?

– Да.

– И что заставило тебя надеяться на него?

Я закрыла глаза и представила Сергея. Он был стильным, очень стильным. И каким-то образом он внушал чувство безопасности. Да, он производил впечатление безопасности и надежности. И я купилась на это. Меня обманул его внешний вид.

Я почти приблизилась к ответу, когда докторша неожиданно сменила тему разговора.